После разгрома фашистской Германии в 1945-м году день Победы 9 мая в СССР праздновался недолго. В 1947 году День Победы как государственный праздник с выходным днем был отменен. Это объяснялось с необходимостью работы по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства.
Только в 1965 году празднование Дня Победы указом Президиума Верховного Совета СССР было возрождено. Тогда во главе СССР стоял Л.И.Брежнев, сам участвовавший в Великой Отечественной войне. Вероятно, поэтому, а так же большая часть страны уже была восстановлена, было решено отмечать празднование Дня Победы на государственном уровне.
В том году я учился во втором классе. Что говорили по поводу празднования Дня Победы в школе, я не помню. Но хорошо помню тот праздничный день. Было по-настоящему весенний солнечный теплый день. Взрослые и дети ходили в рубашках. Папа через некоторое время после завтрака переоделся в одежду, которую обычно надевал, когда они ходили в гости. Ему помогала бабушка. Мамы дома не было, она ушла на работу. В разгаре были весенне-полевые работы.
Бабушка вытащила из подпола бутыль с самогоном. Папа перелил оттуда самогон в поллитровую бутылку и закрыл бумажной пробкой из газеты. Бабушка отрезала от каравая несколько ломтей хлеба, вытащила из шкафа небольшой кусок соленого сала, все это завернула в газету и положила в авоську.
Мы вышли на улицу. У соседнего дома стояли мой одноклассник Леонтий и его отец, тоже одетые по-праздничному. Поздоровавшись, мы вчетвером направились по улице, а потом по переулку на кладбище, расположенное за огородами нашей улицы. Пока мы шагаем, расскажу коротко об этих двух участниках войны.
Мой отец Иван Андреев и отец Леонтия Василий Андреев троюродные братья. Дядю Василия призвали на войну в 1942 году. До этого в 41-м году был призван его старший брат Илья, который пропал без вести. Моего отца призвали на войну в 1943 году в семнадцатилетнем возрасте. И он вернулся домой только в 1953 году. До Берлина не дошел. После освобождения Прибалтики его оставили в городе Шяуляй. После войны в первую очередь отправляли домой пожилых и семейных. А отец был молодой и не женатый, и он прослужил до 1953 года. Был легко ранен в левую лопатку осколком снаряда.
Дядя Василий тоже не дошел до Берлина. После второго тяжелого ранения долго провалялся в госпитале и вернулся домой в июне 45-го года. В 1944 году призвали на войну и его отца, Петра Андреева. Он не вернулся домой. Его жена баба Аня после этого ослепла.
Из нашей родни на войне были еще двое Андреевых – Михаил и Григорий. Дядя Михаил прожил недолго. Где-то в начале 60-х умер. А дядя Григорий в сорок первом попал в плен и вернулся домой только в 47-году. После освобождения из плена долго выясняли, добровольно или недобровольно сдался в плен. Он прожил до середины 80-х годов. Был хорошим столяром. Для нашей семьи смастерил раскладную деревянную кровать, на которой мы спали с бабушкой. Когда немного повзрослели, мы с Леонтием часто ходили к ним в гости. Его дочь Лида работала на ферме и ее за хорошую работу наградили радиолой. Мы ходили туда слушать пластинки.
Кладбище наше в то время не было огорожено. Говорили, что во время войны ограду растащили на дрова. Новую ограду поставили только где-то в середине семидесятых годов.
Когда мы подошли, там было несколько мужчин, вернувшиеся с войны. После того, как мы присоединились к ним, все пошли на восточную окраину кладбища, где ровными рядами стояли около двадцати крестов без могильных холмиков. Оказывается, эти кресты поставили в честь тех, кто не вернулся из войны.
Взрослые подходили к крестам, молча стояли, выпивали самогон, закусывали, наливали в основание креста немного самогонки и клали кусочки хлеба. У некоторых на глазах были слезы.
Закончив церемонию, мы вышли из кладбища, и направились к памятнику, установленному на перекрестке трех улиц нашей деревни. Тогда улицы не имели официальных названий. Просто назывались задняя, верхняя, конюшенная. Улица, где мы проживали, называлась кладбищенской.
Около памятника стояли пионеры в красных галстуках, старшеклассники, пионервожатая, директор школы, председатель сельсовета, председатель колхоза и парторг. Невдалеке, около дома Ивана Петрова стояли порядка десяти любопытных женщин и старух из ближайших домов и ждали начала церемонии.
Перед домом Алексеевых стояли два автомобиля – наш колхозный ГАЗ-51 и новенький, невиданный мною раньше какой-то необычный автомобиль. Около него толпились любопытные дети и восхищением говорили «газик», «газик». Это был новенький ГАЗ-69 нашего председателя колхоза.
Митинг открыл парторг колхоза (секретарь партийной организации КПСС) Данилов Николай Михайлович, тоже участник войны. Участниками войны были также председатель колхоза, директор школы, председатель сельсовета. Перед присутствующими на мероприятии выступили председатель колхоза и директор школы. Школьники читали стихи про войну.
Потом заиграли горнист и барабанщик в белых рубашках, черных брюках и с красными галстуками. Все пионеры отдали честь. На этом митинг закончился.
Возложения цветов, как принято сейчас, не было. Откуда в сельской глубинке цветы? Полевые еще не выросли, на приусадебных участках тоже цветы еще не появились.
Наш колхоз состоял из четырех деревень. Все участники войны сели на грузовую машину. Туда же посадили горниста с барабанщиком, школьников, которые читали стихи. Начальство село в «газик». За день они объездили еще три деревни. В каждой деревне к ним присоединялись свои участники войны.
А мы разошлись по домам, взволнованные и обрадованные необычным для тех лет праздничным событием. А отцы наши вернулись вечером изрядно навеселе. После завершения официальной части праздника председатель колхоза организовал им угощение.
По сравнению с тем, как празднуют День победы сейчас, какие почести оказывают ветеранам войны, тогда это было совсем-совсем скромненько. Но все равно это был праздник. Особенно для оставшихся в живых. Праздник со слезами на глазах. Все погибшие и ветераны жили в одном селении. И из их памяти за двадцать лет еще не стерлись лица погибших.
Вот так мне запомнился празднование Дня Победы в далеком 1965 году.