Часть 26
Тави вышла на веранду. Вдохнула глубоко и так же выдохнула. Ничего не изменилось с детства. Те же обвинительные речи. То же ощущение полного бессилия. Те же обиды, которые приходится проглотить.
Она ещё раз погладила сухую поверхность перил. Тави казалось, что так она накладывает оберёг на дом. Оставляет часть себя. Часть своих переживаний, которые не дадут неприятностям проникнуть сюда. Мысли Тави через это прикосновение встанут неприступной стеной, остановят болезни и бедствия.
Конечно, лучше бы прикоснуться к самой Лиа. Даже злясь сейчас, Тави хотелось обнять маму. Но Лиа не позволяла ей прикасаться к себе. Даже когда Тави была совсем маленькой.
— Я виновата в том, что ты выбраковка, — голос Лиа толкнул Тави в спину. Зачем мама выехала на ней на своём кресле? — Так ты думаешь?
— Мы же решили больше не говорить об этом, — сказала Тави, не оборачиваясь.
— Это ты решила, — сказала Лиа. — А я скоро умру, мне всё равно теперь. Так что ты должна знать: у меня родился ребёнок до тебя. Полноценный мальчик.
Слова Лиа ударили в голову, сдавили виски. Наверное, у Тави поднялось давление, потому что в ушах зашумело, а в глазах расплылись зелёные круги. Организм Тави, вне её участия, отреагировал на новости сам по себе. Очевидно, Лия просто хотела её задеть. Глупая месть из желания, чтобы кому-то стало хуже, чем тебе. Тави знала свою мать. Она не могла бы молчать столько лет о важном факте. О факте, который переворачивал всё с головы на ноги.
— О чём ты? — Тави решила, как всегда, сделать вид, что слова Лиа не задевают её.
— У тебя есть брат, — торжествующе объявила Лиа. Тави не выдержала и оглянулась. Ей просто необходимо сейчас посмотреть в мамины глаза. Бирюзовые, как океан во время высоких муссонов. Тави знала, что у неё такие же бирюзовые глаза. Нереального цвета, доставшегося от Лиа в наследство.
Сейчас бирюза в глазах Лиа переполнялась до краёв невозможной гаммой чувств. Горечь, радость, гордость, немыслимая печаль, торжество вырвавшейся истины — всё это кипело, перемешиваясь в её взгляде, и выплёскивалось наружу не в силах держаться берегов. По щекам Лиа катились крупные слёзы, а рот раздирался в безумной, словно нарисованной на пол-лица улыбке. Лежек был прав. И в самом деле это очень страшно: когда Лиа улыбалась.
— Он, мой мальчик, совершенно здоров и прекрасен. Надежда и моя, и всей Звезды, её достояние. А ты — мой укор. Выбраковка, выбраковка, выбраковка…
Сухое, прогретое дерево под ладонью — единственная ласковое прикосновение детства. А потом — ледяной холод, выкручивающий кости, и погружение в беспросветную безнадёжность. Бездна, смыкающаяся над головой…
— Мама, — сказала Тави, — я давно хотела тебя спросить… Вернее всегда, сколько себя помню… А помню я себя прекрасно и ясно именно с того момента, когда поскользнулась на пирсе и полетела в Океан. Тот злосчастный день, который навсегда поставил на меня печать выбраковки. И помню, что кто-то подтолкнул меня в спину прежде, чем я заелозила на скользких досках пирса. И, кроме нас двоих, в тот момент там никого... Ты ничего не хочешь мне сказать?
Тави увидела, как в ужасе округлились глаза Лежека. Он хватал ртом воздух, словно у него внутри и, правда, были лёгкие, которые в этот момент отказали. Просто Лежек столько времени прожил с Лиа, что её чувства и реакции прочно закрепились в его программе. Он задыхался. Совсем как его мистрис.
Лиа громко всхлипнула и повалилась набок.
— Пирс… — тихо, но очень внятно сказала она. — Ты сама… Сама этого хотела.
А потом рассмеялась. Лиа хохотала, не останавливаясь, пока не зашлась в глубоком, тяжёлом кашле. Лицо блестело от слёз, пудра сбивалась в комки, подчёркивая резко проявившиеся под слоем грима глубокие морщины. Рот размазался яркой алой помадой вперемешку с кровью, которую мама выкашливала вместе с безумными словами.
— Бесполезная выбраковка! Моё возмездие!
— Мама, — сказала Тави, ещё раз посмотрев на неё. — Знаешь, какая твоя главная заслуга? Ужаснее удара, что ты нанесла, невозможно представить. А значит, мне уже никогда не будет больнее. Ты хорошо подготовила меня к жизни, мама…
Она развернулась и пошла по ступенькам вниз. О маме теперь позаботится Лежек. У супарта это получится лучше. А у Тави ещё есть несколько часов до лайнера. Можно просто погулять по лесу. Это такая удача, что можно просто погулять по лесу.
Тави оставила мысль найти дерево, в котором много лет назад они с Риа заточили Слушателя. Всё равно стыдно признаваться, что мама до сих пор ненавидит её. Слушатель знал об этом ещё много-много лет назад. Тогда Тави жаловалась ему почти каждый день. И сейчас хвастаться нечем.
Поэтому она просто пошла бродить между деревьями, стараясь не думать о словах, что выпалила в безумном припадке Лиа. Мама всегда казалась немного не в себе. Сначала Тави казалось, что все рожницы такие. Но потом она познакомилась с семьёй Риа, поняла, что бывает иначе, и стала отчаянно завидовать подруге. Тому, как мама Риа любила её, как обнимала, целовала, звонко смеялась вместе с дочерью, дула на разбитую коленку, утешала какой-нибудь вкусной штучкой.
Никогда между Тави и Лиа не происходило ничего подобного. При мысли об этом у неё с самого детства ныло сердце. И сейчас — тоже.
В любом случае не стоило придавать большого значения маминым словам. Сам факт наличия какого-то брата казался нереальным. Помрачением рассудка Лиа. В этом состоянии она могла придумать ещё и
не такое. Как-то раз поведала Тави и Лежеку историю о подводном царстве и его правителе, похищенной дочерью которого она является.
Начало Предыдущая Следующая
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....