Аромат цветущих яблонь пробуждает во мне вулкан садовода. Теперь он бурлит как Фудзияма. Запрет на земледельческие порывы снят. Открывается ментальный трубопровод ландшафтных идей. Перестаю сдерживаться и пускаюсь во все тяжкие. Прощай унылая равнина скуки!
Десять майских дней проходят как под гипнозом. Пять соток превращаются в цветущий оазис. Два дня уходит на борьбу с одуванчиками. Три — на танцы с лопатой, граблями и мотыгой. Ещё день — на художественную резку грядок.
На седьмой день от сотворения начинается заселение. Огурцы и перцы переезжают в теплицу. Помидоры обустраиваются в солнечных апартаментах. Редис предпочитает полутень. Руккола и базилик инкрустируют по периметру.
Рядом со мной кот. Он удивлён. В глазах читается почти цитата из Толстого: «Откуда в этой городской барыньке столько любви к суровому крестьянскому быту?»
Упираюсь головой в сумерки, хватая их за грудки. Они прощально уклоняются от моих странноватых нежностей. Луна ревниво собирает манатки и уплывает за линию горизонта лечить мигрень.
Выхожу из творческого угара. Оглядываюсь. Цепенею как дерево в июльский полдень. Взгляд повсюду спотыкается о насаждения.
Вот так незаметно превращаюсь в заядлого садовода, который ежедневно находит себе
какое-нибудь изнурительное занятие.
Меня накрывает простое дачное счастье.