Когда Бог устанавливал на земле порядок, авиация была в воздухе. Такая фраза иногда произносится авиаторами. Но чаще людьми, которые от авиации далеко. Никогда такую истину не произносил. Коробило меня, когда это говорилось устами лётчиков или инженеров. И написал первый раз. Чтобы сказать, что я — противник такого утверждения. Без порядка авиация функционировать не может. А военная — тем более. Боеприпасы, оружие, боевое применение… И цена беспорядку в авиации совсем другая. Не зря говорят, что Наставление по производству полётов написано кровью.
Вот если в эту фразу поставить вместо «порядка» слово «распорядок», то тут возражать не буду. За училище, мы привыкли к беспорядку в распорядке на лагерных сборах. Принимали его, как должное. Световой день в летнее время позволяет сделать две полноценные смены. Вот только вставать первой смене приходится до рассвета. Это тяжело. Поэтому эскадрильи чередовались на первой смене. По неделе летали. Только привыкнешь рано ложиться и рано вставать, привыкай к нормальному режиму.
Вот и в полку нам, молодым лётчикам, нужны были дневные смены. А нас - целых две эскадрильи. Хорошо, что выпускники 76 года уже осваивают полёты ночью. Потому полк летает в две смены. Вторая — с ночью. А дневную смену надо начинать сразу после восхода солнца. Точнее, разведчик взлетает после восхода. А сама смена начинается после его посадки и предполётных указаний. Если погода соответствует.
Вставать на первую смену приходится в 2 часа. А отдыхать личному составу перед дневными полётами положено 8 часов. Так Наставление требует. На улице ещё день. Детвора вовсю играет с шумом и гамом. Женщины гуляют. А тебе надо принять горизонтальное положение в кровати. Лежишь, лупишь глаза в потолок. Хорошо, если есть хорошая книга. Можешь почитать. Но должен спать. В идеале.
Выходить на улицу нельзя, чтобы не попасться на глаза полковому доктору. Контроль за исполнением предполётного режима лётчиками лежит и на нём тоже. А у них свои методы контроля. Музыки в квартирах не должно быть. Света в окнах — тоже. Если доктор заметит в какой-то квартире признаки нарушения режима, то будет утром с пристрастием измерять пульс и давление, температуру у хозяина этой квартиры. С доктором лучше дружить. Важная фигура — полковой доктор. Мне повезло: все полковые доктора были добрые офицеры. Хотя, при такой власти можно и занестись.
На улице уже стемнело, а я всё никак не мог заснуть. Сосед давно сопел на своей кровати. На зависть мне. Он очень легко засыпал. Сразу после кодовой фразы «Спокойной ночи!». Будто его выключали.
Внизу в подъезде начал мычать молодой бычок. Ну, откуда он там взялся? Потом случилась какая-то возня с бычком, это понял по его испуганным крикам. Наконец, всё затихло. Весь дом тоже отошёл ко сну. Скоро вставать, а у меня ни в одном глазу. Как доктора проходить?
В полусумраке лестничного пролёта пахло свежим коровьим помётом. Вспомнил про крики бычка и стал внимательно смотреть под ноги. «Мины» начались на лестничной площадке между вторым и первым этажом. И были разбросаны до самого выхода. Старательно обошёл и вышел из подъезда. Хлопнула какая-то дверь в нашем подъезде и вскоре раздался негромкий мат. Вышел на улицу командир звена Егоров, чертыхаясь, и сразу пошел вытирать ботинки о траву газона. Попал на «мину». Городской житель, что с него взять.
Воздух был влажен и недвижим. На фоне розового неба можно было рассмотреть отдельные частицы влаги. Вдохнуть полной грудью свежего воздуха не получалось. Он был словно вата. И царапины на руках не затягивались долго от такой влажности.
Подошёл автобус и лётчики стали заходить внутрь. Егоров жаловался очередной партии свежих пассажиров на бычка и его «мины». Аплеснев, услышав его рассказ, хохотнул и пояснил:
- Такое у нас бывает каждое лето. Это местные женихи мстят офицерам, за то, что их девок замуж разбирают.
После приёма летчиками стартового завтрака в столовой, автобус перевёз нас на аэродром. Технический состав был уже там. Самолёты буксировались из эскадрильских зон на заправочную стоянку. Солнце показалось из-за капониров. Спарка уже ждала разведчиков погоды. Лётчики выстроились в очередь к доктору. Он работал споро. Я тоже благополучно прошёл медосмотр. Разведчики запустили двигатель спарки и лётчики звеньями потянулись на стоянку со своими командирами. Пока разведчик летает, на стоянке проходит предполётный тренаж.
По очереди садимся в кабину. Командир звена задаёт вопросы по упражнениям, по особым случаям, проверяет знание авиатехники, применительно конкретных упражнений. А мы летаем на атаки не маневрирующей воздушной цели с применением управляемых ракет и пушки. Много всяких нюансов. Параметры исходного положения для атаки, маневр для выхода в точку пуска ракеты или стрельбы из пушки. Индикация готовности ракеты. Прицельные данные для стрельбы. Меры безопасности. Тут есть возможность попасть в спутную струю самолёта-цели, если ошибку допустишь в маневре. А это чревато остановкой двигателя. Или выбросом из струи. Как действовать? Чтобы не усугубить свою ошибку. Командир звена проверяет знание теории вопроса и делится своим опытом. Или чужим.
После посадки разведчика тянемся в класс предполётных указаний. Рассаживаемся эскадрильями и звеньями. Прибывают разведчики, шушукаются с командиром полка. Здесь же командиры всех обслуживающих подразделений, старший от инженерно-авиационной службы на смену. Командир призывает к тишине и включает магнитофон. Все доклады и указания идут под запись на магнитную ленту. Пошли доклады о готовности всех служб к полётам, готовности авиатехники, доктор докладывает о здоровье лётного состава. Комэски заявляют о готовности лётчиков к полётам. Метеоролог рассказывает, что за погода ждёт нас на смене. По окончании его доклада всегда находятся охотники из пилотов задать ему умный вопрос. Под запись. Тут не побалуешь. Надо дать умный ответ. Командир с укоризной смотрит на эту пикировку. Потом наступает черёд разведчиков погоды. Если погода «звенит» - доклад короткий. А она «звенит». Значит смена будет в интересах нас, молодых лётчиков.
Атаки не маневрирующей цели оказываются для меня трудной задачей. После первого же контрольного полёта мне стало ясно, что занять исходную точку начала атаки почти никогда не удаётся. А выполнение стандартного маневра выхода в точку начала прицеливания совсем не гарантирует выхода в эту точку. Старался точно крен выдержать. Меня то выносило в хвост цели, то дальность не соответствовала дальности эффективной стрельбы, а то приходилось нырять под цель. Инструктор постоянно что-то поправляет в маневре, а мне не понятны эти поправки. Полная беспомощность.
Решил снова сесть за чертежи. Сделал расчёты маневра атаки с увеличенными кренами: на пять градусов больше от стандартного и ещё один — на десять градусов. Чтобы понять какие мои ошибки по дальности могут исправить эти крены. Стало как-то наглядней. Пристраивая эти новые кривые к точке начала прицеливания, я вдруг понял, что эта точка мне и нужна в полёте. Даже в учебных полётах не всегда была возможность точно занять исходное положение для атаки: то зона заканчивалась, цели надо было разворот делать, то инструктору не нравилось, что я нащупываю эту точку и время тяну. Да и в реальных условиях никто не будет ждать твоего стандартного маневра.
В ближайшем контрольном вылете попробовал ориентироваться на точку начала прицеливания. Не пытаясь точно занять исходное положение для атаки по дальности и курсу. Главное, быть недалеко от траверза цели. Намечаю точку окончания маневра относительно цели и начинаю в неё выходить. Стало получаться лучше, атака проводилась энергичней. Я почувствовал уверенность. Ушла эта гнетущая беспомощность. Меньше стало нареканий от инструктора. Больше зачётных стрельб по фото-кино пулемёту. Жизнь налаживалась.
Допуск мне давал командир полка. Поставил оценку «хорошо». Знаю, это формальность. На «пять» летали только командиры. Но «удовлетворительно» тоже проходной бал на самостоятельные атаки не маневрирующей цели. Главное было в другом. Мне удалось приручить самолёт на атаках. «Рисовал» маневр в пространстве и уверенно вписывался в эту линию. И не совсем понимал как это у меня получалось оказаться в точке начала прицеливания. И цель была под нужным ракурсом. И дальность в нужном диапазоне. А на крены во время маневра почти не смотрел.
Я был доволен.