Ходил в парикмахерскую. Мастер – женщина средних лет. Спросила, как стричь. Я ответил. Затем заговорили о какой-то чепухе. Так, ни о чем.
У меня вырвалась стихотворная строчка из Лермонтова. И вдруг парикмахер начала читать наизусть поэму «Демон». Причем, как настоящая артистка. Стрижет и читает. Я заслушался.
Дошла до середины. Ей позвонили. Она ответила.
А после я инициативу перехватил. Подумал: уйду и не узнаю.
Она сказала, что не только «Демона» знает. И Пушкина тоже. Почти всего «Евгения Онегина». А еще и прозу помнит – пару рассказов Ивана Тургенева из «Записок Охотника».
Оказывается, что у нее с раннего детства была уникальная память. Примерно с трех лет помнила много детских стихов. Дальше – больше. Подросла немного, и сходу запомнила все большие вещи Корнея Чуковского.
Родители только руками развели.
Когда пошла в школу, то у нее началась самая настоящая слава. К примеру, приступают к изучению «Песни про купца Калашникова» Лермонтова, учительница попросит: «Катя, а ты можешь выучить наизусть весь текст, чтобы ребятам рассказать»? То есть у нее своя политика. Дети будут не только слушать, а еще и по тексту следить: все ли правильно? Учителю только это и надо.
А Кате и учить незачем. Пару раз прочитает – и вперед. Выйдет к доске, выпрямится, поднимет глаза к потолку – и поехала! Нигде не запнется.
Она и сочинения неплохие писала. И разные формулы по математике запоминала. Разные даты по истории. И объяснения учителя тоже.
Все были уверены, что эта самая Катя сделает себе карьеру. Может, прославит школу. Ждали от нее много необыкновенного.
Однако к восьмому классу выяснилось, что девочка многое помнит: не придерешься. Но только пользоваться памятью не в состоянии. Знания же должны быть инструментом. А здесь - помнит много, но толку нет. Ни объединить сведения, ни систематизировать, ни проанализировать – ничего интеллектуального. Как копилка. Как шкатулка.
Катя – уже Екатерина - мне рассказала, что у нее и интереса к книгам не было. Запомнить текст – пожалуйста. А чтобы его изучать и постигать содержание – увольте.
И еще один момент. В одиннадцатом классе память стала обыкновенной. Как будто кто-то лампочку выключил. То, что запомнилось раньше, – осталось. Но новые тексты так легко запоминать уже не могла.
Екатерина мне поведала, что сейчас ей потребуется много времени, чтобы выучить небольшое незнакомое стихотворение.
Несостоявшаяся слава. Необыкновенные способности появились и неожиданно скрылись, растаяли. Так, говорят, бывает с золотой жилой. Идет золотой песок, попадаются небольшие самородки. И вдруг золото как будто в глубину уйдет. Скроется, потеряется. Вот и с памятью такое же.
Спрашиваю: не жалко? Отвечает, что нет. Только за одно себя укоряет, что английский язык не выучила. Потребности не было, глупая была – так о себе говорит. И подсказать некому.
За среднюю школу слова помнит. Диалоги разные. А вот чтобы открыть книгу на языке и прочитать – этого нет. Или с иностранцем пообщаться.
Бывает такое. Ребенок в детстве, например, поет, как ангел. Подрастет – и нет ничего. Или какой-то необыкновенный ум. Промелькнет подростковый возраст – и ум становится обыкновенным. Жаль, конечно.