Дом стоял на самой излучине реки, в том месте, где она была особенно широка. Ещё очень давно, прадедом Кузьмы тут была поставлена хижина, а после и справлен добротный дом. Все поколения мужчин в семье Кузьмы были рыбаками.
От отца к сыну передавалось умение плести рыбацкие сети, да место на рынке. где они рыбу продавали. Впрочем, у Кузьмы дела шли не настолько хорошо, как хотелось бы, но на плаву он ещё держался. Подправить дом да завести хозяйство ему помогло приданное жены. Уж неизвестно, чем руководствовались её родители, но Кузьма поначалу всегда отличное впечатление производил. Вот и к женитьбе он подсуетился, а когда стало понятно, что за душой у него пара серебрушек да старые сети, уже поздно было.
Настругав трёх ребятишек, Кузьма решил, что всё идёт хорошо. Ребята, когда подросли, переняли отцовскую обязанность рыбачить, и Кузьма проводил дни в праздном безделье, покрикивая на жену да ругая отпрысков за плохой улов. Причём ему было абсолютно безразлично, принесли они пару рыбин или несколько десятков - он всё равно был недоволен любым исходом их улова.
Впрочем, иногда он снисходил и ходил ставить сети самостоятельно, дабы молодое поколение подучить и показать, как всё должно быть.
***
В тот вечер на небе собирались хмурые тучи. Скоро должна была начаться буря, и Кузьма лениво наблюдал за суетящейся в огороде женой. Помогать он ничем не собирался - не мужское это занятие - в огороде болтаться. А вот ценные указания пораздавать было самое то.
- Отец, отец! - Дети ворвались во двор, их лица были перекошены от страха. Все трое запыхались и тяжело дышали, и Кузьма вздохнул.
- Ну и что опять произошло? - Поинтересовался он с явным пренебрежением. В конце концов, какие у детей могут быть поводы испугаться? Увидели тень от набежавшего на солнце облака? Где-то далеко громыхнула надвигающаяся буря?
- Отец! Мы вытаскивали сети и там был... там был... - Старший мальчишка задохнулся.
- Мертвец! Отец, там мёртвый!
Все три детских личика перекосились от надвигающихся слёз, и Кузьма зло сплюнул. Вот ведь какая неприятность! Его совершенно не волновало, кого вытащили сети, а вот то, что могут быть проблемы, он вполне осознавал. Дознаватель и вовсе может вину на него спихнуть. Эти городские даже и не разбираются, что в деревне происходит. Сидят там в тёплых каменных домах со всеми удобствами да в ус не дуют. А коли что и случается, так сразу же валят всю вину на того, кто нашёл труп, совершенно не разбираясь.
- Марш домой! - Зло рявкнул он на детей, и все трое мигом исчезли за порогом, после чего встал, кидая взгляд на стремительно набирающую тёмную угрозу небо. С час у него ещё есть. Ничего не сказав жене, он направился к реке.
***
Вода в реке была серой и бурной. Предчувствуя надвигающийся шторм, река готовилась к буйству стихии. Кузьма, подойдя к пляжу, содрогнулся, разглядев покойника. Странно, что он просто лежал на сетях, а не был в них запутан. Словно кто-то их сначала разложил, а потом уже уложил сверху и тело.
Конечно, вода его не пожалела. Вода вообще не особо хорошо относится к тому, что попадает в неё в мёртвом состоянии.
Кузьма почувствовал, как тошнота подкатила к горлу, и он постарался не смотреть на покойника. Зато он думал о том, сколько будет проблем, если утопленника найдёт кто-то ещё, кроме него, и пожалуется куда следует. Приедет кто-нибудь из города, и того гляди - его самого в убийстве обвинят. Кузьма содрогнулся только от одной мысли об этом. Потерять всё, что он имел, только из-за какого-то утопленника? Мужчина поморщился и достал из дырявой лодки, которая медленно врастала в песок на берегу старое весло.
Кузьма принял единственно верное, по его разумению, решение - это просто отправить покойника в дальнейший путь по реке. Кузьму совершенно не волновало, что произошло с этим человеком. Были ли это лихие люди, которых не вовремя встретил путник на своём пути, или просто какой-то пьяница, который не смог справится со своими ногами и свалился в воду. Кузьму больше волновало, как избежать неприятностей, связанных с телом. Кряхтя от натуги и помогая себе веслом, Кузьма радовался тому, что вода в реке поднималась. Было легче столкнуть тело обратно в воду. Пусть какой-нибудь другой рыбак разбирается с этой неприятностью, и пусть покойник ищет себе другое место для упокоения.
***
Буря расходилась не на шутку.
За окнами завывал злой ветер, швыряя крупные, дождевые капли прямо в окна. Иногда порывы были такими сильными, что, казалось, могло и крышу с дома сорвать. Дети и жена уже давно спали, посапывая в своих постелях. Их совершенно не интересовала стихия, которая разошлась за стенами дома. А вот Кузьме не спалось.
Лезли ему в голову всякие глупые мысли, особенно не выходил из головы покойник. Детям он строго-настрого запретил об этом говорить, в особенности матери. Баба-то недорого возьмёт да всё разболтает в один миг.
Кузьма слушал звуки бури и чувствовал, как по жилам растекается первобытный страх. Мутные образы, которые возникали в глубине его век, ведали ему древние времена, когда человечество ютилось в пещерах. И как они жались друг к другу, боясь ярких всполохов молний и грома, перекатывающегося по небу.
Кузьма почти задремал, когда услышал стук. Сначала он подумал, что это просто буря стучится в окна и требует впустить её. Он перевернулся на другой бок и приготовился вернуться в сладостную дрёму, как стук повторился.
А потом снова.
И снова.
Стучали в окна и дверь, стучали требовательно и громко, перекрывая даже вой ветра, грохот грома и ливень. Кузьма даже представить не мог, кто в такую погоду мог прийти к ним в гости. И инстинктивный страх в его жилах начал превращаться во вполне реальный, осязаемый. Ещё чуть-чуть, и его можно будет потрогать руками. Но Кузьма душил его, не позволял ему завладеть разумом.
Вместо этого он подскочил и подошёл к окну, выглядывая в щель в ставнях, стараясь разглядеть незваного гостя.
И там, в всполохах молний, в стене дождя, стоял он. Кузьма почувствовал, как сердце на пару секунд забыло, как работать. Не узнать его он не мог. Это был тот самый покойник!
Это был он! Утопленник смотрел прямо на Кузьму своим пустым, холодным взглядом. Ему была нипочём непогода, и мужчина в испуге отшатнулся от ставен, чуть не запнувшись о стул. В ставни и в окна снова начали стучать, и Кузьма в ужасе забился куда-то за печь и молился, молился, молился. Он жмурил глаза и трясся от ужаса, не понимая, почему родные не слышат этого безумного, ужасного стука.
Утопленник продолжал стучать.
***
Утром яркое солнце осветило насытившуюся водой землю.
Жена нашла Кузьму за печкой, с всклокоченной бородой и безумным взглядом. Поначалу он отказался выходить из своего убежища, но женщина убедила его в том, что всё хорошо.
Кузьма долго радовался наступившему утру, и смотрел на жену и детей недоверчиво. Вызванный доктор убедил его в том, что ему просто приснился кошмар, и ничего эдакого не случилось. Кузьма, конечно же, с удовольствием поверил в то, что это был кошмарный сон, а не оживший мертвец, который пришёл к нему. Хотя в голове мужчины и промелькнула мысль о том, что утопленник просто хотел покоя. А Кузьма отказался провожать его в последний путь, отдав тело беспощадным речным волнам.
Но теперь... Теперь он страшился ночи.
Теперь каждую ночь, лежа в непроглядной домашней тьме и смотря на потолок, он дрожал в ожидании, что утопленник вернется. Дрожал и надеялся, что утопленник нашёл упокоение где-то в другом месте и больше не придёт. Но ночь приносила с собой смутные образы широкой реки, которая величаво влекла свои воды по древнему руслу, а заодно и тело.
Он дрожал и ждал.
Но дождался только безумия, которое поглотило его.
