"СМИрительная рубашка" собрала под одной обложкой много разных историй. Это беседы с теми людьми, кто оказался на моем творческом жизненном пути, некоторые впечатления от общения с ними. И главное – в этой книги мои рассказы. Я писал их много лет, с большими перерывами, бросал и начинал снова. В каждом из них в разной мере, но отразился я сам. Не знаю, что из этого получилось. Но очень хочу верить, что эти страницы не только помогут вам скоротать время, но и заставят вас вспомнить своих близких, внимательнее отнестись к тем, кто вас окружает.
Виктор Мережко: «Интервью» с Шолоховым запомнил на всю жизнь»
Мне довелось побеседовать с мэтром отечественного кинематографа в студии Радио «Комсомольская правда» в Ростове-на-Дону. Поговорили о чтении, общении с Михаилом Шолоховым, сериале «Тихий Дон» Сергея Урсуляка. А еще Виктор Иванович ответил на вопрос, который ему ни разу в жизни не задавали.
— Виктор Иванович, когда-то Россию называли самой читающей страной мира. Вы приехали в Ростов-на-Дону на книжный фестиваль. Неужели еще читают?
— Некто Греф сказал: «Стране не нужны образованные люди». Это отвратительное заявление, потому что еще в 30-е годы товарищ Сталин отдавал под суд родителей, если те не обучали детей в семилетке. Стране нужны были образованные люди, которые должны создавать ее будущее. Сейчас во многих городах закрываются книжные магазины. Люди переходят на электронные книги. Я не умею их читать и не хочу. Во-первых, глаза… И потом — запах и шорох бумаги — это же совершенное иное! Нельзя закрывать книжные магазины — это грех.
— Что читаете сейчас?
— Я в последнее время читал много архивных документов. Год писал колоссальное сочинение размером в тысячу страниц -это, по сути, литературный сценарий. 28 серий про жизнь в Советском Союзе, начиная с 1924 года — после смерти Ленина и до 1953 года — смерти Сталина . Я изучал серьезные архивы, мне помогали консультанты. Будет картина. А до этого с невероятным трудом перечитывал «Бесы» Достоевского.
— Чем это вас так «Бесы» зацепили?
— Мне нужно было понять, что это такое. Бесы. У нас в стране их слишком много, чтобы не заинтересоваться Федором Михайловичем.
— Говорят, что на экраны должен выйти 12-серийный фильм «Красный Дон 1941-1945» по Вашей книге.
— Да я решил написать свой роман. Отец мой Иван Севастьянович из казаков, мама Александра Юхимовна Гончарова с верховьев Дона, тоже из этих краев. Но не было ни фильма, ни сериала о том, как казачество с 1941 по 1945 годы сражалось за свою землю и великую Россию. И я стал читать Шолохова. Но, чтобы не копировать его, особый, шолоховский язык, я решил написать свой роман. Он издан. Я горжусь этой работой. Но на экраны он пока не вышел. Опередил Урсуляк с «Тихим Доном». На мой взгляд, не надо было ему за это браться.
— Почему?
— Мне кажется, чтобы снять такое, надо быть из этих краев, чтобы чувствовать запах нашей донской земли. И потом, переплюнуть Герасимова кому-то вряд ли теперь удастся.
— А Урсуляк и не пытался переплюнуть. Он говорил, что снял свой «Тихий Дон», без оглядки на Герасимова.
— На мой взгляд, получилось не очень. Хотя, безусловно, Урсуляк талантливый человек.
— Говорят, Вы с Шолоховым лично встречались…
— Да, я тогда был студентом 1 курса ВГИКа сценарного факультета. Влюбился в девушку Тамару Захарову: кстати, увидел ее тогда еще на улице Энгельса в Ростове-на-Дону. Познакомился. Понимал, что никогда ее не оставлю, — в итоге она стала моей женой. Наша семья жила на Украине очень бедно, своей хаты даже не было. А мне надо было приехать в Ростов-на-Дону к ней, но денег не было. Как скажет потом моя будущая теща: «голожопый». Тогда пошел в редакцию журнала «Советский экран», попросил дать мне командировку и оплатить проезд на Дон. В редакции мне сказали: «У Шолохова 65-летний юбилей. Если возьмете у него интервью, то оплатим плацкартный билет туда и обратно». Выдали справку на командировку. Я приехал в ростовскую газету «Молот», где до ВГИКа работал инженером-технологом. Спрашиваю у них: «Как мне в Вешки попасть? К Шолохову». Они: «Да он тебя не примет — кто ты такой? Простой студент, да еще и одет плохо». Но все же подсказали, что тот часто бывал в гостинице «Московская», там у него был даже свой номер. И когда он приезжал, то обкомовские ребята крепко гуляли с великим писателем. Мне пообещали сказать, когда он приедет. Посоветовали: «Ты к нему туда придешь и постараешься взять интервью. Мол, после вечеринки он будет расположен». Но я-то не знал, как все повернется….
— И как?
— Мне сказали, что надо прийти пораньше, а то желающих увидеть живого Шолохова в гостинице очень много. А он то ли на третьем, то ли на четвертом этаже останавливался. Я поднялся по лестнице. Смотрю: народууу! И все ждут! И вот выходят обкомовские ребята в фетровых шляпах. И Михаил Александрович тоже в шляпе. Невысокого роста такой, краснолицый, рыженький. Я отодвигаю толпу, выхожу к нему и говорю: «Здрасьте, Михаил Александрович!» Он так странно посмотрел на меня. А я продолжаю: «Я студент первого курса. Меня зовут Виктор Мережко. Хочу спросить, как вы относитесь к фильмам, которые сняты по Вашим великим произведениям». Он берет и отодвигает меня в сторонку. Обкомовские люди вышвыривают меня за стоящих зевак. Я понимаю, что шанс еще есть, и бегу на этаж ниже. Опять прорываюсь сквозь толпу и говорю: «Здрасьте, Михаил Александрович. Я студент первого курса. Мне нужно взять у вас интервью, тогда мне оплатят проезд туда-обратно. Пожалуйста, как вы относитесь…» Но договорить не успеваю. Он опять меня отодвигает, и меня снова вышвыривают за живую стену из зевак. Я — еще этажом ниже. Снова к нему: «Здрасьте, Михаил Александрович». Но на это раз протягиваю ему листок бумаги со словами: «Если нет возможности сказать, напишите «Привет читателям «Советского экрана». Мне оплатят проезд плацкартный». Меня уже хотели вытолкнуть, а он сказал: «Не трогайте хлопчика!» Потом говорит: «Иди сюда поближе, поближе… Ухо дай — ближе, еще ближе». А потом как заорет: «Пошел на…». Ну кого еще так великий писатель мог послать? Я потом долго смеялся.
— А самому-то Вам пишут молодые авторы?
— Пишут, но я, как правило, в эту переписку не включаюсь. Это отнимает время. Кроме того, боюсь обидеть людей, если мне это не понравится. Я же не идеален в этой своей вкусовщине. Вчера мне на встрече в Публичной библиотеке попытались дать книги со словами: «Прочитайте, может сценарий напишите!» Но у меня в голове столько своих сюжетов! Дай бог, с ними разобраться.
— И небольшой блиц-опрос: назовите Ваше самое яркое воспоминание детства.
— Когда я просил милостыню на вокзале в городе Грозном. Мы очень бедно жили. С родителями ехали с Каспия в сторону Моздока, денег не было, только мешки, чемоданы и четверо детей. Отец с фронта вернулся хромой, но привез красный аккордеон. Я на нем научился играть «Цыганочку» и «Светит месяц…». Помню, мать ко мне обратилась: «Сынок, у нас нет денег. Пойди, поиграй — может, нам милостыню бросят». Помню и танцевали, и бросали.
— По-Вашему, абсолютно счастливый человек — это..?
— Тот, который любит свою семью и своих детей. Он востребован в своей профессии.
— То есть это Вы?
— То есть я.
— Чего бы Вы не смогли никогда простить?
— Предательства.
— Вы бесчисленное количество раз давали интервью. Какого вопроса Вам еще не задавали?
— Готов ли я убить человека?
— Готовы?
— Нет. Рука не поднимется.
1 октября 2018 год
Владимир Войнович: «Я не верю, что «Тихий Дон» написал Шолохов»
26 сентября 1932 года родился писатель Владимир Николаевич Войнович. Судьба подарила мне встречу с ним в Ростове-на-Дону. Помню, как запоем, вечера за три, «проглотил» в студенческие годы «Чонкина», а некоторые эпизоды тут же перечитывал. Я однажды уже видел Войновича. В Москве. На записи телепередачи Соловьева «Поединок». Но тогда видел его издалека, жалея, что не смогу пожать ему руку, попросить автограф, задать вопрос. Все это я восполнил с лихвой, но уже через много лет. Ниже я привожу заметку собственного авторства, размещенную на сайте «Комсомольской правды».
В Донской государственной публичной библиотеке прошла творческая встреча с популярным русским писателем Владимиром Войновичем. В Ростове его встретили бурными аплодисментами. Он сразу оговорился, что основательно простужен и вообще хотел отказаться от поездки в Ростовскую область, но случайно в интернете увидел анонс своей творческой встречи и сказал себе: «Надо, Федя!». В России писатель больше чем писатель. Эта истина становится неоспоримой. Войновичу все чаще задавали вопросы о политике, о том, почему же мы так плохо живем, а не о литературе. Но все — таки автор «Чонкина» покритиковал нынешнее поколение писателей и телеведущих за «не очень хороший русский язык». В этой связи досталось даже популярному тезке — Владимиру Познеру:
— Я замечал, что даже Познер говорит «двутыщедвенадцатый год», — улыбается Войнович, — так что современным авторам неплохо было научиться говорить по-русски правильно. Один из литературных вопросов о Михаиле Шолохове.
— Я не верю, что гениальный «Тихий Дон» написал Шолохов. Не мог девятнадцатилетний мальчишка из станицы создать такое произведение.
— Это не аргументировано и недоказуемо! — громкий голос из зала.
– Как недоказуемо и обратное, — парирует Войнович.- Надо просто читать «Тихий Дон» и восхищаться этим романом. Это великое произведение! Я, кстати, сказать, не верю, что автор «Тихого Дона» и романа «Они сражались за Родину» один и тот же человек. Это произведения совершенно разного порядка и сравнения не в пользу последнего. Но это мое личное мнение.
Владимир Николаевич, кажется, писал во всех жанрах: фельетоны, повести, рассказы, романы, стихи, сатирические сказки. Сегодня готовит своим читателям сюрприз. Как сам говорит небольшой роман или большую повесть, основанную на современном материале. На встрече Владимир Николаевич читал свои произведения, как прозу, так и стихи и отвечал на все, пусть даже не совсем понятно сформулированные вопросы. Один из последних: о том, как автор относится к смерти, боится ли он ее?
— Я ее ожидаю, — с улыбкой ответил Войнович.
P.S. А эту коротенькую историю, которую рассказал Войнович, редакторы подверстали к материалу.
Байка от Войновича
Разговаривают два писателя:
— Вообще-то мы, конечно, малозначительные писатели. Наверняка нашим произведениям уготована недолгая жизнь, но нам не стоит огорчаться по этому поводу. Ну, есть большие писатели, есть маленькие, как мы. Это все равно, что огорчаться маленькой собаке по поводу того, что на свете существуют большие собаки.
Тем, кто это говорил, был Антон Чехов. А его слушателем Иван Бунин.
Как Шолохов балет утверждал
О балете «Тихий Дон» и о знакомстве с Михаилом Александровичем Шолоховым рассказал композитор, Заслуженный деятель искусств РСФСР, профессор и долгие годы секретарь российского Союза композиторов Леонид Клиничев.
Мы встретились с Леонидом Павловичем в эфире программы «Между тем» именно 24 мая — в день рождения Михаила Шолохова. На дворе был юбилейный год — 110 лет со дня рождения классика. В станице Вешенской гремит Шолоховская весна. Говорить в этот день на другую тему не хотелось. А Леонид Павлович мало того, что лично был знаком с Шолоховым, так еще и написал балет «Тихий Дон». Мне показалось, что программа может получиться не шаблонной и интересной. Вот некоторые, на мой взгляд, любопытные выдержки из этого интервью.
— Чтобы написать балет, нужно было спрашивать у Шолохова на это разрешение?
— Конечно. Хотя я уже дважды виделся с Михаилом Александровичем и был ему представлен Леоном Борисовичем Мазрухо (кинооператор-документалист, который дружил с Шолоховым и снимал вручение ему Нобелевской премии – прим. авт.), однажды, когда Леон Борисович поехал в Вешки, пару дней пожить у Шолохова, я попросил его узнать у писателя, как бы он отнесся к написанию балета «Тихий Дон»? К тому времени у меня было достаточно материала и я был готов серьезно засесть за работу.
— Мазрухо привез сразу положительный ответ?
— Он не привез никакого ответа. Сказал, что Шолохов задумался, долго размышлял, дымя сигаретой, но так и не сказал ни «да», ни «нет».
— И что же?
— Леон Борисович предложил, ты – пиши, а потом отвезем вариант и посмотрим на реакцию. Но мне кажется, он не стал бы мне такое предлагать, если бы Шолохов совсем ничего не сказал. Уже потом мне сам Михаил Александрович признался: я сказал – попробуйте, может быть и такое возможно. Для него это было, конечно, необычно – балет «Тихий Дон». Хотя и опера ведь есть, но балет – искусство особенное все-таки.
— Признайтесь, сами попросили Мазрухо познакомить вас с Шолоховым?
— У меня даже в мыслях такого быть не могло. Для меня Шолохов был слишком недосягаемой фигурой, чтобы с ним знакомиться. Но, конечно, я благодарен судьбе за это знакомство. Когда мы во второй раз встретились, он мне сказал фразу, которую я на всю жизнь запомнил. Он сказал, что многое в жизни видел и понимает, но вот как пишут музыку, понять не может. Представляете, что в душе молодого композитора при этом происходило?
— Какое впечатление на вас произвел живой классик?
— Я в первые секунды знакомства словно заледенел. Скованным был жутко. Но зато и оттаял довольно быстро. Шолохов знал, как мгновенно расположить к себе человека.
Я тогда задал вопрос Леониду Павловичу и том, почему же балет «Тихий Дон» мы так и не видели на сцене Ростовского музыкального театра? Ведь прошел же он с успехом еще тогда в Ленинграде, а потом в Москве, ни где-нибудь, а в Большом. И зрители стоя аплодировали. Профессор Клиничев ответил так, как ответил. Он сказал, что возможно Ростовский музыкальный еще не был тогда готов к этому. В балете по замыслу участвует и большой хор, и сцена должна быть определенных параметров. Но, мне кажется, есть в этом ответе и доля не намеренного, но все же лукавства. Думается, что любой композитор был бы счастлив увидеть свое творение у себя на родине, да и где же еще показывать балет «Тихий Дон», как не на Дону? Значит, не все зависит от автора. Что ж, будем ждать. Возможно, и этот вопрос когда-нибудь будет решен.
Множество других историй читайте на странице автора
_____________________________
© Автор: Владимир Добрицкий
Опубликовано автором на сайте Литра.Онлайн.
Подпишитесь на наш канал , чтобы в вашей ленте ежедневно появлялись новые авторские произведения современных писателей!
_______________________