Давно это было. Сдал экзамены и поступил в Астраханское речное училище. Жили мы в общаге и ждали, когда нас отправят на сбор арбузов, а после этого начнётся учёба. Все деньги, что мне оставили родители мы с пацанами проели в блинной за три дня, а потом пришлось перейти на подножный корм. Лазили на хлебозавод за булочками, тырили еду в столовках, бомбили сады советских граждан, а мимо рынка пройти и не набить себе карманы просто не могли.
Вот, побрили нас всех на лысо перед колхозом, идём мы с товарищем по набережной, наслаждаемся видом реки и болтаем о чём-то. Вдруг молоденькая цыганочка подошла – наша сверстница, и говорит: - дайте двадцать копеек, а я вам спою и станцую. А у нас всего двадцать копеек на двоих. Ну, думаем, ладно танцуй. Она как начала танцевать и петь песню из фильма "танцор диско", да так здорово, а вокруг нас толпа собралась. Отдали ей эти двадцать копеек и ничуть не пожалели об этом. Идём дальше, подходит к нам пьяный мент и говорит: - пройдёмте. Мы спрашиваем: - а в чём дело?
Он: - Вы похожи на тех, кто ограбил киоск. Надо это выяснить.
Ну, думаем пусть выясняют. Нам переживать не за что, мы же никакого киоска не грабили.
Продержали нас весь день и всю ночь в обезьяннике. Ночью поспать нам не удалось из-за жутких криков какого-то мужика, которого всю ночь истязал один милиционер. Он связал его и что-то такое с ним делал, что тот орал так, что мы поняли, какое оно гестапо. И только с ужасом смотрели на садиста и мучителя милиционера, который периодически между экзекуциями ходил перекурить.
Утром нас отпустили, сказав, что грабителей киоска уже поймали. В училище стало известно, что нас задерживали и по этой причине сказали, что мы можем отправляться домой так как нас отчисляют. А если мы невиновны, то пусть милиция даст нам об этом справку. В милиции нам сказали, что они не больница и справок не выписывают. В общем спас от отчисления нас замполит училища, которому мы всё объяснили.
А потом начался колхоз. Помню, ведут нас строем. Мы все лысые. А цыгане стоят на тротуаре, и одна цыганка нас пожалела, говорит: - ах, вы сиротинушки! Куда ж вас ведут то, бедненькие? Ай-ай!
Мы конечно посмеялись, но почему-то вспоминали ту цыганку.
С рассвета до заката собирали арбузы. Утром всех кормили космической кашей - это манка, но такая липкая, что если положить на тарелку с кашей ложку и перевернуть, то ложка висит, и каша не вываливается из тарелки. На день давали банку просроченной каши и кусок хлеба на двоих. Вот и выживай как хочешь, а норму выполнить должен. После работы уже в темноте нас гоняли по плацу - учили строевой подготовке. А после отбоя каждый день были драки, всегда очень жестокие. Некоторых ребят так избивали, что их сразу увозили в больницу, а потом они отчислялись. Подробностей я конечно уже не помню, но помню, как медсестра мне кулаки мазала йодом.
Вернулись из колхоза. Наши командиры обзавелись личным автотранспортом. Нам заплатили какую-то мелочь, которую потом сами забрали под разными предлогами. А помимо внутренних разборок, у нас добавился старший курс, который гонял каждую ночь, но только земляки земляков не трогали. На уроках все дружно отсыпались. Учителя это позволяли, потому что знали, что мы всю ночь в общаге чем-то заняты. Ко второму курсу от нашей роты в 120 человек осталось 20 курсантов. И кто же остался - не самые сильные, потому что самых сильных били больше всех; не самые умные, потому что каждый раз сбегать в аэропорт или на вокзал, чтобы выучить уроки было не менее опасно и не могло долго продолжаться. Остались те, кому больше деваться было некуда. Я это понял, когда у нас была плавательская практика на судах. Капитан спросил одного из нас зачем он пришёл на флот, и тот сказал, что с детства мечтал стать моряком, ходил в клуб юных моряков и всё такое. Меня спросил, я сказал, что не знаю. Парнишку капитан отправил домой, а меня оставил. Я был очень удивлен и не понимал почему так поступил капитан, пока не понял, что наши мечты и представления сильно бьются об реальность. И, чем идеальнее твои мечты, тем сильнее и сокрушительнее их падение.