«Вот доказательство того, что мы действительно не хотим
войны: мы воюем без объявления войны.»
= Карел Чапек =
«Когда речь идёт о спасении немецкой крови, оправдано любое
средство.»
= Девиз “особого назначения” 800 =
- Дед, привет! – хлопнула дверь и в комнату вошёл среднего роста, белобрысый парнишка. – Что смотришь? – подойдя к сидящему в кресле старику, он опустился на подлокотник. По экрану висевшего на стене телевизора пробирались сквозь джунгли солдаты. – Про диверсантов? – паренёк усмехнулся. – Сказки это всё. Тебе нравятся сказки?
- Почему ты решил, что это сказки? – старик положил ладонь на руку парня, которую он держал на коленке. – Да тут много приукрашено, конечно, но настоящая война по телевизору не будет смотреться красиво.
- А как будет смотреться? – скривился парнишка. – Чёрно-белой?
- Страшной Пауль, страшной, - старик поморщился. – На войне даже красная кровь очень быстро становится чёрной. Запомни это. И никогда не смейся над войной внучок.
- Дед, прости, - парнишка погладил руку старика, - я помню, что для тебя тема войны всегда была тяжёлой, потому что вы проиграли. Но признайся, когда всё начиналось, ты думал по-другому?
- Да, Пауль, да, - старик кивнул головой. – Тогда я думал по-другому. Сначала я был молодой и не понимал устройства этого мира. Потом, я просто поверил, как тысячи других, что Он, знает лучше всех, что мне и сотням тысяч подобных мне нужно, лучше нас самих. – Старик замолчал, покачивая головой.
- А потом дед, что было потом? – нахмурился парнишка.
- Потом мы прозрели, когда нас стали бить, - скривился старик. – Но было уже поздно.
- Прости дед, но я не поверю, что ты не мог разобраться во всём в самом начале?
- Разобраться? – фыркнул старик. – Ты сейчас много разбираешься?
- Нууу – пожал плечами парнишка, - я не знаю. Столько разного появилось, непонятного.
- Вот. А тогда было ещё больше, - старик вдруг взмахнул рукой. – Смотри сам. Была монархия. Надеюсь, ты знаешь, что это такое? – старик, усмехнувшись посмотрел сбоку на внука.
- Мы проходили это в школе, - кивнул тот.
- Ты проходил в школе, а я при ней родился. И родился не в самый лучший её период.
- При монархе плохо жилось? – вскинул брови парнишка.
- Тогда шла война, - помрачнел лицом старик. – Германия воевала в окружении. И проиграла.
- Подумаешь, проиграла, - фыркнул парнишка. – Страна-то осталась целой.
- Если бы, - поморщился старик. - Германия теряла восьмую часть своей территории, и это не считая колоний. На этих территориях проживало 7 миллионов 300 тысяч человек, из них три с половиной миллиона немцев. Находились огромные производственные мощности. Добывалось 75 процентов все германской железной руды. Кроме всего прочего, Германия лишалась армии и флота и вынуждена была уплатить огромную контрибуцию в астрономической сумме 226 миллиардов золотых марок.
- Мдааа, это серьёзно, - почесал затылок парнишка. – И что монарх?
- А монарха свергли, - развёл руками старик. - Разразился кризис и политический, и экономический одновременно. В частности, за 1918 год на высшем государственном посту в Германии перебывало 4 канцлера, - старик потряс указательным пальцем. - По всей стране проходили массовые манифестации и забастовки с требованиями положить конец войне, бороться с голодом, предпринять какие-то меры по улучшению положения обычных людей. В результате, в октябре 1918 года рейхстаг, принял решение о парламентализации. Согласно этим решениям власть Вильгельма 2, императора Германии, ограничивалась. Его военные полномочия сокращались, его указы подлежали утверждению парламентом, в общем, делались шаги по превращению Германии в монархию конституционного образца, по сути британского образца.
- Ты считаешь, что это было неправильно? – сдвинул брови парнишка.
- Как я мог что-то считать и тем более оценивать? – вскинул руки старик. – Кто я тогда был? Такой же как ты юнец. Зелёный и неопытный.
- Но ты же помнишь, что было потом?
- Потом? – старик поморщился. – Потом было то, что не хотели сделать верхи, но вынуждены были сделать низы, и 3 ноября 1918 года в городе Киле, произошли вооруженные выступления матросов. Матросы объявили о создании советов рабочих и солдатских депутатов и фактически взяли власть в городе в свои руки. Революция распространялась стремительно. И в результате уже к 9 ноября власть императора или кайзера, как его было принято называть, над Германией закончилась.
- У нас утвердилась республика? – кивнул парнишка.
- Власть в Германии перешла в руки советов рабочих и солдатских депутатов, - пожал плечами старик. – А по сути власть между собою разделили две партии: социал-демократическая партия Германии, которую возглавлял Эберт и независимая социал-демократическая партия Германии, которую возглавлял Гуго Гаазе. 10 ноября 1918 года на заседании, берлинский совет рабочих и солдатских депутатов принял решение о создании правительства Германии.
- Это было плохо или хорошо?
- Новая власть не смогла договориться с коммунистами, - поморщился старик.
- А если бы договорилась?
- Тогда бы не было в истории нашей Родины внучок страшных страниц последней войны.
- Ты так думаешь, дед? – нахмурился парнишка.
- Уверен. Если бы пришли к власти коммунисты, то Германия в первую очередь подружилась бы с Россией. А это стал бы куда мощный союз, чем все известные в истории мира.
- Почему ты так считаешь?
- Промышленная мощь Германии и продуктовые закрома России пошли бы на благо обеим государствам. Ведь к тому времени Германию лишили всех её колоний, что породило острую нехватку продуктов для населения. А голодный народ идёт именно за тем, кто накормит и не обещаниями, а хлебом.
- Почему же тогда не произошло этого союза?
- А он не нужен был, ни нашим отечественным буржуа, ни тем более нашим победителям.
- Ладно, дед, это большая политика, ты лучше скажи, ты что делал в то время?
- Я? – старик покачал головой, поморщившись. - Я искал работу и пропитание.
- Это было сложно? – сдвинул брови парнишка.
- Очень. Если учесть, что в Германии в то время было более пятнадцати миллионов безработных.
- И как ты решил эту проблему дед?
- Один мой товарищ, пригласил меня в «Промышленную самообороны Верхней Силезии», - поморщился почему-то старик.
- Это что? – вскинул заинтересовано брови парнишка.
- Это было такое вооружённое формирование. Оно комплектовалось из числа польско говорящих немцев — членов местного отряда самообороны и занималось охраной промышленных и транспортных объектов в области, на которую претендовала Польша.
- А при чём тут Польша? – удивился парнишка.
- После поражении Германии её соседи рвали от страны куски территорий, - скривился старик. – Я тебе уже говорил, что мы потеряли восьмую часть территории. Так что нам было что защищать.
- И что ты делал в этой самообороне? – фыркнул парнишка.
- Ты думаешь, что если самооборона, то это дежурство в подъезде? – усмехнулся старик. – Как вы сегодня пытаетесь оберегать свои дома от эмигрантов? Нет внучок, тогда всё было по взрослому. И признаюсь, мне тогда это нравилось.
- Нравилось дежурить с палками? – фыркнул парнишка.
- Это вы дежурите с палками, - насупился старик. – А мы занимались настоящей военной подготовкой. И у нас было настоящее оружие.
- Хорошо, было, - поднял ладони парнишка, - и что?
- И мы его применяли, - пожал плечами старик. – Помню, раз поступил сигнал, что с одного завода на границе поляки собрались вывести несколько станков. Купили они их или украли, я не знаю. Нам просто поставили задачу, этого не допустить.
- И вы отняли станки? – усмехнулся парнишка. – Как?
- Очень просто, - дёрнул щекой старик. – Мы переоделись в одежду польских пограничников и устроили ложный погранпост на лесной дороге.
- Вы прикинулись пограничниками? – ахнул парнишка, - как настоящие диверсанты? Круто!
- Да, мы переоделись и остановили едущие по дороге грузовики. Их было пять. Мы проверили их. Там действительно оказались станки.
- И вы развернули грузовики обратно? – хлопнул в ладоши парнишка.
- Развернули, - скривился старик. – Только перед этим расстреляли сопровождающих. И закопали там же в лесу.
- Как настоящие диверсанты? – глаза парнишки загорелись.
- Ну не как твои компьютерные, - скривился вновь старик. – Там всё было по-настоящему.
- И что вам было за это?
- Нашу группу наградили денежной премией, - пожал плечами старик. – Я тогда смог купить себе хорошую куртку. А то моя совсем расползалась от старости.
- И много у тебя было таких приключений?
- Много, - старик поморщился. – Я был молод, здоров и мне это нравилось. К тому же, каждая успешная операция не плохо оплачивалась.
- Дед, а вы только на своей территории работали? – парнишка затаил дыхание.
- Не только, - поморщился старик. – Несколько раз пришлось работать на территории соседа.
- И что ты там делал?
- Первый раз нам было приказано найти и захватить одного мужика. у него оказались какие-то важные бумаги. Какие, я не знаю.
- И вы его захватили?
- Конечно, раз приказано, - старик дёрнул плечом. – Дисциплина у нас была жёсткая. Ослушаться приказа, значить подписать себе приговор. Но у нас таких не было.
- Круто! – стукнул кулаками парнишка. – И долго ты занимался в этой самообороне?
- До 1935 года, - старик опять помрачнел лицом. – Потом нас забрали в “Немецкую роту”.
- А это что было?
- Абвер формировал секретные подразделения для тайной войны против Польши.
- Ты воевал против Польши? – ахнул парнишка. – Ты не рассказывал.
- Я не воевал, как это принято понимать, - поморщился старик. – Но я принимал участие в тайных операциях на территории Польши. Особенно перед началом войны.
- Что-то я не понял? – дёрнул головой парнишка. – Что ты делал?
- Наше подразделение в ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 года, перейдя тайно границу, захватило железнодорожный вокзал в Катовице. Обеспечив тем сохранность путей и самой станции от уничтожения сапёрами поляками. К тому же на станции мы захватили несколько составов с грузами и один санитарный поезд. Он потом нам очень пригодился.
- Круто дед! – стукнул кулаком по подлокотнику парнишка. – А тебе убивать тоже приходилось?
- Конечно, - дёрнул щекой старик. – Началась война, и убивать стало моей работой.
- Работа, это всегда скучно, - скривился парнишка. – Или тебе это нравилось?
- Тогда я не задавал себе таких вопросов, - посмурнел лицом старик. – Я был солдат и я добросовестно выполнял свою работу. А мысли нравится не нравится, мы гнали прочь. Это мешало дисциплине и работе тоже. Если надо было убить, мы, не раздумывая, делали это.
- То есть, ты стал профессиональным диверсантом, дед? – усмехнулся парнишка. – Это так называется. По-современному.
- Наверное, - старик дёрнул плечом, - Тогда мы были 800-й строительно-учебный батальон особого назначения. Позднее стали называть нас Бранденбург-800.
- А почему строительный? – вскинул брови парнишка, – вы что-то строили?
- Строили, - усмехнулся старик, - строили новую Германию. А называли так, потому что Германии нельзя было иметь вооружённых формирований по Версальскому договору. Вот нас и маскировали.
- Подожди дед, - парнишка сдвинул брови, - я что-то читал про Брандербург-800. Это были самые крутые парни Германии тогда. Значит, ты из них? – парнишка как-то по-другому посмотрел на старика. – Почему ты раньше не рассказывал?
- Раньше ты бы всё равно ничего не понял, - дёрнул щекой старик. – Ты вон и сейчас не можешь отличить кто настоящий патриот Германии, а кто только словами бросается.
- А тебе было всё ясно? – усмехнулся парнишка.
- Я просто не думал, - пожал плечами старик. – Когда я попал в Бранденбург, я думал лишь о том, как лучше и эффективней выполнить задание командира. И всё.
- Ладно, не обижайся, - парнишка погладил плечо старика. – Проехали. Расскажи что-нибудь ещё.
Ты только в Польше был или?
- Не только. Я участвовал в операции «Учение на Везере».
- Это где?
- Сначала мы захватили, переодевшись в форму датских пограничников датский мост через пролив Бельт. Сдав его подошедшим нашим частям, двинулись тайно уже в Норвегию. Там тоже захватили несколько важных объектов, что помогло нашим войскам быстрее продвинуться вглубь страны.
- Дед, а тебе страшно не было?
- Страшно? – старик задумался. – Не помню уже. Наверное нет. Мы же переодевались в форму противника и нападали всегда первыми. Кто пытался сопротивляться уничтожали на месте. Как и свидетелей. Чтобы те не смогли передать информацию о нас дальше.
- Дед, а во Франции ты был?
- О Франция! – губы старика расплылись в улыбке, - Это была самая лучшая наша война.
- Как война может быть лучшей? – фыркнул парнишка, - ты о чём, дед?
- Может внучок, может, - старик покачал головой. – Мы пересекли границу под видом беженцев. И ночью сняли часовых прямо в их окопах. Утром наши части были уже в городе.
- Вам это удалось легко? – вскинул брови парнишка.
- Ну как легко? – дёрнул старик плечом. – Конечно работать ночью ножом, когда противник спит легче, чем идти в атаку под его огнём днём. Но у каждого свои трудности. Зато во Франции мы потом повеселились на славу. А какие там женщины Пауль, - старик, закатив глаза, почмокал губами.
- Ты хочешь сказать, что они с радостью вас принимали? – сдвинул недоверчиво брови парнишка.
- Принимали, ещё как принимали, - покачал головой старик. – Я с одной Жанеттой, как вы сейчас говорите, зависал целую неделю. Такая шалунья была. А вообще французы плохие вояки, - скривил презрительно губы старик. – Я после войны служил в их Иностранном легионе некоторое время, так и там были не лучшие. Сброд один.
- А как же они в первую войну нас победили?
- Победили не они, победил голод, - поморщился старик.
- Какой голод? – вскинул брови парнишка. – Германия начала войну, не имея запасов еды?
- Я не про еду, - поморщился старик. – Я про голод ума. У нас был план Шлиффена. Если бы его выполнили, то Франция пала б за месяц, а может и раньше. Но его не выполнили. Начались затяжные бои и соответственно огромные потери. И людские и военных ресурсов.
- Но во второй войне мы победили французов быстро?
- Быстро, - кивнул старик. – Нашлись умные головы в генштабе, учли ошибки первой войны. И достаточно было взять Париж, как вся Франция сдалась.
- Дед, а почему фюрер не захватил Англию? Оставил в тылу противника.
- Откуда я знаю? – посмурнел старик лицом. – Я не состоял в его штабе.
- Я думаю, это было большой его ошибкой, - дёрнул щекой парнишка. – Возьми фюрер Англию, было бы легче и с Россией справиться.
- Не знаю, как с Англией, но в Россию фюрер полез зря, - старик тяжело вздохнул. – Я это потом понял, конечно.
- А что в России было тяжелей, чем во Франции? – прищурился парнишка.
- Тяжелей? – метнул старик злой взгляд. – Россия стала для нас адом! Хотя, по началу нам так и не казалось. – Он задумался.
Пауль тоже молчал, щёлкая пультом телевизора.
- В Россию мы вошли первыми, - поморщившись, сказал старик. – В полночь, наш взвод, переодетый в советскую форму тайно перешёл границу в районе Бреста. Перед нами стояла задача захватить крепость. И мы успешно сняли первых часовых.
- И захватили крепость? – глаза парнишки загорелись.
- Увы, - старик развёл руками. – Мы прокололись. Нас заметил какой-то мальчишка и поднял тревогу.
Представляешь, Пауль, у русских, даже дети умели стрелять. Мы такого не видели ни в одной стране Европы. Этот мальчик с первого выстрела убил нашего подрывника Шульца. И у того взорвался в руках приготовленный заряд.
- вы отступили? – скривился парнишка.
- Мы не просто отступили, мы еле унесли ноги. От взвода едва осталась третья часть.
- Надеюсь, основные силы эту крепость раскатали, отомстив за вас? – усмехнулся парнишка.
- Если бы, - поморщился старик. – Эта крепость держалась до сентября месяца. Её смогли взять, когда погиб последний защитник.
- Ты это точно знаешь дед? – сдвинул брови парнишка. – Нам в школе говорили, что русская армия сдалась в первый месяц войны.
- Ага сдалась, - усмехнулся криво старик. – А кто тогда воевал, по-твоему ещё четыре года?
- Нууууу, - парнишка, почесал затылок. – Фрау Марта, говорила, что это были азиаты и какие-то сибиряки. Их Сталин пригнал из-за Урала.
- Твоя фрау Марта ничего не знает, - поморщился старик. – Да, там были разные национальности, но для нас все они были русскими.
- Почему дед?
- Потому что сражались как русские. И умирали как русские.
- А как русские сражаются дед? Они в этом чем-то отличаются от других?
- Отличаются, - поморщился старик. – Ещё как отличаются. Они в каждом бою сражаются, будто это их последний бой. Понимаешь?
- Нет, не понимаю, - мотнул головой парнишка, - это как?
- Как? – старик уставился в лицо внука. – Тебе это сейчас не понять. Надо видеть русских в бою. Я видел. Но объяснить это не могу, - старик развёл руками.
- Ты хочешь сказать, как Геббельс? – Пауль усмехнулся. – Я запомнил его слова. Храбрость - это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих окопах, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся.
- Наверное? – пожал плечами старик. – Ему видней. Но я помню о чём предупреждал немцев Бисмарк. Ему не поверили, и мы проиграли.
- Я слышал эту странную русскую поговорку от него, - кивнул парнишка, - русские долго запрягают, но быстро ездят. Это о чём дед?
- Это главный секрет русских Пауль, - скривился старик. – В сорок первом, мы немного побили Иванов и думали уже, что фюрер прав. И мы будем встречать Новый год в Москве. Но они очень быстро учатся. Русские хорошие ученики. Сталин, этот злой гений Германии, научил русских крестьян быть инженерами и учёными. А их деревянные сохи чудесным образом превратились вдруг в танки и Катюши. Ты видел Пауль, как работает русская Катюша?
- Нет, - качнул головой внук. – Откуда?
- А я видел. Я видел, как горели не только наши танки и машины, но и их водители Пауль. Это очень страшно. Вот тогда я стал бояться воевать Пауль. Впервые за три года войны в Европе, понимаешь?
- А почему дед? Раньше же в тебя тоже стреляли или нет?
- Стреляли, - кивнул старик. – Но там стреляли солдаты. А тут мне казалось, в нас стреляет каждый дом, каждый подвал. Да что там дом? В нас стреляло каждое дерево в русском лесу Пауль. Я это знаю. В сорок втором мы занимались очисткой наших тылов от партизан и русских диверсантов. Ты знаешь, что такое партизан Пауль?
- Нууу, - парнишка скривился, - это грязные и голодные люди, что прятались по лесам и нападали на наших солдат, чтобы отобрать у них еду. Так?
- Хмм, еду, - старик скривился. – Они отбирали у нас жизни Пауль.
- А в других странах партизан, что, не было?
- Были, - поморщился старик. – Но те партизаны только прятались. И их укусы были комариными.
- А эти не прятались? – усмехнулся парнишка.
- Эти устроили в нашем тылу второй фронт Пауль, - покачал головой старик. – Они воевали. И ещё как воевали. И воевали все. Поэтому я тебе и говорю, что нам казалось, что стреляют в нас русские деревья. А это очень страшно Пауль. В сорок втором от нашего батальона осталась одна рота. И это всего за месяц охоты на партизан.
- Надо было просто пройти по их лесам цепью и всех сразу выловить, - скривился парнишка. – Это же так просто. Один раз и навсегда.
- Такое помогало в Европе внучок. В России не помогло. Мы снимали с фронта целые дивизии для прочёсывания этих проклятых русских лесов. И дивизии теряли солдат больше, чем на фронте.
- У русских непроходимые леса? – вскинул брови парнишка. – Или зверей много?
- У русских есть особая боевая смекалка и умение воевать в этих самых лесах.
- Фу, лес, что в нём такого особого? Вы, наверное, плохо смотрели под кустами, когда прочёсывали их? Вот и пропускали партизан. Мы когда в поход ходили, тоже в войну играли. Так я вырыл ямку под кустом, спрятался в ней, сверху травой прикрылся. Меня три часа искали, так и не нашли. Под кустами надо было лучше смотреть.
- Может ты и прав, - покачал головой старик. – Но вот я сейчас вспомнил одну операцию. Местный староста доложил коменданту, что на соседнем хуторе прячутся партизаны. Мы выехали под утро и окружили этот хутор, мышь не проскочит. Потом обыскали всё вокруг. Нашли старика и пять
женщин. Больше никого. Понимаешь, Пауль, никого, - старик произнёс последнее слово по слогам. – А когда мы сели обедать, по нам открыли огонь. С трёх сторон Пауль. С трёх! – старик показал три пальца. – На хуторе стояли всего три дома. И вот из этих домов по нам стреляли.
- Они прятались в подвалах дед, - скривился парнишка. – Вы плохо искали.
- Там не было подвалов Пауль. Где они прятались, я не знаю. Но там не было подвалов. Потом, я и капитан, вернулись туда с ротой. Хутор был пуст и мы его сожгли. И похоронили мой взвод у леса. Из всего взвода остались в живых только мы с капитаном. Остальные полегли от огня партизан Пауль. А подвалов мы не нашли. И сколько там их было, я не знаю. Я просто успел уползти в лес. Там встретил капитана, и мы вернулись в гарнизон.
- Ты хочешь сказать, что в вас стреляли сами дома? – хмыкнул парнишка.
- Не знаю. Дома, деревья или приведения, - развёл руками старик. – Но по нас стреляли.
- А старик и женщины куда пропали?
- Не знаю. Я их не видел.
- Странно всё это, - покачал головой Пауль. – Очень странно. Вы так и не очистили тыл от партизан?
- Нет. По моему, после наших зачисток, их становилось ещё больше. Как грибов после дождя.
- И долго ты был в России?
- До середины сорок второго. Потом остатки нашего батальона, пополнив, перебросили в Африку.
- Там тоже завелись партизаны? – усмехнулся парнишка.
- Почти. Там очень досаждали Ромелю английские LRDG.
- Это ещё кто?
- Такие же диверсанты, как и мы, - пожал плечами старик.
- Надеюсь, с этими вы хоть на равных сражались? – усмехнулся Пауль. – Или тоже проигрывали?
- Там не было русских лесов, - скривился старик. – А в пустыне особо не спрячешься. Там нужны были быстрые машины. И они у нас были. Мы провели несколько блестящих операций.
- Например? – прищурился парнишка.
- Например, наше подразделение ночью высадились с плавучих средств на тунисском берегу и уничтожило железнодорожный мост через Вади-эль-Кибир.
- И как вы ушли обратно?
- Нас ждал катер. Англичане искали нас в пустыне, а мы ушли водой.
- Дед, ты конечно прости меня, - Пауль виновато улыбнулся. – Ты говоришь, что у вас были специалисты войны, вы прошли Европу. Имели боевой опыт. Тогда почему вы не победили русских?
- Почему не победили? – старик задумался. – Это не простой вопрос Пауль. Ну, во первых, мы не собирались в России долго воевать. Фюрер и мы все, были уверены, что сокрушим Россию за пару-тройку месяцев. Ведь европейские страны сдались нам быстро. И если бы мы взяли в сорок первом Москву, то на этом и остановились бы.
- Думаешь, русские тогда бы сдались?
- Теперь я знаю, что нет, - поморщился старик. – Но тогда мы были в этом уверены. К тому же первые успехи в начале войны обнадёживали. Мы видели толпы пленных русских солдат и думали, что у Сталина больше нет армии. Но он обманул нас, этот хитрый азиат. Оказалось, что в плен попали только слабые войска. Сильные ждали нас под Москвой.
- И вы испугались? – скривился парнишка.
- Испугались? – старик поморщился. – Мы были ошарашены, когда из снежной мглы на нас пошли свежие, здоровые солдаты Сталина. Вот тогда мы поняли, что мы проиграли. И ещё, - старик покачал головой. – Я тебе уже говорил про партизан.
- Про стреляющие дома? – кивнул Пауль. – Ну?
- Так вот, выражение “горит земля под ногами”, тебе о чём говорит?
- Нууу, о пожаре, наверное? – пожал плечами парнишка.
- Так вот у нас русская земля горела под ногами от партизан Пауль. Именно горела. Ни в одном европейском государстве мы не встречали такой ненависти к нам и такого сопротивления. С нами воевали все. Понимаешь, все, кто мог поднять оружие. Старики и подростки. И женщины. С нами воевали не специально подготовленные женщины, а простые, русские женщины Пауль. Ты это можешь себе представить?
- Ты это можешь себе представить?
- Нет, не могу, - дёрнул плечом парнишка. – Как они воевали, если не умели?
- С ненавистью Пауль, с ненавистью. А ненависть, я это уже знаю, очень хороший учитель. И если те же француженки нам улыбались и охотно шли в наши объятия, то русские женщины воевали с нами. Не все из них стреляли из оружия, если ты понимаешь войну именно так. Многие воевали по
другому.
- По-другому, это как? – вскинул брови парнишка.
- Устраиваясь работать в наши учреждения и воинские части, они отравляли питьевую воду и пищу в столовых. Минировали наши самолёты и технику на стоянках и в гаражах. Да просто поджигали дома, в которых ночевали наши солдаты.
- Но это же бесчеловечно дед? – вскинул руки парнишка. – Это варварство!
- Мы сами виноваты в этой войне Пауль, - прошептал вдруг дед, опустив голову. – Мы пришли к ним, чтобы убивать. Фюрер нам так велел. И они не смирившись с этим стали убивать нас. Любым, доступным им способом.
В комнате повисла напряжённая тишина.
- Там я понял, что означает русская поговорка, - тихо произнёс старик. – “Как аукнется, так и откликнется.”
- Аукнется, это что? – распахнул глаза парнишка. – Опять загадочная русская душа?
- Нет Пауль. Это обычный ответ русских на не званных гостей. Прочти историю России внучок.
- Историю России? И что в ней есть необычного? – дёрнул плечами парнишка.
- А там ты найдёшь ответ на свой вопрос, - старик скривился. – У России есть одна интересная особенность мальчик. Все, кто на неё приходят с войной, бывают биты.
- Аааа, слышал, слышал, - закивал головой Пауль. – Это ихний князь говорил какой-то: “Кто к нам с мечом придёт, от него и погибнет”. По-моему, так?
- Так, Пауль, так, - качнул головой старик. – И это сказал князь Невский, когда разбил на Чудском озере наших предков. Немецких крестоносцев. Они тоже хотели там править и иметь свои владения.
Фюрер это и нам, кстати, обещал перед походом на Русь. И многие из нас их получили.
- Так вы всё-таки что-то выиграли?
- Выиграли Пауль, выиграли, - покачал головой старик. – По аршину на брата и берёзовые кресты на свои владения. Много крестов Пауль. Очень много.
- Семьдесят шесть лет прошло со дня последней войны, - на экране телевизора вдруг появился суровый дядька. – А русские всё не могут забыть её и продолжают демонстрировать всему миру свои военные мускулы. Угрожая цивилизованному миру планеты! Прошедший сегодня в Москве военный парад свидетельство русской агрессии и ненависти к европейским ценностям и демократии. Пора бы уже смириться русским со своим поражением в противостоянии идеологий и признать, что западные ценности намного живучи и ценны для всего человечества. Но Москва упорно этого не желает видеть. А продолжает наращивать свой военный потенциал, что как известно здравомыслящим людям, очень опасно! В конечном итоге, именно Москва виновата в том, что в мире продолжают то там, то тут вспыхивать очаги агрессии и терроризма. И что западные демократии вынуждены на это как-то реагировать, консолидируя свои силы. Как всегда, запад не хочет войны, но если Россия и дальше намерена сопротивляться демократизации своего общества и будет нарушать права человека, то запад будет вынужден предпринять защитные меры.
- Выключи, - поморщился старик. – Это напоминает мне паранойю Геббельса. Он тоже визжал на весь мир об опасности коммунизма в Европе и сам толкал фюрера к войне с Россией.
- Но об опасности сегодня говорят все дед, - взмахнул руками парнишка.
- Ты не слушай что говорят, - поморщился старик, - ты смотри, кто что делает.
- А.. – В прихожей хлопнула дверь и Пауль смолк, оглянувшись.