Ранее: Как с Варей расстались.
Я изначально планировала не возвращаться в Тахиаташ, а попытаться найти работу и жилье в Ургенче. Да, у меня была забронированная квартира, я могла вернуться туда, но я уже обещала, что уже не вернусь сюда никогда. Нет Тахиаташ так и остался милым моему сердцу, но надо было думать о будущем детей, где им жить. А чтобы найти работу и жилье в Ургенче надо было прописаться хоть где-то, у меня это не получалось, но я не отчаивалась и искала возможность.
У матери не могли прописаться, там было уже много прописанных, а потом она нам сказала, что собирается замуж, значит нам надо съезжать. Я и не рассчитывала на неё, хотела заручиться поддержкой Альберта, еще хотя бы на месяц-два. Да и в Тахиаташе у меня еще остались должники, еще до моего отъезда в деревню, которые обещали выслать деньги, а сами так и не выслали.
Чтобы увидеться с Альбертом, я новь отправилась в Ходжейли. В Ходжейли в тот период не оказалось ни Альберта, ни его родственников и я вернулась на вокзал сразу, чтобы отправиться домой, взяла билеты на одиннадцать вечера. На вокзале я одна русская, до поезда еще два часа.
До вокзала заходила еще в одно семейное общежитие недалеко от вокзала и справлялась у дежурного милиционера про Альберта, он же мне и сказал, что они все выехали домой, что-то там у них случилось.
Прибыл поезд в сторону Москвы, и я увидела, как пьяный милиционер ведет под руки двух русских девочек подростков в мокрых юбчонках сзади, очень испуганных, зареванных и затравленных и сажает их в этот поезд. Я оценила эту ситуацию так, как её увидела. Девочки им были просто изнасилованы, но ничего изменить уже нельзя. Они уехали.
За час до отправления поезда в зал ожидания входит этот же пьяный милиционер и окидывает взглядом всех сидящих и вдруг его взгляд останавливается на мне, и он движется в мою сторону. Подойдя ко мне предлагает пройти с ним, но я отказываюсь так как он пьян, прошу сначала привести себя в форму.
Все, что рядом со мною сидели, женщины и мужчины исчезли мигом, я с ним осталась один на один. Он просит предъявить документы, но документы в то время никто с собой не возил, а билеты продавались без их предъявления, я показываю ему билет и говорю, что через час мой поезд, но он настаивает, чтобы я прошла с ним. Я, естественно, отказываюсь.
Он подзывает какого-то парня и на своём языке требует от него содействия, потом оба стараются схватить меня за руки. Я возмущаюсь и тогда половина зала ожидания тоже исчезает. Все оставшиеся смотрят на меня сочувственно, но на помощь никто не идет. Я вынуждена пройти в дежурную часть.
Там сразу, пока он проходит за стол, я открываю дверь в другую комнату, чтобы посмотреть кто в ней и что. Там оказывается тот милиционер, с которым я разговаривала час или полтора назад в семейном общежитии. Он лежал на кровати, но увидев меня, подскочил и вышел из комнаты. Тот милиционер, что привел меня в дежурную, прикрикнул на него и этот опять нырнул в комнату с кроватью, сказав мне, что он только подчиненный.
Я прошу сообщить почему он решил, что я представляю опасность и что ему от меня надо. Он многозначительно молчит, а потом выдает, что я должна переспать с ним добровольно, а то он отправит меня утром туда, куда собирают всех бродяг и проституток, то есть в распределитель. Спросила его отдает ли он отчет своим действиям и понимает ли, что ему за это будет, я ведь молчать не буду, а у меня свидетель есть.
У самой мысли вертятся, как же мне сделать так, чтобы он не смог потом от меня отвертеться, а я только за этот привод и его гнусное предложение его к ответу привлеку обязательно. Открываю сумочку и говорю, что у меня документов нет, но вот у меня рецепты на лекарство, а там моя фамилия и даже адрес есть.
Самое ценное в этих рецептах то, что они выполнены на лощенной бумаге, а на них получились очень четкие отпечатки его пальцев, когда он делал вид, что читает их. Ему ничего этого не надо было, я хорошо понимаю, а мне надо. Беру осторожно эти рецепты с его стола и аккуратно складываю в конверт и в сумочку.
Он вновь повторяет своё предложение и говорит, что не выпустит меня, пока не соглашусь или утром отправит в распределитель. Так, говорю, что лучше сразу в распределитель, чем с такой свиньей при милицейских погонах и требую, чтобы позвонил начальнику милиции Ходжейли, называю фамилию, и дал мне трубку.
Но бесполезно. Пришел мой поезд, но дверь на замке, я выйти не могу, а он не выпускает. Я сижу, и он сидит, только требует добровольности. Меня уже всю колотит от всего этого, нога дробь выбивает, а он засыпает за столом. Второй милиционер так и сидит, закрывшись в комнате. Я тихонько набираю домашний номер секретаря Райкома партии Ходжейли, а когда пошли гудки, он вдруг просыпается и бьет по трубке.
Уже светать стало, а мы всё сидим, он за столом, я перед перегородкой, тот не выходил на перрон и этот тоже, хотя уже несколько поездов прошло. Вдруг стук в дверь, кто-то настойчиво стучит, этот открывать не хочет, но стук не прекращается. Он идет с раздражением к двери, а за нею стоит тот парень, что помогал ему задержать меня, и на своем языке говорит, что пришел узнать, что со мной.
Милиционер просто закрывает перед ним дверь, стук возобновляется, и когда он вновь открывает двери, парень говорит, что без меня никуда не уйдет и требует отпустить меня, иначе пойдет в прокуратуру. Я все понимаю, что он говорит. Тогда милиционер запускает его в дежурную и требует, чтобы я написала расписку, что к нему у меня претензий нет.
Парень этот тоже просит, чтобы я написала, а сам рукой знак подает, что на моей стороне будет. Я пишу расписку, а на пороге уже советую зад ею подтереть, она для него бесполезна, у меня есть другие доказательства и свидетели. Парень не оставляет меня, и мы выходим с ним в город. Я беру у него адрес и его данные, чтобы он выступил свидетелем, когда надо будет. Он тоже пропустил свой поезд из-за меня, а мог уехать и не думать о том, что помог насильнику.
Оба идем на автостанцию, там я его поблагодарила, и мы распрощались, уехала уже на автобусе через Ташауз. Приехав домой три дня разговаривать ни с кем не могла, меня всю трясло от перенесенного оскорбления и унижения, а через три дня написала жалобы в три инстанции - Генпрокуратуру, МВД и в журнал «Человек и закон».
Далее: Последняя встреча с Альбертом.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.
Прошу выражать своё отношение к статьям положительно или отрицательно лайками и делиться с друзьями в соцсетях, буду Вам очень благодарна.