Я шел по коридору, спотыкаясь, но спеша. Бритье и укладка волос заняли больше времени, чем я думал, и я опаздывал. Бал Бакконсо начинался через пятнадцать минут. Я был удивлен, что Элоиз не пришла за мной – значит, она ждала в своих покоях, чтобы устроить мне взбучку.
Я постучал в дверь и отошел. Но ответа не было, засов не загремел. Я ждал, шаркая стертыми ногами.
Я постучал снова.
- Элоиз?
Шаги приблизились, и дверь открылась. Ро держал кружку. Его воротник был расстегнут, лицо было каменным.
- О, хорошо, что ты тут, - он отдал мне кружку. – Подержи это, я поищу чистую миску.
- Что? – спросил я, он прошел мимо меня. – Элоиз готова? Нам нужно в бальный зал.
- Она не может идти, - сказал он. – Ей нездоровится.
Его мрачный тон заставил желудок сжаться, но Элоиз позвала из другой комнаты?
- Я в порядке, папа, не нужно всех тревожить! Веран, заходи!
Ро поспешил по коридору, и я повернулся к спальне. Элоиз лежала в кровати, волосы были собраны в шелковый чепчик. Маленький караван кружек ждал на столике у кровати.
- Что такое? – спросил я, добавляя кружку, которую дал мне Ро, к остальным.
- Ничего. Просто насморк от влаги, - она махнула на окно, за ним снова был дождь. – И ты знаешь папу. Он даже икоту считает чахоткой. Я в порядке.
Мысли полетели к новостям о дождевой лихорадке, хотя ее окна были закрыты.
- Уверена?
Она кивнула и сделала глоток из чашки.
- Меня больше злит то, что я хотела на бал.
- Я расскажу тебе все о нем.
Она покачала головой.
- Я не о танцах. Я хотела попытаться разобраться с Яно, раз мы знаем теперь часть того, что его тревожит.
Я рассказал Элоиз о нападении на прошлую ашоки, о потрясении Яно. Я не стал добавлять, что там мог участвовать бандит Солнечный щит, и что я не смог справиться с министром Кобоком, сообщил лишь, что он отказался разделить с нами цвета, опустив то, что он подозревал, что мы тут, чтобы обвинить его в участии в похищении ее сестры пятнадцать лет назад.
Элоиз медленно пила из кружки.
- Не важно. Думаю… папа не выпустит меня из кровати, пока у меня насморк. Тебе придется сделать это. Попытайся поговорить с ним один на один, если выйдет. Скажи ему, что мы соболезнуем ему, но что мы не связаны с нападением, а потом дай понять, что мы можем обсудить то, о чем изначально договаривались, можем наказать бандитов пустыни. Отметь, что постройка дороги Феринно подавит не только работорговлю, но и бандитизм.
- Я постараюсь, - я не звучал уверенно. Меня уже мутило от тревоги от мысли о попытке такого словесного танца, особенно после разговора с Кобоком.
- Я знаю. Приходи после бала, я хочу детали, - она закашлялась, сначала тихо, но звук стал глубже. Она повернула голову, и я сжал ее дрожащую чашку, пока ее тело содрогалось. – Фу, - она глубоко вдохнула, прижав ладонь к груди.
- Уверена, что все будет хорошо? – спросил я.
- Я буду в порядке. Тут слишком много дел.
- Ты не думала… - робко начал я. – Просто… говорили о лихорадке.
- У меня нет лихорадки, - твердо сказала она. – И я не открывала окна, как они и говорили. Я просто простыла. Я буду в порядке через пару дней.
Она забрала чашку и сделала глоток.
- Тебе стоит идти, ты уже опоздаешь. Папа скоро придет, если я уговорю его, что смогу пережить час.
Дверь открылась, послышался голос Ро:
- Элоиз?
- Еще жива, папа, - она закатила глаза, но я заметил, как хрипло она дышала. Я подавил комментарий, встал, когда Ро зашел с графином горячей воды и добавил его на столик у кровати. Я вышел так тихо, как позволяла обувь, а он проверил ее лоб, горло, глаза, усыпая ее вопросами.
Я поспешил по коридору и по лестнице, спускался, сжимая перила, думая об Элоиз. Я надеялся, что она была в порядке, что она просто простыла. Если она пострадала от лихорадки, которую разносили комары, другие в замке тоже могли пострадать, и тогда тут поднимется паника.
Да?
* * *
Я так отвлекся, что едва замечал, куда шел, миновал двери общего крыла и поразился тому, что оказался во тьме. Я замер, глаза привыкали – было не совсем темно, и тут не было тихо. Ритм барабана подчеркивал струнные и шепот толпы. По краям зала были лампы с синими заслонками. Я заметил блеск на своей груди – жемчужина на броши-светлячке сияла в свете странных ламп.
Фигура подошла ко мне, и я вздрогнул – слуги были невидимыми в тусклом свете. К моему удивлению, это была Фала.
- О, здравствуйте, - сказал я.
Она поклонилась.
- Добрый вечер, лорд. Могу я взять вашу трость?
Я отдал ее, надеясь, что удержусь на ногах без нее.
- Где принцесса? – спросила она.
- Ей нездоровится, - сказал я. – Она выразила сожаление.
- Как жаль, - она вручила мне маленький мешочек, затянутый шнурком, пухлый, но невесомый. – Ваш порошок адо, - объяснила они. – Вы заметите знак, когда его нужно бросать, и смотрите, чтобы не попало в глаза.
- Спасибо, - я обрадовался. – Это нужно просто бросать?
- Только по знаку. Вы услышите. Уверена, вы справитесь, лорд.
Я был не уверен, но другая группа зашла за мной, и Фала подошла к ним с корзинкой адо. Я сжал мешочек и поспешил по залу.
Я такого еще не видел. В чем-то я мог сравнить это с праздником светлячков у моего народа. Но, в отличие от светлячков, не было ничего нежного и тихого в сцене в бальном зале. Тьму рассекали бело-голубые полосы, сияющие под ногами, усеивающие одежду и волосы. Народ улыбался, глаза и зубы были темными на фоне сияющей кожи. Я заметил Яно, кружащего с другими у центра комнаты. Женщина возле оркестра крикнула, бросила горсть порошка из мешочка. В ответ с воплем сотни других рук взлетели в воздух, рассыпая сияющий адо. Порошок опускался туманом на танцующих.
- Священный Свет, - пробормотал я, растерявшись. Как я опишу это Элоиз, маме, земля и небо…
Я двигался вдоль стены, пока не заметил нечто, похожее на королевский балкон. Королева была там со своей свитой. Я заметил Кимелу, новую ашоки, и министра Кобока. Я сглотнул, и посмотрел на расшитую накидку Яно на пустом стуле возле перил – может, он вернется, когда танец закончится. Я решил подождать там, у его места, чтобы не тратить время.
Так я говорил себе. Я был осторожен, а не испуган незнакомым процессом Бакконсо.
Я двигался среди толпы, слышал стук барабанов, крики с танцпола, когда пыль подбрасывали в воздух. Я поднялся по лестнице к балкону, радуясь, что там было тише.
Два стража перекрыли вход сверху.
- Добрый вечер, - сказал я. – Я, эм, пытаюсь пройти. Пожалуйста.
Они смотрели и молчали.
- Я – Веран, - сказал я. – Гринбриер. Я с послом? Он еще не прибыл.
Ничего.
Жар поднимался к воротнику – а если я не смогу попасть на балкон? А если потеряю все время перед стражами? Что сделала бы Элоиз? Что она сказала бы, чтобы доказать свой статус?
- Ах, принц Веран Гринбриер.
Я посмотрел за стражей на королеву Исме, стоящую с бокалом тула в руке. Она задела плечи стражей веером с перьями.
- Все хорошо, пропустите его.
Они без слов расступились, и я прошел между ними. Стараясь не дрожать и не задыхаться, я поклонился королеве.
- Благодарю, леди-королева.
- Конечно. Не стоит пропускать первый Бакконсо из-за пары упрямых стражей, - она тепло улыбнулась, указала на стулья, которые занимала. – Где посол и принцесса?
- К сожалению, принцесса Элоиз не сможет прийти, - сказал я, стараясь вести себя вежливо. – Ей нездоровится. Посол Ро должен прибыть в скором времени.
- Жаль это слышать. Надеюсь, она скоро будет в порядке, - она говорила медленно и четко, наверное, привыкла к тому, что Ро плохо знал моквайский. Улыбаясь, она указала на пустое место на другой стороне рядом с Кимелой. Министр Кобок был через стул, смотрел на меня поверх бокала тула в руке. Он был сегодня в бледно-зеленом, почти того же оттенка, что и у Кимелы, что было ясно, ведь ее титул был Шартрез. Если я подумал бы об этом, понял бы, но я был занят новостями о Солнечном щите. Он смотрел на мой камзол цвета баклажана с холодом – Элоиз надеялась, что цвет совпадет с главой, но я еще ее не видел.
Королева Исме, тоже в светло-зеленом, махнула на стул.
- Прошу, присаживайтесь. Думаю, вас еще официально не знакомили с новой ашоки.
Встревожившись сильнее – уютная беседа с королевой и ее влиятельными союзниками была неожиданной – я опустился на стул, поклонился при этом неловко Кимеле.
- Для меня честь встретиться с известной ашоки.
Ее улыбка стала шире. Я не знал, готовилась ли она к своему дебютному выступлению через пару недель.
- И для меня честь. Принц Веран из гор Сильвервуд. Сожалею, что не видела вашу страну сама – я бывала только у границы Феринно, но там было слишком сухо, а коричневый мне не нравится. Но ваша страна близка к нашей, да?
- Да, - я взглянул на танцпол – еще облако сияющего порошка взлетело, и пары кружились в облаке, ловя пыльцу юбками, камзолами, радостно вопя. – У нас есть каштаны шириной с карету и тополя высотой с замок, но это и близко не стоит с вашими красными лесами.
- Я слышал, у ваших серебряных шахт большой потенциал, - сказал Кобок.
Странно было говорить такое – наши серебряные шахты были в работе веками. Это был не просто потенциал. Я не успел придумать ответ, Кобок уточнил для меня:
- Источник говорил мне, что там есть куча ограничений для продукции, внедренных старой политической фракцией. Зачем понижать доход искусственно? Это не беспокоит жителей?
Свет, он имел в виду маму и Лесничих. Искусственно понижать доход… ответы крутились в голове, и каждый был на быстром восточном. «Добыча в шахтах без ограничения уничтожает склоны и реки, дурак, убивает деревушки и ресурсы, влияет на дороги и лес… и как наши шахты протянули бы так долго, если бы мы спешили добыть из них все? Как вы занимаетесь шахтами, Кобок?».
«Ethnocentric! Bias!» - кричал Кольм в моей голове, хотя я не мог понять, кричал он на меня или Кобока.
- О, министр, вы утомили гостя промышленностью, - сказала весело королева, пока я пялился как рыба на берегу. Она махнула на танцпол, на запястье были белые бусины, сияли как зубы в свете ламп индиго. – Расскажите о танцах, принц Веран. Как вам?