В июне 1979-го Queen приступили к работе над своим следующим студийным альбомом. В этот раз группа решила работать в немецком городе Мюнхене, славящимся своей футбольной командой и, эм-м-м, гей-барами. По словам Брайана Мэя группа хотела выйти из привычной колеи «запись-гастроли-презентация» и заняться чем-то таким, чего никто из них не делал раньше. Что ж, в Мюнхене Queen попали в студию «Musicland», являющуюся домом короля диско-индустрии Джорджио Мородера. Многие звёзды рока работали здесь – и большинство из них пользовалось помощью местного инженера Райнхольда Мака. Его идеи понравились музыкантам и они решили, что Мак станет сопродюсером их следующей после «Jazz» пластинки. Сам же Райнхольд Мак, которого музыканты звали просто Мак, рассказывал следующее:
- Записывая «Jazz» Queen чувствовали, что придуманная ими формула превратилась в клише. Они прозрачно намекнули мне, что хотят перемен – и это стало отправной точкой нашей совместной работы.
Первой записанной композицией для пока что безымянного альбома была «Crazy Little Thing Called Love», которую тут же запланировали выпустить синглом.
Работа над альбомом пошла довольно быстро: уже на первой сессии в «Musicland» летом 1979-го были записаны три песни. Тейлору нравилось, что они работали не покладая рук, а вот Брайан заваливал группу жалобами на то, что у него много времени уходит на запись своих партий и он не успевает за темпом работы:
- Все занимаются своими делами, а потом заходят в студию и спрашивают: «О, ты еще не закончил работу с тех пор как мы виделись в последний раз?». Они не могли представить, что, грубо говоря, я был оскорблён и обеспокоен тем, что делаю что-то, к чему не лежит душа.
О чём таком говорит Мэй? К чему у него не лежала душа? Ну на самом деле положение дел было сложным, ибо группа разбилась на два лагеря: в одном традиционалисты Меркьюри и Мэй, ратующие за старые фишки и приёмы, а в другом – ритм-секция в лице Дикона и Тейлора, жаждущая экспериментов и новых открытий. Лучше всего об этом рассказывал тот самый Мак, которого попросили стать сопродюсером грядущего альбома:
- Парни были уверены, что им необходимо новое звучание, которое отличалось бы от их прошлых работ. В то же время они опасались, что люди перестанут их узнавать, потому что то, что они записали в семидесятых, стало их визитной карточкой. Queen хотели чего-то нового, но сами не знали чего же именно.
Не всё было так однозначно - Джон Дикон, к примеру, знал чего хотел и отстаивал более сухой звук, более четкий и упрощенный продакшн и использование новых веяний, появившихся в те годы. Его горячо поддерживал Роджер Тейлор, которого стан консерваторов откровенно раздражал.
- В Мюнхене нам всем пришлось несладко. Мы отчаянно боролись друг с другом. Помню как-то Джон зарядил мне, что его новые песни не особо сочетаются с моим допотопным стилем игры на гитаре. Каждый из нас в то время несколько раз порывался уйти из группы, - сетовал Брайан.
В августе группа вернулась в Британию - чтобы дать пару концертов и навестить родных. Помимо выступлений Queen презентовали «EMI» свой новый сингл – «Crazy Little Thing Called Love». 25-го октября 1979-го года «Crazy Little Thing Called Love» была официально выпущена и заняла довольно таки высокие места в чартах - но об этом позже.
Фредди был приглашён выступить с Королевским Балетом на благотворительном концерте. После двух недель интенсивных репетиций он одновременно танцевал и пел две песни Queen – «Bohemian Rhapsody» и «Crazy Little Thing Called Love», а аккомпанировал ему Оркестр Королевского Балета.
В ноябре группа сняла промо-видео для сингла «Crazy Little Thing Called Love». Оно являло всем кардинально новый имидж группы: Меркьюри и Дикон теперь были коротко подстрижены, пока Тейлор всё ещё оставался с пышной укладкой, а Мэй состриг свои легендарные кудри на дюйм или даже два. Музыканты были одеты в кожу по наставлению эксперта по хореографии Арлена Филипса, который руководил танцорами при записи клипа.
В ноябре начались гастроли группы под названием Crazy Tour. И хотя они выступали на гигантских площадках, наподобие бирмингемского «NEC», большинство концертов было решено устроить в небольших клубах. Мэй объяснял логику подобного решения следующим образом:
- Нам казалось, что важно вновь вернуться к людям. До тех пор пока публика не увидит нас в своем городе, мы будто бы не существуем на самом деле. Нам тоже было легко – потому что после выступлений на огромных стадионах было принято играть там, где все тебя хорошо видят и слышат. Наше преимущество на этот раз заключалось в том, что звуковое и осветительное оборудование группы были хороши как никогда, и звук буквально пробирал зрителей до печенок.
Никому и в голову не приходило, что Queen заглянут в какой-нибудь ночной клуб Тоттенхэма или Пэрли (английские аналоги русского Мухосранска), уж не говоря о том, чтобы выступить там. Техническое обеспечение этого безумного турне было настолько трудным, что концертный менеджер группы Джерри Стиккелс однажды потерял сознание от переутомления. Вот уж действительно Сумасшедший Тур!
В феврале 1980-го Queen вернулись в Мюнхен и воссоединилась с Маком, чтобы закончить альбом. Принимая во внимание потребности публики, группа хотела, чтобы их музыка дышала. Мюнхенский «Sugar Shack» стал клубом, в котором Queen выпивали и попутно пробовали там свои новые песни на местных завсегдатаях. Свежая «Another One Bites The Dust» стала в этом клубе большим хитом и пройдет совсем немного времени, прежде чем она прогремит на весь мир.
16-го июня 1980-го, спустя почти 11 месяцев после начала работы, «The Game» появился на прилавках. Как становится понятно из фактов, приведенных выше, группа искала какие-то новые пути для себя, да и музыкальная сцена того времени этого требовала: новая волна, поднятая панк-роком, всё никак не хотела стихать и своими брызгами заставляла менять направление почти всех грандов стиля.
Впервые на альбоме Queen зазвучал синтезатор: Тейлор купил «Oberheim OB-X» и использовал его во многих треках, включая его собственную песню «Rock It». Ещё синтезатор применили в песне Фредди «Play The Game», давшей название всему альбому. А милая и в чем-то наивная запись «No Synths» (что-то типа «Никаких Синтезаторов») бесследно канула в Лету.
Ситуация в музыке тогда была странная - кто-то смягчал звучание, обращаясь к танцевальным ритмам (Rolling Stones, Kiss, Род Стюарт, Nazareth), кто-то вкраплял в своё творчество элементы панка и новой волны (те же Rolling Stones, МакКартни и The Who). Однако же Queen не были бы Queen, если бы не сделали всё по-своему. Хорошо или плохо то, что группа искала новые пути на «The Game»? Получилось ли у группы вообще найти этот путь? Вопросы из разряда риторических.
Но для начала надо хотя бы вспомнить, как я с этим альбомом познакомился.