...Его часто сравнивали с Веласкесом. Называли последователем Сарджента и Ван Эйка. Кисть его считали стремительной. Один из современных искусствоведов говорит о Маэстро Ласло так:
«Он виртуозно подчиняет себе процессы живописи, он удивительно уверенный рисовальщик, и он обращается с цветом с удивительной прямотой прикосновения. Кроме того, он и с удивительной проницательностью изучает характер, и внимательно следит за многими мелкими деталями, с помощью которых особенности личности подёргиваются в человеке, и потому его портреты обладают в высокой степени тем качеством, которое приходит от точной характеристики модели. Он никогда не позволяет себе опускаться до простого, банального реализма.
Он облагораживает очевидные вещи, имея дело с ними, как истинный художник, добавляя к обаянию манеры письма чистоту и широту стиля, решительность мазка и твердость.»
И в портрете, описываемом мною сегодня, написанном в качестве свадебного подарка к двадцатипятилетию брачного союза седьмого графа Батерста и леди Хелен Эмори Хиткоут, дочери подполковника Хиткоута, видна отлично вся суть мастерства художника, блестящая и изысканная, твердая и ясная, в совершенном благородстве и точности. Сохранилось письмо Уильяма Батерста, в котором он, благодаря художника за присланный подарок, пытается выразить восторг. Это письмо похоже на изысканный дипломатический документ и страницы старинного романа одновременно: “Фотографии картины только что прибыли, и я чувствую, что должен воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить вас за этот почти невероятно замечательный подарок, который вы мне делаете. Если бы только у меня были слова, чтобы выразить хотя бы половину того, что я чувствую по этому поводу! Я не могу передать вам, как сильно я был впечатлен, когда понял, как много вы для меня сделали; все ваше драгоценное время, которое вы так щедро отдали, даже до такой степени, что отложили приятный и, я уверен, столь необходимый отпуск, ради этой картины. Свадебный подарок, который вы подарили, — это, как я вижу только по фотографиям, - вещь настоящей красоты! Для меня это всегда будет моим самым ценным достоянием и радостью навсегда. Я могу только надеяться, что вы испытали немного удовольствия, рисуя его. То удовольствие, которое я получу, глядя на него всю оставшуюся жизнь. Есть еще одна вещь, которую я хотел бы сказать. Я не могу не чувствовать, насколько великодушие вашего поступка, подарившего мне эту прекрасную вещь, проистекает не столько из привязанности ко мне лично, сколько к моим родителям. Картина, которую вы нарисовали, будет, если возможно, еще более ценной для меня, когда я подумаю о том сильном удовольствии, которое вы намеревались доставить и действительно доставили моим отцу и матери. так что благодарность, которой я обязан вам, как жених, сравнима только с той, которую я чувствую, как сын”.
Действительно, маэстро де Ласло был знаком с семейством Батерст, писал портреты сестер графа. украшающие теперь парадные залы национальной галереи искусств в Лондоне /Тейт/, частные коллекции, но в этом портрете – стремительном, романтически одухотворенном, воздушном, натура графини Батерст представлена им столь полно и в то же время - загадочно - взор, пианистические руки, льющиеся «» складки палантина и платья, жемчужное ожерелье, браслеты на руках, что невозможно не восхититься!
И это то мы и делаем, затаенно вздыхая перед портретом. Его словно слегка окутывает грусть, пелена печали.
Леди Хелен Эмори - Хиткоут, графиня Батерст, умерла бездетной, 29 сентября 1972 года в Колд-Эштон-мэнор, Глостершир, в возрасте шестидесяти семи лет.
Похоронена рядом с мужем, в родовом поместье. Счастье в браке ее, и вправду, было тонко, но твердо омрачено лишь отсутствием детей. Европа знала ее, как мецената, благотворительницу, ценителя искусства, музыкантшу, скромную и умную леди, в полном блеске благородства ее высокого имени. Картины могут сказать нам многое, если на них просто внимательно смотреть. Портретом графини трепетно дорожили не только сами заказчики, но и их потомки, чудаки и эксцентрики. Не проиграли в карты, не продали. Любуются им до сих пор. Тем самым, призывая ценность таланта художника, обессмертившего модель живым огнем и неподдельной сердечностью своей стремительной кисти.