Не отпускает меня военная тема, поэтому продолжу. В 1943 году немца с Донбасса выбили, наступила долгожданная мирная жизнь. Но она была уже не такой, как прежде. Совсем не такой…
Я, советская школьница, часто приставала к своим деду и бабушке, постоянно спрашивала: «Ну вот прогнали фрицев, сразу стало лучше? Вы все были счастливы? Как в праздник?» И очень удивлялась, почему не слышу в ответ категорического утверждения: «Конечно, именно так все и было!» Вместо этого бабушка отворачивалась от меня и занималась домашними делами, а дед прищуривался и невнятно хмыкал.
Слышала (краем уха, конечно) разговоры своих близких с братом дедушки, прошедшим всю войну фронтовиком, полковником. Он тоже чего-то не понимал, спорил, доказывал. Но нить беседы от меня ускользала: детский ум не мог связать разрозненные сведения. И только потом, когда, по их мнению, я достаточно повзрослела, со мной поговорили откровенно.
Итак, город освобожден, ненавистный Ordnung больше не существует. В город вошли советские войска, а вместе с ними – особисты. И началось! Конечно, все понимали, что на недавно оккупированной территории требуется провести зачистку, освободить от предателей, фашистских прихвостней. Поэтому если вызывали на допросы, шли и давали показания.
Но иногда разговоры со следователем были слишком тяжелы. Когда мою бабушку (в который уж раз) спросили: «Как могли Вы, жена советского работника, партизана, держать в своем доме офицеров вермахта, стирать и убирать для них?» Она просто возмутилась и задала встречные вопросы: «А где были Вы, товарищ майор, когда фрицы в мой дом поставили этих самых офицеров? И что Вы делали, когда немецкие войска вошли в мой город?» К счастью, особист оказался достаточно грамотным и порядочным человеком, и этот допрос стал для бабушки последним.
Для деда все только начиналось. Город стоял полуразрушенный, от завода остались руины, шахты были либо минированы, либо взорваны, транспортный узел требовал восстановления. Всем было ясно, что работы предстоит непочатый край.
Но неожиданно началось поиски виноватых. Кто организовывал эвакуацию завода? Кто приводил шахты в негодность? Кто взрывал железнодорожные пути? И вообще, требовалось воевать с гитлеровцами по-другому, чтобы после возвращения Советской власти можно сразу же начать добывать уголь, плавить металл, - работать на оборону: ведь война еще идет. И все увещевания недавних партизан, что надо прекратить распри и начать восстанавливать разрушенное, оказывались тщетными.
Склоки дошли до обкома. В один далеко не прекрасный момент дед заявил на партийном бюро, что, если товарищи коммунисты не одобряют его действий как советского работника, значит, ему и в одной с ними партии не место. И положил партбилет на стол.
Почему его не расстреляли по законам военного времени? Карали и за меньшее: а тут человек противопоставил себя основе основ? Наверное, лежащему в руинах городу требовались люди, умеющие просто честно работать, пусть и в самых сложных условиях. И дед работал, сначала восстанавливал родной завод, а потом вернулся в модельный цех. Без модельщиков отлить деталь невозможно!
В 1944 году на освобожденной территории заработали школы. Моей маме на тот момент исполнилось 8 лет, пора идти в первый класс. Но школа, которая до оккупации располагалась рядом с домом, была разбомблена. Девочку записали в другую, до которой требовалось ехать на трамвае (15 минут) или идти пешком (больше часа). Мама получала от родителей каждый день деньги на трамвай, но ходила пешком: так хотелось мороженого! Несколько дней – и можно купить себе лакомство.
В школе классы состояли из более 40 девочек, писали на газетах (между строк) или оберточной бумаге (если удавалось достать). Девочки, которым по возрасту следовало идти в 1-й класс в 1941 году, оказались в сложной ситуации. Им предлагали либо пройти за год несколько классов, либо освоить чтение и письмо и перевестись в ФЗУ: городу требовались рабочие руки!
Мама вспоминает, что основное ощущение той поры – голод. Есть хотелось всегда. На большой перемене в класс приносили чайник горячего чая и сахарницу. Местный Совет принял решение поддерживать школьников. Кипяток девочка выпивала, а коричневый свекольный сахар (давали столовую ложку с горкой) заворачивала в бумажку и несла домой: порадовать близких.
И еще радость: по карточкам выдавали хлеб! Отоваривать талоны тоже обязанность моей мамы. Девочка заходила домой, оставляла учебники и шла стоять в очереди. А потом возвращалась домой, гордая оказанным доверием.
И все-таки понемногу жизнь налаживалась! Восстановили завод, открыли добычу коксующегося угля в нескольких забоях, возобновилось железнодорожное пассажирское движение, колхозы и совхозы собрали первый (после оккупации) урожай. И нормы по карточкам тоже стали увеличиваться!
В Лешкиной жизни произошли радостные изменения: мальчик поступил в мореходное училище и покинул родной город. Вся семья им гордилась!
Неочень оптимистичная получилась статья. Но и промолчать об этом я не могла: наша великая Победа ковалась и на фронте, и в глубоком тылу, и на освобожденных территориях. Вечная слава героям!
#день победы 9 мая #9 мая день победы #оккупация #великая отечественная война #подвиг народа #мужество