"Я все понимаю, но сказать не могу". После таких фраз, произнесенных студентами в начале работы, во мне каждый раз что-то умирает. Вроде это и шутка, но мы оба (и я, и студент) понимаем, что правды в ней намного больше, чем хотелось бы. Неприлично много. Неприлично, потому что часто я слышала это от вполне успешных людей, кто работает, трудится, занимается своим образованием и даже обладает чувством юмора, как вы уже поняли. Но по-английски за энный десяток лет так и не научились говорить. Для многих ситуация в действительности неприличная. Неужели эти люди необучаемы или без способностей, или так не повезло с учителями? Где же собака зарыта, пардон за каламбур?
Если вы вспомните, как учились в школе, то в большинстве своем это были упражнения на грамматику, чтение текстов, заучивание слов, что-то писали. Если повезло, кое-где что-то слушали. Я сейчас говорю не про гимназии с углубленным изучением английского, а про обычные мирские школы. В университете часто было то же самое с уклоном в тексты по вашей специальности. А если вы медик, то у вас, прости Боже, была еще и латынь. Но я подозреваю, что на латыни вы тоже молчите, только с еще более умным взглядом. Пожалуйста, не сердитесь на меня, позже я объясню, зачем приплела сюда заповедный мертвый язык.
То, что описано выше - стандартный набор лингвистического опыта тех, кто обычно признается в своем сходстве с лучшим другом человека. Давайте разбираться, почему же сквозь годы чтения текстов и километров сделанных упражнения к нам не прилипло это чертово говорение.
Комментарий к картинке выше: речь бывает устная и письменная. Устная - это аудирование и говорение. Аудирование - то, что мы слышим, т. е. принимаем. Говорение - то, что производим, т. е. отдаем. Получается как круговорот. Письменная речь - чтение и письмо. Чтение - то, что принимаем. Письмо - то, что отдаем. Похожий круговорот, только в это время никто не говорит. Поэтому и письменная. Эти четыре аспекта речи - навыки. То есть, чтобы они были, их нужно тренировать. Как в спорте: если вы хотите плавать, вам нужно тренироваться плавать. Если вы хотите бить по боксерской груше, нужно бить по боксерской груше. Если вы хотите говорить, нужно говорить. Можно ли в этом деле обойтись без грамматики, списков слов и "ненужной" информации о системе языка? Можно. У нас так случилось с родным языком.
Когда дети осваивают язык, то обычно первые полгода они лишь слушают. Потом начинают произносить слоги, слова, фразы и так далее. У каждого разные сроки, но процесс в общем и целом идет по стандартной схеме. К школе мы свободно владеем языком, не задумываясь о подлежащем и сказуемом, разных оборотах и других грамматических явлениях. О том, что они существуют и имеют свои названия, мы узнаем обычно уже на уроках русского языка. Традиционно мы сначала осваиваем навыки устной речи, потом письменной (кто-то еще до школы), а затем изучаем аспекты языка. Есть методики изучения иностранных языков, основанных на таком методе овладения языком, но там тоже есть свои нюансы.
Иностранный язык мы обычно изучаем обратным путем. Оправдан ли такой путь? Думаю, да. Многие начинают этот процесс, будучи не младенцами и имея в своем арсенале логику и анализ, которые, во-первых, мешают впитывать все, как губка, и, во-вторых, могут сослужить отличную службу в освоении аспектов - наших инструментов. Но лишь наличие инструментов не гарантирует развитие навыков. Представьте, что вам нужно вскопать огород. Грамматика и лексика - это супер лопата. А чтобы заговорить, нужно вскопать огород. И если нам кажется вполне логичным, что лопатой нужно копать, чтобы добиться конечного результата, то с языками мы часто находимся в иллюзии, что одной лишь практики с грамматикой и словами достаточно, чтобы заговорить. Это как стоять тихонько с лопатой и удивляться, почему огород не вскопан. И потом, разочаровавшись, решить, что лопата плоха и нужна другая, или вторая, или лом, или у вас руки не из того места растут. Многие вообще приходят к выводу, что они не огородники и не дачники и что деньги зря потратили.
Для тех, у кого тонкая душевная организация и кому пример с лопатой, огородом и "пошлыми дачниками" не зашел, возможно, будет близок пример с музыкой. Когда люди учатся играть на пианино, гитаре и других инструментах, параллельно изучают нотную грамоту. Но насколько бы вы ни блистали на уроках сольфеджио, как бы хорошо вы ни ориентировались в написании аккордов, обозначении длины нот, тонов и полутонов, вы никогда не сыграете ни одного произведения, если не тренировались с инструментом. Даже первая гамма дастся вам с трудом, потому что ваши пальцы ничего подобного до этого не делали.
То же самое с танцами и другими навыками. Говорение - это работа десятков, может, сотен мышц у нас на лице, работа языка, дыхания. Это навык, это мышечная память. Это как у музыкантов, когда пальцы "помнят", у танцоров, когда ноги "помнят", и не только ноги. И что самое интересное - даже если вы эксперт в грамматике английского и проштудировали учебные пособия до уровня Intermediate и, может быть, выше, если вы ни разу до этого не пытались заговорить или делали это лишь эпизодично, то сначала вы все равно будете делать ошибки уровня Elementary. Возможно, именно вы - исключение. Но все, с кем мне приходилось работать, идут по такому сценарию. Более того, я до сих пор помню начало моей разговорной практики.
До университета я семь лет изучала английский в школе. Занималась с репетитором. Все усилия были направлены на грамматику, расширение словарного запаса, чуть меньше - письмо. У меня эпизодично было аудирование и я почти не говорила. Были пересказы, но они немного отличаются от свободной речи. Тогда это было именно то, что мне нужно для сдачи экзамена и поступления в вуз на лингвистический факультет. Устного экзамена у меня не было. Но когда в университете я первый раз вышла к доске рассказать подготовленный заранее текст, у меня изо рта посыпались "жабы и лягушки". Я делала элементарные ошибки, путала he и she, пэкала и мэкала и полностью была в себе разочарована. Тогда я тоже страдала иллюзией, что неплохие знания грамматики и тот факт, что я уже училась в вузе, да еще и на лингвиста, могли бы уже хоть как то помочь мне говорить, но не тут то было. С французским языком было то же самое. Правила шли на ура, проблем с понимание структуры языка не было, но говорение началось с привычных земноводных. Второй раз это уже не было психологическим шоком, и я четко помню, что когда я начинала говорить по-французски, я как будто разделилась на две части. Одна часть моего мозга вместе в речевым аппаратом несли какую-то ахинею, а другая это слушала, удивлялась, зачем это происходит (ведь правила были понятны и письменные упражнения сделаны) и в то же самое время понимала, что исправить это пока что невозможно. Знаете, ощущение какой-то обреченности на ошибки. Но не грусть, а просто принятие, что так идет процесс и потом будет лучше. И потом действительно ошибки стали уходить, после долгих часов устной контролируемой практики.
Когда я рассказываю про свой опыт изучения языков студентам, им становится немного легче. Потому что люди искренне не понимают и начинают тихонько (а иногда и не тихонько) злиться на себя: почему они столько занимаются английским, а никак не говорят, или начинают говорить, но делают элементарные ошибки, хотя знают правило вдоль и поперек.
Однако, даже имея такой интересный опыт, я не сразу сообразила, что огромную роль в развитии речи играет аудирование. Далеко не сразу. Да, если хочешь говорить, начинай говорить. Но тут есть еще момент. Аудирование - другая сторона устной речи. Я не знаю, как связаны слух и речь до мельчайших подробностей, но то, что сейчас для меня очевидно, очень долго до меня доходило. Хотя я себя утешаю, что все в свое время. Ребенок, чтобы говорить, сначала месяцами слушает речь. Если у детей нарушения слуха, они и говорят плохо. Если ребенок с рождения глухой, то он и нем. У него есть голос, он может издавать звуки, но если он не слышит речь, то и слова произнести не может. Связь очевидна и это везде упоминается. Но сколько часов аудирования было у вас? Для ощутимого эффекта прослушивания двухминутной записи два раза в неделю не достаточно. Здесь речь именно о часах. Как я об этом узнала? (здесь я иронически хихикаю, потому что факт, что препод по английскому узнал о важности аудирования... ну грешно) Так вот.
Я слышала, что когда говорят об учителях и учениках (хотя слово учитель мне не нравится и я себя учителем не считаю), высказывают мнение, что можно поспорить о том, кто кого учит. Так вот, а том, что многочасовое аудирование супер важно, я узнала от ученика. Я помню, когда мы начали заниматься, уровень у него был близкий к Intermediate, хорошая скорость речи и чувство языка, которое часто называется интуицией. Настолько хорошее, что я стала расспрашивать, как он изучал язык. Оказалось, что у него был стандартный набор: школа, университет, какие-то языковые курсы, даже репетиторы. Но, как и у многих, неумение говорить. В итоге он вышел на методику матричного метода Николая Замяткина. О методике подробно не буду писать, но огромная часть там - это аудирование. Автор советует 3 часа в день, мой студент слушал по часу. Прошел он ее за год, после этого прошел собеседование на английском и был доволен. Когда я спросила его, зачем ему преподаватель сейчас, он сказал, что сам говорит, других понимает, но почему он говорит так или эдак, ему не совсем понятно, поэтому хочет разобраться в грамматике и изучать дальше и больше. Методика основана на методе овладения родным языком и сработала так же. Рассказ его очень меня вдохновил, метод Замяткина тоже, и с тех пор я в том или ином виде стала использовать этот метод со студентами. Результаты намного-намного лучше. И студенту я очень-очень благодарна.
Позже на одном из форумов, на который я зашла случайно и даже не помню зачем, увидела сообщение одного из преподавателей, в котором она говорила, что методика изучения языков долгое время копировала методику изучения мертвых языков. Это к слову о латинском. Методика изучения латинского и других мертвых прекрасна и основательна. Но априори не может уделять внимание аудированию, потому что язык на то и мертвый, что на нем никто не говорит, а, значит, и услышать, как на нем правильно говорить, мы не можем. Конечно, в двадцатом веке появились и новые методы, но мне видится, что импульс тех времен настолько силен, что даже в наше время на ютубе большинство видео с объяснениями грамматики, которой "не учат в школе" и "настоящими" словами, которые "реально" используют. Но ведь дело-то не в словах и "реальной" грамматике. Я подозреваю, что многие смотрят эти видео в надежде обрести такой желаемый навык говорения и говорить, как носитель. Но ключевое слово - говорить. Дело не в грамматике из учебника и словах, которые уже не ходу. Дело в том, что мы эти слова и грамматику недоработали. Мы их не проговаривали. Актуальность материалов - это другой вопрос и здесь он играет небольшую роль. Сколько бы вы ни знали современного сленга и нюансов изменяющегося языка, вы вряд ли сможете их использовать, если не будете практиковать в речи. И это не два-три раза повторить, и даже не десять. Это долгая системная практика.
И еще был случай, которой подвел меня к супер важности аудирования в связке с говорением. Моя мама работает в школе-интернате для глухих детей, и мы с ней иногда делимся видами работ, упражнениями, фишками и т.д. Однажды мне понравился учебник или упражнения из него - они были методически очень красивые, правильные и структурные. Мама оценила и сказала: "Да, очень умно. На нашу методику похоже, мы тоже так работаем." И меня тогда прошибло. Система изучения иностранного языка была похожа на систему изучения русского языка для людей с нарушениями слуха. Помню, тогда у меня и сложилась картина с методикой интенсивного аудирования, мертвыми языками и методикой для глухонемых людей.
Нужно также сказать, что новые версии учебников все больше делают акцент на аудирование, включают актуальные видео материалы. Однако из своего опыта и опыта моих студентов, я пришла к выводу, что практика аудирования и говорения должны быть намного интенсивнее, а одни и те же записи должны быть прослушаны на повторе много, много, много раз. Не два и не три, и даже не десять.
Более того, я вижу, что пока грамматическая конструкция не отработается в речи, она до конца не может быть понята. Опять же, я не вдавалась в подробности, почему это так, но на практике замечаю. По своему опыту могу сказать, что некоторую грамматику я "доосознала" только тогда, когда стала работать и интенсивно использовать устный английский. То же вижу у студентов. И это осознание не интеллектуального плана. Оно приходит, как понимание сердцевины грамматического явления - что оно из себя представляет, для чего оно и с чем его едят. И это именно то, что трудно объяснить логически, но без осознания чего свободное владение языком почти невозможно. Получается, чтобы проработать что либо в языке, лучше всего "протащить" его через все четыре аспекта речи: аудирование, говорение, чтение и письмо. Как будто, обернуть его, и тогда оно натурально встроится в вас.
И результатов своего упорного труда ждать не через неделю и даже не через месяц, и, может, даже не через три. Обычно именно с таким настроем на долгую работу не бросают, не разочаровываются ни в языке, ни в себе, и потом радуются результатам. Лучше вообще результатов не ждать, но быть готовым к лингвистическому марафону. Потому что в итоге настоящая, долгая, внимательная практика, как профессор Преображенский, превратит любого Шарика в Полиграф Полиграфовича Шарикова (в лучшем смысле этого примера!), как это случилось со мной и со многими студентами. И потом уже неважно, как долго заняло это преображение, потому что то, что вы получаете в итоге, стоит любых усилий и времени.