Ангел пролетел над руинами здания из желтого песчаника. Построенное, судя по ауре, в середине девятнадцатого века, оно теперь было скрыто густым лесным массивом. Таких пирамид, этажей и башен здесь было множество – на разные голоса куковали кукушки, и легкий ветерок доносил стук молотков. По небу плыли облака, солнце наполовину скрывалось за листвой и перебегало по ветвям деревьев.
Ангел перевел взгляд на оранжевый цветок в центре поляны – тот пульсировал, в нем возникали призрачные тени, вспыхивали проблески, перемещалась неясная тень. Ангел вгляделся. Там, в глубине цветка, мерцало человеческое сознание – такое ясное, такое бледное, что вокруг него сиял прозрачный оранжевый ореол. Наверное, именно там находилось то, что в земных религиях называют душой.
Ангел перевел взгляд на человеческий силуэт напротив. Судя по всему, это был колдун. В его ауре отражались жизнь и ее нити. Ангел понял, что перед ним – один из черных магов, отрекшийся от Бога и силой обстоятельств ставший одним из них. Судя по зомбическому оживлению вокруг, он уже использовал свою силу, хотя и не до конца – в его ауре оставалась энергия распада. Он тоже был не совсем мертв, хотя давно потерял все, что делало его человеком. Его смерть происходила медленно и болезненно. Теперь вся его аура была полностью подчинена силам тьмы, так что ни одно желание мага не могло исходить от него самого. Он находился между жизнью и смертью – разница в ощущениях могла показаться незначительной, но Ангел знал, что она огромна.
Интересно, - подумал Ангел, - а сколько таких, как я, таких, как он, теперь уже никогда не выйдут на свет? Сколько душ, искавших в этом мире тепла и света, сгинули в этой тьме? Ему стало стыдно, что он подумал об этом. Ведь все то, что он чувствовал, было связано с его собственной душой – и это было отвратительно. Вдруг он понял, что больше не хочет смотреть на зомби. Забыв про темную ауру колдуна, он уставился на море. Внизу, в обрамлении высоких темных берегов, лежало море – тихое, спокойное, чуть рябящее под вечерним бризом. В нем угадывалась какая-то детская незащищенность, в нем чувствовалось что-то почти неуловимое, но такое бесконечно нежное и хрупкое, что Ангелу захотелось хоть немного успокоиться. Он подумал, что не стоит бередить свои раны после всего пережитого, и отвел глаза.
Прошло несколько минут. Вдруг Ангела поразила пришедшая в голову мысль. Он совсем забыл, зачем пришел сюда. Глядя на море, он мысленно попытался представить себе большую картину – тот самый вид, который видел, глядя в окно и слегка поворачивая в профиль голову. Он никогда не видел ничего подобного. Перед его внутренним взором мгновенно возникла невообразимая картина – розовый закат, над которым, как широкий параллелограмм острова, вставала белая полоска дюн. Еще он увидел двух белых лебедей, пересекающих узкий вход в бухту, и игравших под низким прямым солнцем в голубой воде. Ангел заметил, что последний фрагмент, на котором остановились его мысли, вызвал у него почти физическую боль. И в тот момент, когда он понял, что больше не может смотреть на закат, видение исчезло. Перед ним снова были темные скалы. Он опять начал подъем. Надо было спешить. Что-то странное происходило со временем. Оно то растягивалось, то сжималось, и иногда было непонятно, где верх, где низ.
Иногда Ангелу казалось, что на него накатывает волна, и он уже не помнит, в какую сторону летит. Он видел крошечные белые точки, летящие рядом, – возможно, это были другие Ангелы, и он не различал их. Минут через десять он взмок от напряжения и почувствовал смертельную усталость. В глазах плыл белый туман. Он закрыл их и приготовился к новому прыжку. Вдруг что-то легонько хлопнуло его по щеке. Свет! Ангел открыл глаза. Он стоял на верхней площадке черной скалы, на вершине которой был виден большой белый крест. В воздухе пахло скошенной травой и полынью.
А потом Ангел увидел ее. Это была темноволосая девочка лет десяти в длинной белой рубахе и полосатых красных штанах. На голове у нее был венок из полевых цветов, а на шее – золотая цепь с подвешенной на ней плоской железной коробочкой. Девочка глядела вниз. Увидев Ангела, она медленно повернулась и пошла вниз по скале. Ангел посмотрел на нее и с удивлением увидел в руках девочки игрушечную машинку. Она вошла в каменный круг, и Ангел остался в одиночестве на вершине скалы. «Вот странно, – подумал он. – Что бы это значило?» Девочка подошла ближе, поставила машинку в центр круга и отошла назад, исчезнув из виду. Ангел зажмурился. Где-то в душе у него заскреблись странные, незнакомые ему раньше чувства. Потом они исчезли. Он опять открыл глаза. Машинка была в центре круга. Ангел осторожно приблизился к ней. Ничего не происходило. Он протянул руку. Девочка оказалась вдруг так близко, что Ангелу пришлось отступить назад. Девочка сделала какое-то легкое движение рукой, и ее ладонь упала прямо на выпуклость на груди Ангела. Ангел вздрогнул и в испуге отвел глаза. Девочка заговорила тихим, но очень ясным и отчетливым голосом: Иисус Назарей Христос. Она произнесла это так, словно на небесах ее ждал кто-то, кто хорошо ее знал и надеялся на нее. В следующий момент она исчезла – как раз в том месте, где только что стояла.
Ангел повернулся и побрел прочь. Сняв маску, он глубоко вздохнул. Было ясно, что с этих пор ангелы совсем не будут являться людям.