Настоящая история злой мачехи (ранее...)
Это должно случиться послезавтра. Точнее сказать, через сорок три часа. Ровно в полдень.
Вспыхнет костёр, только больше, гораздо больше, и весь Серебряный бор сначала почувствует жар, а потом ещё долго будет отмываться от копоти, оседающей с неба крупными жирными хлопьями.
Перехватило дыхание, и меня вышвырнуло из сумрака — закашлялась, убрала изрядно вспотевшие руки со лба коротышки, и тот отпрянул, увидев прямо перед носом моё ошарашенное лицо, не призрачное, а вполне себе настоящее, из плоти и крови.
Знаю, что он узнал меня и не считает хрупкую женщину серьёзным противником, а что до всякой чертовщины, так он в неё уж точно не верит. Его реакция, молниеносно спружинившие мышцы и бросок вперёд, только раззадорили, и теперь мне действительно трудно удержаться от соблазна немедленно раздавить букашек.
Один маленький вдох, потом ещё, и я фокусируюсь на мысли, что эти двое уже вне игры, а человеческого во мне ещё достаточно, чтобы не превращаться в беспощадное оружие молоха.
Рывком вытянула себя из подвала и остановилась у наружной двери, чтобы просунуть дужку массивного амбарного замка в чуть гнутые проушины — посидите-ка пока тут, послушники дикого огня. От стука полотно двери загудело, но не поддалось ни на миллиметр, и звуки ударов преследуют меня, пока бегу по территории промзоны.
Альтернативная реальность Москва-Д: "Моя мама - андроид"
Через сотню метров развернулась — кто знает, где, а главное — кем я буду послезавтра, а ведь никто может так и не прийти, чтобы освободить их. Пока возвращаюсь и убираю замок трясущимися от злости руками, считаю до десяти, чтобы не потерять самообладание. Пришлось чуть-чуть замедлить биение их сердец, придержать на несколько минут.
Серебряный бор встретил грозой, низкие тучи прорвало яростным дождём. Промокла до нитки, но холода даже не чувствую, хотя ветер хлещет по спине и ногам.
На улицах ни души, но оборотней я примечаю издалека. Серых сидит в стоящей поодаль машине и вроде бы спит, положив голову и локти на руль. Мотоцикл не видно, но сам Слава стоит рядом, распахнув водительскую дверь и наклонившись на ним.
Я крикнула, стараясь пробиться сквозь сплошной шелест воды, а Слава замер, поймал мой отчаянный взгляд, а потом снова затряс Серых за плечо.
— Что у вас случилось? — протискиваюсь перед великаном и кладу ладони на щеки отца. Они ледяные, но Серых вдруг судорожно втягивает носом воздух и открывает глаза. Живой.
— Федора, ты зачем пришла? — капли стекают с моих волос прямо ему за шиворот, и Серых неожиданно тепло улыбается. — Тебе не стоило.
Слава быстрым движением запихнул меня на заднее сиденье, спрятав от разбушевавшейся грозы, а сам сел рядом, пригнув шею, чтобы уместиться. Стёкла моментально запотели — Слава Солдатов почему-то горячий, как печка.
— Он отключился, пока я там шуровал, — Слава смотрит на Серых, чуть прищурившись.
— Нашёл что-нибудь?
— Пустое здание. Паутина по углам, пылища, даже мебели нет, не говоря уже про людей. Я обшарил всё сверху донизу, там чисто. Подвал, чердак, флигель тоже проверил. Ручаюсь, там нельзя было бы спрятать даже книжку приличную. Другое дело, что это же странно, почему здание заброшено? Вы же говорили, жизнь тут кипит.
— Значит, ты хотя бы туда попал? — Серых потёр шею и покосился на приземистый силуэт детского дома, еле различимый за барабанящими по стеклу струями. — Это уже круто, а мне вот даже тут паршиво.
— Попал в другую реальность, любезно подсунутую нам Варварой, готова поспорить, — попыталась слегка выжать низ рукава, и на сиденье образовалась лужица.
— Возможно, но огонь и его отражения нельзя спрятать, как ни старайся, — Слава покрепче обхватил меня, пытаясь согреть. — Во всяком случае, так говорила бабушка, а это на редкость надёжная инфа.