ПОД ПСЕВДОНИМОМ

...Зал был полон и казался чер­ной пропастью. Меня кто-то под­толкнул в спину: пора. Выход мой не привлек ничьего внимания. Не услышали зрители и моей дик­ции по той простой причине, что я молчал: в этот момент у меня все вылетело из головы.

Перебирая как-то старые бумаги в столе, я натолкнулся на пропуск в Дом культуры. Открыл его, и на меня глянуло лицо «ве­ликого артиста» и всплыла исто­рия десятилетней давности...

...В нашу комнату № 7 (жил я тогда в общежитии) вбежал за­пыхавшийся Васька Жильников, мой лучший друг.

— Степан! — закричал он, — артистов набирают в Дом куль­туры. Сам читал объявление. Все наши данные подходят. Можно и в драмкружок, и в хор...

— Знаю, — перебил я. — Но все знаменитые артисты имели знаменитые фамилии: Москвин, Чарли Чаплин, Миров...

— Да-а, — сказал Васька и за­думался. Потом просиял:

— А мы — под псевдонимом.

— Ура!!! — обрадовался я на­ходчивости друга.

Моя фамилия Кусков не остав­ляла мне никаких шансов на ус­пех, и я присмотрел себе прекрасную — Жемчужный. Не­модное имя Степан заменил звуч­ным — Артур. И так, знакомь­тесь: артист эстрады — Артур Жемчужный! Звучит?

Васька посерел от зависти. Его птичье личико вытянулось. О та­ком псевдониме он и не смел мечтать. Но что не сделаешь для друга. Скоро псевдоним был готов и для него. Прозаическое Ва­силий было заменено более эффектным — Владислав, а фамилия Жильников стыдливо исчез­ла и появилась другая, искристая — Улыбкин...

К вечеру мы поспешили в Дом культуры. Меня, человека веселого и легкомысленного, псевдоним настроил на серьезный лад, а вот хмурый от природы Василий блаженно улыбался.

По кабинету ходил высокий мужчина. Томно закатывал глаза потирал руки и чему-то радовался. Может, нашему приходу.

— Наверно, роль готовит, — шепнул я Ваське.

— Такой молодой и уже артист. И фамилия, наверное, знаменитая, — пробормотал Васька

— Виталий Давидович, — от­рекомендовался мужчина. — Худрук. Ну, ребята, посмотрим, на что вы годитесь. Ваши фамилии друзья? Давайте-ка, запишу.

— Артур Жемчужный! — вы­палил я, от волнения заикаясь.

Странно, но громкая фами­лия не произвела на худрука ни­какого впечатления. Зато он живо заинтересовался моей дикцией. Запомнилась мне его последняя фраза: «Твоя дикция неисправи­ма, как моя лысина». Я не почув­ствовал юмора в его словах, но отчетливо понял, что - тону, пуская прозаические пузыри. Однако Виталий Давидович кинул спасательный круг:

— Спой, что-нибудь, Артур. Что-то в его голосе насторожи­ло меня. Я поскорее запел песню «Далеко от дома, от родных сер­дец, белый цвет черемух вспоми­нал боец...» копируя Бернеса. Бернеса я не опасался, он был далеко, но Виталий Давидович был рядом. Что было с солдатом дальше, его почему-то не заинте­ресовало. Он невежливо перебил меня и просил подождать с пени­ем. Я не стал спорить. Скром­ность не помешает.

Мои невеселые размышления прервал гнусоватый голос Васи­лия, то бишь Владислава, и высо­кий нервный голос худрука. Про­исходил такой диалог: «Спойте, что-нибудь, голубчик». «А что спеть?». «Да что угодно». «Да я не знаю ничего».

Худрук не подозревал, что Вла­дислав говорил правду. «Смотрел фильм «Кубанские казаки?» - голос худрука задрожал. «Да». «Ну, вот спой...» «Про калинку!?»—радостно вскрикнул Жильников-Улыбкин. «Калинку!» — нехорошо улыбаясь, передразнил худрук. Лицо его побагровело.

«Ой, цветет калина в поле...» — задребезжал мой лучший друг. Лицо Виталия Давидовича по­шло красными пятнами, похожи­ми, вероятно, на калинку. Я на всякий случай пододвинулся к двери. На глазах погибал Васька-Владислав.

— Прекратите! — возопил худ­рук. — Запомните, если вы еще раз запоете, то я не ручаюсь за себя. Обещайте мне никогда больше не петь. Лучше продекламируйте что-нибудь.

Из школьных лет мой друг вы­нес единственное воспоминание об «Анчаре» Пушкина. Услышав «Анчар», успокоившийся было худрук, вновь заволновался. Но, видя, что мы уже на пороге, не­ожиданно быстро успокоился.

— Ну, вот что, ребята. Соли­стов из вас не выйдет. А впро­чем... Народу нет. Понимаете — лето. Завтра на первую репети­цию.

Закрывая за собой дверь, я увидел, что Виталий Давидович что-то накапал в ложечку из пу­зырька...

...И вот первая репетиция. Из-за недостатка времени она же и генеральная. Худрук без колеба­ний пристроил Владислава Улыбкина в массовую сцену, где тот в конце пьесы должен пройти с топором за поясом. Жем­чужному (это мне) поручил роль комсомольского вожака, который за всю пьесу произносил несколь­ко слов.

Итак, завтра премьера!

...Зал был полон и казался чер­ной пропастью. Меня кто-то под­толкнул в спину: пора. Выход мой не привлек ничьего внимания. Не услышали зрители и моей дик­ции по той простой причине, что я молчал: в этот момент у меня все вылетело из головы. При­шлось давать занавес и переходить к последнему акту. Но и здесь произошла заминка. Это Владислав вдруг бессмысленно начал топтаться на месте (впо­следствии выяснилось, что он за­был, в какую сторону идти). А потом, в довершение всех бед уронил на ногу топор, чем сильно развеселил взгрустнувшую было публику.

Через несколько номеров мы с Владиславом вновь вышли на сцену. Номер – плоды наших домашних тайных выступлений.

— Дуэт исполняет песню «Ти­шина», — объявил ведущий.

Я храбро затянул: «Ночью за окном метель, метель...». Не помню, что еще было за окном, зато отчетливо помню: оглянулся на­зад и обнаружил, что остался солистом. Мой лучший друг позорно бежал. Но я решил не сдаваться, ведь недаром мне доверяли роль комсомольского вожака и запел дальше, правда, с последнего куплета. «Невоспитанные» зрители почему-то не оценили новизны исполнения и вместо за планированных оваций я услышал свист и крики: «Долой со сцены!» Но зрители имели дело с волевым человеком. Я допел песню до конца. Что творилось в зале, описать невозможно. Взбе­шенный худрук дал занавес.

Как вы догадываетесь, на этом наша артистическая карьера за­кончилась. По слухам, худрук от­делался выговором, во всяком случае, я с ним больше не встре­чался. Мы помирились с Васили­ем Жильниковым, и вы знаете, что он мне сказал:

— Степан, а фамилия-то у худ­рука — Горемыкин.

И все сразу стало на свои ме­ста. Посудите сами, разве мог че­ловек с такой фамилией открыть наши таланты. Говорят, он сей­час сам под псевдонимом ходит.

Автор: Юрий Юрков

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: ДЕЛО БЫЛО В ШЛЯПЕ, Белка-Белочка, Бакулки, Залечился, Карусель, Счастье недалеко, оно неотвратимо, Я НЕ ТОТ МАКАРОВ