За всю свою жизнь Юрка часто задавался вопросом: а любит ли кто его в этой жизни по-настоящему? Нужен ли он своей матери, постоянно боящейся своего мужа, отчима Юрки. Так думал десятилетний мальчишка, глядя на проселочную дорогу, и мысли его от дорожных зигзагов уносились в разные стороны. Одно радовало: скоро он увидит своих бабушку и дедушку, так ждущих его на каникулы. За окном свои обороты набирало лето, все кругом радостно зеленело, речка голубела своей прозрачной красотой, а птички радостно восхваляли пришедшее лето.
Фигура деда замаячила еще издалека, когда автобус с ревом вывернул из-за горы. У Юрки радостно застучало сердце, он с теплотой обнял взглядом рассыпавшиеся по равнине крыши захудалых и неказистых домов, буренок, пасущихся на лугу, и мальчишке по-настоящему стало тепло на душе.
«Ну, внучок, давай поздороваемся! Ух, ты, какой стал!» - дед крепко прижал к себе Юрку и сам зажмурился от счастья. Его добрые глаза собрали вокруг себя лучики, и лицо деда стало похоже на ласковое солнышко на небе. Юрка не верил своему счастью. Вот она, долгожданная свобода, вот он, этот рай, по которому он так тосковал с самого Нового года. Тогда он понуро сел в этот же автобус, и железный конь равнодушно умчал его в холодный город к матери с ее вечными проблемами и страхами. А теперь впереди все лето, никто ни в чем не будет его стеснять, никому он не будет мешать своим существованием, никого не будет раздражать своим просто присутствием в жизни. Впереди радость, ура! Юрка свистнул и весело подкинул кепку вверх.
Дни полетели неумолимо быстро, Юрка только успевал отсчитывать уходящие недели. Всевозможные игры с друзьями, походы, рыбалка, сенокос, парное молоко…Лишь проснувшись ночью, он вспоминал о матери, о том, каково ей сейчас. Опять, наверное, плачет. Опять этот отчим наговорил ей кучу гадостей. Юрка же не мог смотреть в ее вечно страдальческие глаза.
Когда мать возникла на пороге дома, все сидящие за ужином удивились ее внезапному появлению. Дед сделал удивленные глаза, бабушка суетливо забегала по кухне, готовя новый прибор для дочери. Мать стояла на одном месте, едва сдерживая слезы. Сумку она продолжала держать в руках. Вдруг она бросила ее на пол, закрыла лицо руками и кинулась в горницу. Там мать упала на кровать, и все ее тело содрогалось от накатившихся судорожных рыданий. Бабушка с дедом переглянулись друг на друга в немом изумлении. Юрка же не выдавил из себя никаких эмоций. Ему казалось, что он окончательно сломлен тем, что теперь даже в этот «радостный» дедушкин дом, каким про себя называл его Юрка, в дом, где ему всегда было только хорошо по-домашнему спокойно, ворвалось то горькое и несчастное, что так опостылело ему в городе.
«Мам….мам… » - повторял Юрка, сидя на краю кровати и потихоньку гладил рыдающую мать по спине. Матери было не до сына, она вовсю безутешно оплакивала свою любовь, которая равнодушно оставила ее, найдя себе другую половину…
Юрка сидел на берегу, взгляд его был стеклянным и смотрел на поводок удочки. Уже не в первый раз мать таким образом «одаряет» его своей материнской любовью. Когда ему было пять лет, в их жизни появился какой-то дядя Сережа. Своим детским лепетом и сованием во все свой нос Юрка только раздражал его. Нередко дядя Сережа прикрикивал на него, и мальчишкино сердце уходило в пятки от страха, ведь от деда с бабушкой он ничего подобного не знал. Вечно равнодушная к Юрке мать начинала одергивать и поучать сына. Тогда ребенок не знал, что ему сделать такого, чтобы мать полюбила его и больше никогда не ругала. И он всеми силами старался слушаться нехорошего дяденьку, чтобы не расстраивать мать. Когда свои детским сознанием по плачущему лицу матери Юрка понял, что дядя Сережа исчез из ее жизни, он брал ее лицо своими ручонками, прижимал к себе и старался успокоить. Но мать раздражалась еще больше, убирала его руки, вставала и уходила в другую комнату. Больше всего на свете Юрка желал, что теперь мать наконец-то заполнит образовавшуюся пустоту им, своим сыном, обнимет его, приголубит, прижмет к себе и они сладко уснут, как тогда, в детстве. Это вырванное воспоминание бередило его душу и вызывало непонятную обиду. Появившийся год назад отчим на Юрку не кричал, просто был к нему холодно равнодушен. Мать в очередной раз старалась «сохранить семейное счастье» и то и дело выговаривала Юрке по поводу и без, боясь снова остаться одна. Нередко она говорила об этом сыну , и тот не мог понять, как мать останется одна, если у нее есть он, ее сын, Юрка…
После рыбалки Юрка зашел к Костику оставить у него удочки, ведь завтра спозаранку они собрались по ягоду. Заодно и порыбачат на новом месте. А то чего таскать тяжести туда-сюда. Мать Костика выглянула из тепляка, улыбнулась и крикнула мальчишкам, чтоб шли ужинать. За едой Костик с азартом рассказывал, каких они наловили пескарей, а с лица тети Маруси не сходила блаженная улыбка. Она с любопытством послушала мальчишек, с нескрываемым удовольствием налила им добавки и пошла с подойником во двор. При этом она погладила Юрку по голове, а Костика с материнской заботой чмокнула в щечку. Костик воспринял это как должное и даже нарочито недовольно фыркнул, мол, не надо, мам, телячьих нежностей, а у Юрки сжалось сердце: почему его мать не поступает так с ним, со своим единственным сыном?
В тот день они с друзьями решили идти по ягоду за перевал. Говорили, что нынче голубика уродилась там лучше. А еще говорили, и рыба там же водится покрупнее. Мальчишки плотно позавтракали и двинулись в путь. Дед дал внучку необходимые в столь важном деле вещи, а бабушка положила в туесок побольше любимых Юркиных пирожков с капустой. Мать спала сладким утренним сном. Она даже с вечера не вдавалась в подробности, куда собрался ее сын.
За день Юрка с друзьями собрали хороший урожай ягоды, к вечеру с азартом порыбачили. Такой вкусной была рыбка, запеченная в горячей золе, пальчики оближешь! Юрка чувствовал себя таким счастливым. А на гнетущие мысли о том, что через несколько недель нужно с матерью уезжать в город, вдруг решил, что никуда не поедет. Не поедет, и все тут! Здешняя школа ничуть не хуже городской. А самое главное, Юрка с каждым днем понимал, что нисколько не нужен своей матери…
Юрка поотстал от остальных, потому как набрел на полянку, сплошь усыпанную голубикой. Крупные, сочные, наливные ягоды так и манили к себе. Юрка не заметил, как начало темнеть. Крикнул, чтоб окликнуть своих. Но к нему вернулось лишь его же эхо. Где-то внутри неприятно ковырнул страх, но Юрка не подал виду и вновь оборвал тишину своим криком. Никого, даже ветерок не доносит далеких голосов. Тут Юрка не на шутку испугался. Местность была совершенно незнакомой. Раньше, собирая ягоду с дедом, Юрка выбегал на окраину леса и видел вдалеке крыши своей деревеньки. Теперь же это было бессмысленным, так как с друзьями они дали хорошего крюку, чтоб нарваться на эту крупную ягоду. Темнота все больше обволакивала мальчишку, сводя отчаянием его детскую душу…
Ночью Юрка временами проваливался в тревожный сон. Укутавшись в дедушкин широкий дождевик, он смог спастись от назойливых насекомых, благо, ночь выдалась не совсем холодной. С наступившим рассветом Юрка побрел к расположенной на самом верху пологой горке. Дойдя до нее, мальчик надеялся определить, в какой стороне от деревни он находится. С замиранием сердца Юрка взобрался на нее, но, тщетно. Насупясь, на голову мальчику склоняли свои ветви многовековые деревья. Совсем поддавшись своему отчаянью, обхватив руками голову, Юрка сел на землю и горько заплакал. Ветер равнодушно разносил его плач по лесу….
Юрка не знал, куда шел. Просто шел и все. Руки с лицом были исцарапаны в кровь, ноги тяжело хлябали в старых дедовых кирзачах. Вожделенную корзину с ягодой, которой вначале он так радовался, Юрка бросить не мог. Ведь не зря ж он так старательно ее собирал. Он уже не чувствовал голода, просто хотелось упасть от страшной усталости. Проводить вторую ночь в лесу мальчика уже не страшило. Единственное, чего он хотел, чтоб хоть немного осталось сил, чтобы дождаться утра. Юрка покрепче закутался в дождевик, подложил под голову дедову же кепку и стал думать. Неужели лес не выпустит его из своих цепких объятий? Мальчишку вновь обуял животный страх сгинуть в этом лесу, но усталость взяла свое, и Юрка не заметил, как забылся тревожным сном.
Юрка стал отходить от крепкого сна, почувствовав, что кто-то толкает его укутанное тело. Мальчишка стал поднимать голову, как в приоткрытое от капюшона лицо стал проталкиваться собачий нос. Этот нос старательно обнюхал Юркино лицо, исчез, и тут же раздался заливистый лай. Дрожащими руками Юрка стянул с себя капюшон и увидел перед собой с рыжим окрасом собаку. Она наступала на задние лапы и отчаянием лаяла на Юрку. От радости у Юрки свело дыхание и он закричал что было силы: «Собака, собака, ты моя собака!» Его даже нисколько не испугали ее оголенные клыки, наконец-то в этом страшном лесу он был не один. Еще больше прибавилось радости у Юрки, когда к собачьему лаю присоединился густой мужской бас: «Лыско!Лыско!». Так хозяин кликал свою собаку. Тут Юрка вскочил, кинулся к незнакомцу и в тот же миг обессиленно повис на его руках…
Незнакомца звали Аркадием Федоровичем. Третий день он искал свою заплутавшую корову и решил через лес выйти к соседней заимке. А верный Лыско всегда был рядом с хозяином. Счастливый Юрка, если б не Лыско, прошел бы Аркадий Федорович мимо. Уже через час Юрко сидел в теплой избе бирюка и пил горячий чай с медом. От радости к мальчишке тут же вернулись силы, и впервые за долгое время он почувствовал себя по-настоящему счастливым.
Аркадий Федорович запряг свою лошадь и отвез мальца в соседнюю деревню. Надо сказать, что Юрка дал добрый крюк и здорово обогнул свое село с другой стороны. Когда подъезжали к дому деда, все соседские собаки «встречали» Юрку добрым лаем. На шум вышел дед с потемневшим от переживаний лицом, следом за ним выскочила бабка. Увидев Юрку, они кинулись к внуку со скоростью, совершенно не свойственной старикам. Бабушка беспрестанно повторяла имена всех святых и попеременно целовала внука во все лицо, дед стоял и утирал от счастья слезы на глазах.
«Ну, держите своего бойца!»- отрапортовал Аркадий Федорович, и тут уже к нему кинулась бабушка и одарила его поцелуями в обе щеки. Дед конфузливо пожал ему руку. Бабушка неустанно повторяла, что Бог есть и превозносила все благодаренья святым. Юрка боялся подумать, а появится ли мать, как бабушка, словно прочитав его мысли, вдруг запричитала: «А мать-то, места себе не находит. Всю ночь тебя ищет со всеми по лесу».
Весть о том, что Юрка нашелся, тут же донеслась до всех , кто был подключен на поиски великого ягодника. Почувствовав какую-то непонятную связь с матерью после сказанных бабушкой слов, Юрка побежал к реке. С другого берега причалила лодка и видно было, как мужики помогают выйти из нее какой-то женщине. «Мама!»- крикнул Юрка. Женщина тут же побежала к нему навстречу, но пробежав шагов десять, упала и никак не могла подняться на колени. Она вставала, делала шаг, но подкошенные ноги вновь сваливали ее на землю.
Юрка подбежал и за все время едва узнал свою мать. На него смотрела постаревшая женщина с опухшими глазами, растрепанными волосами. Взгляд ее был безумным, а повторяла она одно и то же: «Юра, сынок, Юрочка, это ты?!» На мгновение Юрке показалось, что она сошла с ума, он испугался и, обняв ее, что было силы закричал: «Мама, мама, это я! Я! Я здесь. Я есть! Мама, я есть!» Почему-то именно эти слова взбрели ему в голову. В этот миг Юрка подумал, что он есть у матери, а она есть у него. Теперь есть. А ведь он отчаялся когда-то в это верить…
С этого дня у Юрки началась совершенно другая жизнь. В его жизни появилась мама, настоящая мама. Она ни на шаг не отходила от сына и сама ни на минуту его не отпускала. Обнявшись, они засыпали, совсем как в счастливом Юркином детстве. Женщина, едва не потеряв ребенка, расставила все ценности своей жизни по полкам. На первом месте теперь был ее сын.
Через несколько дней они уезжали в город. Там у матери была работа. Была их собственная квартира. Юрка вспоминал было принятое до этого решение остаться в деревне, но в душе ему хотелось быть рядом с матерью, уж очень хорошо было с ней теперь, совершенно другой, доброй, заботливой. Автобус мягко тронулся, а Юрка с матерью весело махали бабушке с дедушкой. У стариков тоже была большая радость: дочь образумилась и наконец все у них будет хорошо.
На автобусной станции они пошли ловить такси. После случая в лесу Юрка считал себя взрослым и деловито тащил тяжелые сумки с деревенскими харчами. «Люся!» - деловито подбоченясь, на них смотрел отчим. У Юрки потемнело в глазах. Неужели сладкий сон закончился? И сейчас под злой взгляд этого чужого человека они поедут в свою квартиру и все будет по-прежнему?
На удивление, мать холодно посмотрела на отчима и крепко сжала Юркину руку. Они стояли так с минуту, и Юрка видел, как меняется лицо у отчима, и взгляд его становится растерянным. Почувствовав в матери опору, Юрка отпустил тревогу. Тут подскочил веселый и болтливый таксист и в одно мгновение, освободив Юрку с матерью от чемоданов, посадил их на мягкое заднее сиденье. Фигура отчима все удалялась, а мать крепче прижимала к себе Юрку и смотрела на него теплым и нежным взглядом. «Мам, я есть?» - спросил Юрка так полюбившейся ему в тот переломный в их отношениях момент фразой. Мать улыбнулась и чмокнула его в щечку. «Мам, я есть!»- утвердительно повторил Юрка.
Жанна Цаганова.
11 мая 2021 года.