Повесть «Звёздочка, ещё не звезда» глава 5
— Ваня, что теперь будет? Что будет?.. — тараторила Татьяна, переживая за мать, которую увезли на скорой помощи.
— Да одно из двух: или откачают, или того… — сказал Иван то, что в голову пришло.
— Да что же ты такое говоришь-то, она же мать мне, — выговорила ему она со слезами на глазах.
— Да мне кажется, что ты не очень-то и расстроишься если она того… — предположил Иван, — Вы же с ней как кошка с собакой: постоянно друг на друга гавкаетесь, готовы глаза выцарапать.
— Да это же мать моя, мать! Как я без неё-то буду, Ваня?
— Успокойся, царица моя, ничего с ней не сделается — она живучая как кошка, деревенские все такие. Ладно хоть дверь открыл, а то бы…
— Да-да, ты молодец!
— А я ведь не хотел, — честно признался он, — Алёнка бы не сказала, так бы тёща и лежала у нашей двери. Утром бы на работу пошли, а там сюрприз…
— Как она догадалась, понять не могу?
— Приснилось ей, она же сказала. — уверенно произнёс Иван, — Бывают же сны вещие.
— Что-то не по себе мне от её слов и снов…
— Спи давай, завтра на работу, да ещё и поросёнка тёщи кормить придётся. — он чмокнул её в лоб и собрался спать.
— Чё ты меня в лоб-то как поко́йницу, я же живая, — с обидой в голосе высказала она ему.
— Если по-другому, то ты не уснёшь…
— Не любишь ты меня, Вань, не любишь. — сделала вдруг вывод Татьяна, а потом резко изменила тему разговора. — Вот мы и влипли, теперь же придётся печку самим топить, а то картошка в подполе замёрзнет, да ещё и поросёнка кормить, прямо, как назло. Вовремя Ирка смылась, или не смылась? Почему мать-то к нам пришла?
— Завтра и узнаем, спи давай.
— Да не могу я спать, как ты не понимаешь. Мать у меня из головы не выходит…
— Ну тогда придётся тебя отвлечь, — сказал он и она ему не отказала.
— Давно бы так, Ваня, ладно хоть ты меня понимаешь…
***
Утром Ширяевы отвели старших сыновей в детский сад, а Прошку в ясли, а сами пошли в дом к матери, там младшей сестры с мужем не оказалось. Они открыли ворота, подошли к двери дома, она была закрыта и тут до Татьяны дошло:
— Вань, а ключей-то у нас от дома нет. Мы как поросёнка-то кормить будем?
— Точно, а мне и в голову не пришло…
— Ну мать даёт, могла бы и ключ нам оставить.
— Могла бы да не могла, не до того ей, Тань, было. Пошли на работу, в перерыв в больницу сбегаем, узнаем, что с ней и ключ заодно возьмём. Ничего с поросёнком до вечера не случится.
— А кур-то, кур, давай хоть их покормим? — вспомнила Татьяна. — Зерно-то в стайке*, наверное, в бочке лежит.
— Ну тогда корми.
— А почему я-то?
— Как почему, ты же у меня деревенская — всё умеешь, не то, что я городской.
— Вот всегда ты так, обязательно да напомнишь, — открывая двери стайки, выговорила мужу Татьяна. — Хоть крышку с бочки сними, что ты рот-то разинул и фонариком посвети.
Иван помог жене, и они спешно пошли на работу. На проходной они столкнулись с Ирой и Юрой Бойко. Татьяна сходу не здороваясь сказала всё что о них думает:
— Угробили мать и лыбятся как ни в чём не бывало…
— Тань, ты о чём? — переспросила Ира испуганно.
— Мать сегодня ночью из-за вас на скорой увезли, довели мать.
— Как увезли? — Ира смотрела на старшую сестру и не понимала, что произошло.
— А вот так, у нас она под дверью без сознания валялась.
Пока Ира приходила в себя от услышанного, Юра ответил за неё:
— А мы-то причём? Она же к вам ходила, значит вы и довели.
— Так и знала, что на нас всё свалишь… Вот родственничка Бог послал. — Татьяна схватила мужа за руку и сказала, — Пошли, Ваня, нечё с ними разговаривать.
— А где хоть она лежит-то? — прокричала им вслед Ира.
— Так ты же её любимая дочь, должна знать, — съязвила ей Татьяна, Иван же не утерпел и ответил.
— В терапию увезли. — а потом невзначай добавил, — Поросёнка кстати мы накормить не смогли — у нас ключей нет.
— Мы накормим после работы, — заверил Юра, — и печку протопим.
— Вот это другой разговор, спасибо!
— За что ты ему спасибо сказал? — рассерженно спросила мужа Татьяна, чтобы Ира с Юрой слышали. — На материной шее жили, не обломятся.
Юра за ответом в карман не полез, а вслед громко заметил:
— А вот это ты зря сказала, мы если и жили, то на свои кровные.
— Знаем мы ваши кровные — не успели жениться, а уже на машине ездят. — прокричала Татьяна во всеуслышание. Иван одёрнул её.
— Хватит, Тань, люди смотрят. Стыдоба.
— А мне нечего стыдится, как есть, так и говорю.
***
В обеденный перерыв Татьяна с Иваном навестили мать. Она вышла к ним бледная и обессиленная, но увидев их обрадовалась:
— О-о, вы знать-то, а я, грешным делом, подумала, кто э́нто ко мне пришёл. Ирка-то уж у меня давеча была. Здрасте.
— Здравствуй, мам! — сказала Татьяна и обняла мать. — А я уж думала не увижу тебя, — вытирая проступившие слёзы призналась она матери.
— Здравствуй, тёща! — похлопал Иван её по плечу. — Ох и напугала ты меня.
— Не дождёшься, — усмехнулась тёща, и тихонько сказала, — похожу ещё, землю потопчу. Криз у меня какой-то нашли, и откуда он взялся — попробуй пойми. Видать старость ко мне прикоснулась.
— Да какая старость, мам? — возразила Татьяна. — Ты у нас ещё ого-го!
— Да давление, будь оно не ладно, сказали шибко высокое было. Одних уколов не знаю сколь поставили, и капельницы делали — одну за одной. — она задрала рукав у фланелевого халата и показала изгиб локтя, — Вона чё истыкали, синё. Смотреть и то лихо, — покачала мать головой, — я ведь сроду в больнице-то не лежала, а тут вот на тебе.
— Ладно, мам, мы пошли, а то у нас обед заканчивается. А ты выздоравливай, завтра придём. — сказала Татьяна прощаясь.
— Пока, тёща! Лечись добром, раньше времени домой не просись, — наказал ей зять.
— Так, итак, лечусь, голова вот только какая-то не такая…
— Это пройдёт, мам, береги себя!
***
Дар, переданный бабой Шурой Алёнке, для неё оказался непосильной ношей. У неё появлялись всё новые и новые способности, которым она была не готова. Она постепенно поняла, что видит не только больные места, которые беспокоят человека сейчас, но и то, что его ждёт в будущем.
Этот дар её тяготил и она переживала: права ли она в том, что не дала бабушке уйти в мир иной сейчас, зная, что в старости её ждёт тяжелейшая болезнь, которую она заслужила своим отношением к деду, когда у того появилась гангрена на месте ранения руки.
Алёнка сидела на уроке и мысли о бабушке не выходили у неё из головы.
— Ширяева, к доске! — вызвала её учитель истории Марина Павловна Коршунова, но Алёнка её не слышала, она находилась мысленно в будущем. — Ширяева, я кому говорю?! — повторила ещё раз она, но ученица молчала и не реагировала до тех пор, пока сзади её по спине не стукнул Юра Щипачёв и шепнул.
— Тебя к доске зовут, очнись…
И она очнулась, вышла к доске не понимая, что ей нужно сделать, да и нужно ли: она знала, что двойка её сегодня ждёт и была к ней готова.
— Что я спрашивала? — задала вопрос учительница. От злости бородавка на кончике носа Марины Павловны, стала ещё больше, чем была.
— Не знаю… — ответила Алёнка, глядя на бородавку.
— Садись, два. Неси дневник.
Алёнка подошла к своей парте, взяла дневник и протянула его учительнице, та, поставила ей жирную двойку и написала: «Витала в облаках. Примите меры!»
***
Дома Алёнка сама призналась матери:
— Мам, у меня двойка по истории.
И услышала:
— Нашла чем удивить… — мать взяла дневник, расписалась в нём и почему-то не стала ругать. Алёнка смотрела на мать и не узнавала её.
Но мать для себя уже решила: «Лучше уж пусть с двойкой, но живая».
Пояснение:
стайка* — помещение для домашних животных
© 10.05.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение 6 Родительское собрание в пятом «А» классе
предыдущая глава 4 Была не была, чему быть — не миновать
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Муза из Медведково