Дарья Николаевна Салтыкова родилась в марте 1730 года в семье столбовых московских дворян.
Родственниками ее родителей были: Давыдовы, Мусины-Пушкины, Строгановы, Толстые и другие знаменитые дворяне.
В девичестве Дарья Николаевна носила фамилию Иванова.
Позже она вышла замуж за Глеба Алексеевича Салтыкова, у них родилось двое сыновей.
В молодости будущая изощренная садистка была на редкость красивой и при этом набожной женщиной. В 1756 году она овдовела.
В двадцать шесть лет она получила баснословное состояние, ранее принадлежавшее ее матери, бабке и мужу.
Дарья Салтыкова была владелицей поместий, расположенных в Московской, Вологодской и Костромской губерниях.
Щедро жертвовала деньги на церковные нужды и раздавала милостыню, помимо этого, каждый год выезжала на богомолье к какой-нибудь святыне. В распоряжении Салтычихи находилось около 600 крепостных крестьян, 138 из них были замучены на смерть.
В списке жертв Салтыковой фигурировали преимущественно женщины.
Крепостные Салтыковой в период с 1756 по 1762 года подали двадцать одну жалобу на свою госпожу.
Все поданные жалобы проходили проверки, но Дарья Николаевна была женщиной с огромными связями в нужных кругах. поэтому участь жалующихся крепостных была предопределена с самого начала. Как только до Салтыковой доходили слухи, что кто-то из ее крестьян занимается доносами, тут же предпринимала "меры воспитания" в отношении непослушных.
Наказания Салтыковой носили жуткий характер: одних она забивала до смерти, других отправляла на каторжные работы.
Именно благодаря своим связям жестокая помещица всякий раз могла избежать наказания.
Ни одна из двадцати одной жалобы на помещицу Салтыкову так и не достигла императрицы.
1 октября 1762 года уголовное дело помещицы Салтыковой было принято к рассмотрению в московской Юстиц-коллегии. Этому поспособствовала жалоба, переданная лично в руки императрице от двух беглых крепостных крестьян, Савелия Мартынова и Ермолая Ильина. В конце апреля 1762 года крестьяне Савелий и Мартынов решились на отчаянный шаг, крепостные вознамерились собственноручно передать жалобу императрице, они оба потеряли своих жен по вине Салтычихи.
Екатерина получила заявление крестьян в первой половине июня того же года. В нем крепостные Ильин и Мартынов просили императрицу-матушку заступиться за крестьян, находящихся под властью Салтыковой. В конце "письменного рукоприкладства" крестьяне умоляли матушку- императрицу не выдавать их помещице.
Екатерина сжалилась над крепостными и 1 октября 1762 года дело было принято к рассмотрению в московской Юстиц-коллегии.
Руководство над расследованием доверили чиновнику незнатного происхождения не имеющему никаких родственных и деловых связей - Степану Волкову. Для чиновников более высокого ранга расследование дела было опасным предприятием. Особенно если учесть, что с одной стороны Салтычиха в Москве имела очень серьезные родственные связи, с другой, сама императрица была ознакомлена с жалобой. а это значило, что нужно представить хоть какой-нибудь результат в Санкт-Петербург.
В подчинении у Волкова состоял молодой князь Дмитрий Цицианов, имевший чин надворного советника.
Только в ноябре 1763 года удалось установить, что большинство крепостных помещицы умерли не своей смертью.
Эта тайна открылась следствию благодаря записям в арестованных счетных книгах Салтыковой. Именно по ним можно было определить количество умерших крестьян и установить круг влиятельных лиц, замешанных в деле помещицы. Из этих записей сразу стало ясно, что большинство крестьян умерли насильственной смертью и при странных обстоятельствах. Так, неоднократно на службу горничными к помещице поступали девушки двадцати лет, которые через две недели умирали. Исходя из документов помещицы, самыми подозрительными были смерти тех жен, Ермолая и Ильина, тех самых крепостных которые сделали донос на свою хозяйку.
Согласно записям в домовых книгах Салтыковой, многие из крестьян были отпущены в отчинные деревни. но все они умирали по прибытию на место или пропадали без вести. По мнению следователей, жертвами Салтыковой стали 138 крестьян.
За время расследования чиновники Волков и Цицианов не раз приходили к выводу, что Салтыкова, находясь на свободе, препятствует ходу следствия, крестьяне находившиеся в зависимости от помещицы, боялись ее и редко говорили на допросах по существу. 6 ноября 1763 года в Правительствующий сенат в Санкт-Петербург была направлена выписка из дела, в которой было предложено применить в отношении к Салтыковой пытку. Кроме этого сообщалось о необходимости назначения управляющего имуществом подозреваемой, а также предлагалось отстранить помещиц от управления поместьями и денежными средствами с целью лишить ее возможности оказывать давление на свидетелей и давать новые взятки чиновникам. Этими просьбами следователи не ограничились и решили прибегнуть к крайней мере- произвести "повальный" обыск, в ходе которого допросить всех проживающих на данной территории крестьян.
Разрешение на пытку Салтыковой получено не было, но прочие запросы следователей были удовлетворены.
Помещицу Салтыкову отстранили от управления собственным имуществом, назначив управляющего в лице сенатора Сабурова.
В начале февраля 1764 года помещице Дарье Николаевне Салтыковой было официально объявлено об аресте и предстоящей пытке. К ней был приставлен священник, который должен был подготовить арестованную к тяжелому и болезненному испытанию и возможной смерти. В обязанности священника так же входило уговорить Салтыкову помочь следствию, чтобы снять грех с души. Служитель московской церкви Николая Чудотворца Дмитрий Васильев проводил беседы с Салтыковой целый месяц, но ему не удалось уговорить ее сделать чистосердечное признание.
3 марта 1764 года Дмитрий Васильев подал рапорт в Юстиц-коллегию, в котором сообщил следователям, что Салтыкова приготовлена им к неизбежной пытке. Так как у следователей не было санкций на пытку, они нашли иной способ усилить давление на подозреваемую.
4 марта 1764 года Дарья Салтыкова была доставлена в особняк московского полицмейстера в сопровождении стражи. В этот же особняк привезли палача, Салтыкову поставили в известность о том, что она привезена на пытку. Но пытали не помещицу, а совершенно другого человека, у Салтыковой на глазах. Следователи ожидали, что этот спектакль произведет на нее впечатление, но ошиблись, Салтыкова никак не отреагировала на мучения пытаемого. После очередного допроса Дарья Николаевна, широко улыбаясь, ответила следователям, что "вины за собой не знает и оговаривать себя не будет". Степан Волков, пытаясь доказать вину Салтыковой, решил в очередной раз попросить разрешения на ее пытку, но 17 мая 1764 года получил окончательный запрет.
В первой декаде июня 1764 года были проведены в нескольких местах одновременно "повальные обыски". Обыски проводились в Москве на Сретенке, где находился дом Салтыковой и в подмосковном селе Троицком. Общее число допрошенных при обыске на Сретенке составило 130 человек. К удивлению следователей, большинство допрошенных смогли назвать точные даты убийств и фамилии погибших.
Следствию предстояло пролить свет на гибель 138 человек, из которых 50 официально считались "умершими от болезней", пропали без вести 72 человека, 16 считались "выехавшим к мужу " или "ушедшими в бега".
Сами крепостные обвинили свою помещицу в убийстве 75 человек. Следователи пришли к выводу, что помещица виновна в смерти 38 человек и подозревается в убийстве еще 26. В гибели 11 человек Салтыкова была оправдана, следствие посчитало, что крепостные хотят оговорить свою хозяйку. В общем списке, сформированном и представленном для Юстиц-коллегии пострадавшими от Салтыковой значилось 75 человек, лишь 38 из них признавались погибшими в результате телесных повреждений.
Весной 1765 года следствие в московской Юстиц-коллегии было окончено и направлено для дальнейшего рассмотрения в шестой департамент Правительствующего Сената.
Судьи признали помещицу виновной, но приговор выносить не стали, посчитав, что принять решение в данном вопросе должна императрица. Всю вторую половину сентября 1768 года императрица неоднократно возвращалась к вопросу об окончательном приговоре Салтыковой.
Салтыкова Дарья Николаевна была на редкость кровожадной и безжалостной убийцей. Пытки предпринимаемые ею в отношении крепостных, носили длительный и извращенный характер. Своих жертв Салтычиха могла мучить на протяжении суток. Если барыня уставала наносить увечья, то она приказывала своим крестьянам продолжать за нее мучить жертву, отходила в сторону наблюдала кровавое зрелище.
Под страхом наказания крепостные выполняли любую волю своей барыни.
Решение по делу Салтычихи выносила сама императрица.
Салтычиху приговорили к смертной казни после заменили это наказание на пожизненное заключение в подземной камере Ивановского монастыря. Помещицу лишили дворянского титула запретив даже на суде пользоваться именем отца или мужа, все ее средства и имения были переданы ее детям. Салтыковой запретили общаться с людьми, свет в камере разрешался только на время приема пищи.
В подземелье монастыря Салтыкова находилась 11 лет, после ее перевели в каменную пристройку храма, в которой имелось небольшое окошко и решетка. Посетителям монастыря было дозволено не только смотреть на осужденную, но и разговаривать с ней. Есть слухи, что после 1779 года Салтыкова родила ребенка от солдата охранника. Бывшая помещица содержалась в каменной пристройке храма до самой своей смерти.
Скончалась она 27 ноября 1801 года.
