Начало книги.
Тогда мы первый раз увидели казарму, в которой нам предстояло провести ближайшие два года. В тот момент кровати там стояли в один ярус. Было ощущение, что почти вся казарма уставлена кроватями. Они не раз меняли своё расположение.
На первый взгляд казарма выглядела прилично. Это было одно большое помещение с одним рядом квадратных колонн посредине. Вдоль боковых стен были окна. Под ногами был свежевыкрашенный пол. Все стены в казарме были отделаны деревянной вагонкой, покрашенной лаком. В одном конце барака был за перегородкой умывальник, туалет и сушилка для одежды и обуви. В другом конце казармы размещались каптёрка, кабинеты командира, замполита, фельдшера и бухгалтерия.
По середине барака напротив двери на отгороженном металлической решёткой пяточке стояла тумбочка дневального, и висел телефон. Около двери главного входа в пристройке находилась комната дежурного по части. Там стоял пульт связи. Справа от дневального была ленинская комната. За дневальным было место для бритья с зеркалами и там же стояли две гладильные доски с утюгами (бытовой уголок), чтоб просушить подворотничок.
Нам было объявлено, что мы будем служить в хозрасчётной части, и всё наше снабжение идёт за наш счёт. За наш счёт будет оплачиваться наше питание в столовой, проживание в казарме, баня, денежное довольствие и вещевое снабжение. Даже стоимость прибытия самолетом на место службы была вычтена из нашей зарплаты. Потеря или порча военного имущества будет вычитаться с нашего счёта. Получалось, нам выдали пересохшую форму не по нашим размерам, за наш же счёт.
На наш счёт будут поступать деньги, начисляемые как зарплата. Начисляться будет только половина оклада без северных надбавок, так как мы считаемся, что работаем на половине ставки. Половина нашего рабочего времени будет занята нарядами по части, по столовой и автопарку.
Начисляемые нам деньги были приличной, но небольшой суммой для средней полосы. Оплачивали нам 107 рублей. Это равнялось средней зарплате начинающего рабочего по стране. Напомню, минимальная зарплата тогда была 70 рублей в месяц. Для Арктики это была, мекая сумма, так как там получали зарплаты по 1000 рублей и более. Студенческая стипендия тогда была 40 рублей в месяц. Остаток суммы с моего счёта после увольнения мне перевели на счет в Сберкассе.
Я и мои сослуживцы служили в Советской Армии за собственный счет. На нас в процессе службы не потратили из бюджета страны ни одной копейки.
Мне напомнило один пример из истории Российский империи первой половины 19 века. Это воинские поселения с самообеспечением известные нам как аракчеевщина.
Тогда в 19 веке это привело к поражению в Крымской войне и в конце 20 века воинские подразделения на хозрасчете привели страну к поражению в холодной войне.
Я служил в КЭЧ – квартирно-эксплуатационной части. Для смеху мы её называли карательно-экспедиционной частью.
Часть обслуживала жилой фонд и аэродром гарнизона посёлка Тикси-3. Мы обеспечивали электроснабжение, теплоснабжение, водоснабжение, водоотведение и вывоз мусора городка гарнизона, кроме полка стройбата.
Всю нашу гражданскую одежду растащили старослужащие. Уже этим вечером на плацу они играли в футбол в наших кроссовках, а в самоволку бегали в наших рубашках и брюках. Правда бегать особо было некуда, кругом была тундра, а в поселке их знали по фамилиям и в лицо. Правда к человеку в гражданской одежде не мог прицепиться патруль, но если попадёшь на глаза офицеров или прапорщиков нашей части, то можно было получить наряд вне очереди. Это было единственное преимущество гражданской одежды.
Они же забрали наши сух. пайки, но я не жалел об этом. В сух. пайках были ржаные сухари и консервы, которые можно было есть только с большого голода (типа риса с мясом или гречки с мясом).
Велели всем побрить волосы на голове наголо. Хотя у меня и так была очень короткая стрижка, я побрил, чтоб отстал сержант.
Хотя мою причёску приводил в пример военком, как вполне образцовую для службы в армии. Он сказал это всего четыре дня назад, что мне не придётся укорачивать причёску. И это оказалось тоже ложью военкома. Сержант в части решил всё по своему.
Стало трудно опознавать ребят. Все стали похожи друг на друга. Все лысые и жёлто-зелёной форме и кирзовых сапогах. Опознавать ребят было можно только по лицам и фигуре.
Мой будущий друг Борис Митюшников приехал служить с харьковчанами. Сам он из города Орска Оренбургской области. Учился в Харькове в ХИРЭ (Харьковском институте радио и электроники). Там его и призвали в Советскую Армию. Так вот Борис ещё в аэропорту Харькова подстригся под машинку и избежал бритья волос в части.
Продолжение следует.
Поставить лайк, подписаться или оставить комментарий - дело добровольное.
Оглавление