В третьем часу ночи мы снова на этом месте. Мы возвращались. Машина загружина пчелами, шестью бидонами меда, десятком пустых бидонов и всяким другим скрабом, которым пользовался на медосборе. Потерять это место трудно, потому что оно хорошо приметно. Рядом Половинка, а главное поперек дороги навалена куча веток, проехать которые незамечиными просто невозможно, так как нигде больше на всей дороге ничего подобного нет. На этот раз мы в более лучшем положении: имеется и ружье, заряженное жоканом, и собака, и электрический фонарик, теперь мы имеем возможность прикончить медведя.
Но чтобы убить медведя, у нас не оказалось еще одного компонента в арсенале средств истребления,- это храбрости. Мы узнали об этом вскоре, после начала операции. Получилось все не так, как расчитали.
Когда мы изготовились, чтобы преследовать медведя, на след пустили Блека. Но он не пошел по следу. Этого мы не ожидали. Сразу же за кюветом он сошел со следа и уклонился в сторону. Пучек света от фонарика, который держал Толик, освещал усердно работающую фигуру Блека. Мы неотступно следили за его поведением. Самым деловитым и старательным образом он вынюхивает что-то в траве, исследуя каждый квадратный метр площади. Энергичное покачивание его хвоста, показывало близость какой-то дичи.
В первую минуту наблюдения у нас зародилось сомнение. "Неужели медведь изменил направление и теперь находится не там, где должен быть по нашему предположению". Но вскоре мы убедились в том, что Блек не пойдет по следу.
На одном из участков Блек на некоторое время задерживается, нюхал землю и с силой втягивал в себя воздух, забивая ноздри земляной пылью. Пыль щекочет в носу и вынуждает фыркать. Но вот передние лапы его быстро-быстро заработали, так что клочья травы взвиваются вверх. Так он разгребает землю, чтобы добраться до мышки. Наконец он припаднимается на задних лапах и застывает в короткой стойке. Затем следует прыжок и передние лапы его прижимают кустик травы. Убедившись, что под лапами пусто, он вновь приподнимается и делает целый каскад прыжков. Наконец, добыча прижата. Блек хватает ее зубами и с наслаждением пожирает...
Возмутительное зрелище! Мы ждем от него настоящей работы, а он занимается пустяками , а точнее, ловлей мышей. Трехнедельная "стажировка" не прошла даром: ведь на таежном-то точке он так ловко научился расправлятся с ними!
Блек разочаровал нас. Он явно не пойдет по следу медведя, потому что его прельщают только мыши.
-Дрянь, а не собака, вот бы пальнуть по нем!-с негодованием высказывается Толик.
-Да-а,- разачарованно протянул Николай.
-Отличная собака.- возразил я-Если бы не Блек, то меня уж небыло бы в живых-мыши бы заели. Вы даже не представляете, сколь их было на пасеке! Их там были миллионы.
-Не может быть,-усомнился Толик.
-Может, не вру. Спроси у Жоры, если мне не веришь. Он тебе скажет то же, что и я.
Итак, Блек выпал из тех средств или предметов, с помощью которых мы надеялись убить медведя. Но в нашем распоряжении остаются еще три, которые не опробованны и которых вполне достаточно, для этой цели. Николай держал дробовик, оба ствола которого заряженны жоканами. Кроме того два таких же патрона я держал в руке как запасные, чтобы при необходимости перезарядить и сделать повторные выстрелы." Уж четырех-то выстрелов для него вполне хватит!"- решил я. Итак Николай идет по следу, держа на изготовке ружье, с правой стороны- Толик, освещая впереди, я иду следом, представляя собой нечто заград-отряда. Если кто-то из них спасует и начнет отступать, удержу, не дам возможности улипетнуть.
След хорошо виден до тех пор, пока зверь полз по лужайке, покрытой хотя и невысокой, но густой травой. С него трудно сбится, потому что он представляет полосу, примятой травы шириной чуть ли не в полметра. Лужайка вскоре заканчивалась, и начинались негустые тальники в перемежку с березками. Между ними реденькая и слабенькая травка, как это обычно бывает в тени деревьев. Здесь мы теряем след. Электрический фонарик, который хорошо освещает внутри двухместной палатки, в этой обстановке оказался бессильным. Здесь фонарик до того слабо освещал, что на расстоянии двух метров свет от него терялся полностью. Как только мы углубились метров на три-четыре в кустарники, поняли, что наш фонарик вовсе не пригоден для той цели, какую ему предназначали. И тут великий страх охватил наши души. Каждому из нас так и казалось, что вот -вот из темноты выпятится лохматая могучая лапа зверя и вонзит свои огромные когти кому-либо из нас. И мы заколебались- следует ли продолжать поиск?
Так выпало еще два средства из того арсенала, на которые мы расчитывали,- это фонарик и наше мужество. Осталось только ружье. Но само оно не стреляет, какими бы пулями его не заряжали. И мы отказались от этой затеи: пусть пропадает наша медвежатина.
-Поехали,-сказал Николай и направился к машине. Я и Толик с чуством облегчения по ледовали за ним. И вновь наше настроение значительно улучшилось. -Блек, ко мне!- позвал я собаку, чтобы пристегнуть на цепочку и закинуть в кузов. Но он увлечен охотой на мышей и не хочет подчинятся. Я пытаюсь подойти к нему, чтобы поймать, но напрасно. Он понял мое намерение и тут же удалился, растворившись в кромешной тьме. Ни ласковые уговоры, ни грубая угроза не действуют на него. "Хитер бестия, не хочет больше ехать",-думаю я и все мое существо охватывает жгучая ярость против этой настырной собаки."Сначала испортил нам охоту, а теперь и ехать не хочешь, прохвост ты этакий!"
-Ну погоди, негодяй! Я проучу тебя.-Поехали, пусть прогуляется 18 километров на своих ножках! Может поумнеет?!
-Да куда он денется, прибежит,- успокаивает меня Толик-Да если и потеряется невелика беда. Такую собаку и держать не стоит.
-Ну, ну ты! Блек отличная собака. Только вот на медведя не пошел. Зато на бурундуков да мышей-незаменим.
-Что толку от них?!- неунимался Толик.
-Как что? Если идет на бурундуков, то и на белку пойдет. Разве это не ценное качество собаки?
-Зачем нам бурундуки? Вот медвежатинки бы- другое дело. Ужас, сколько мяса пропало!
-Не пропало, медведь выжевет. Ему только зад прихватило, а остальное все целое. Я даже рад, что он жив: не люблю возится с разделкой туши. Да и инспекция могла бы застукать. Тогда греха не оберешься-припишут браконьерство.
-Нет уж! Какое браконьерство, если он сам под колеса залез?
-Сам,- ухмыльнулся Николай-Сам, если не считать, что я газку поддал.
Вопрос о том браконьерство или небраконьерство мы совершили, помяв зверя машиной, так и остался не разрешенным.
Прежде, чем попасть на новый точек, я решил заехать домой, чтобы оставить все лишние вещи, а именно: постель, шесть бидонов с медом, десять пустых бидонов, ящик с вощиной и другие мелкие вещи, которые на первых порах не потребуются на новом точке. В кузове остались пчелиные семьи, дымарь, мешек с гнилушками, контрольные весы, котелок для чая и еще кое что из инструментов. После разгрузки я прегласил ребят подкрепиться, так как к этому времени все мы ощущали адский голод. Мы зашли на кухню, где имелись необходимые продукты, которые без всякой подготовки можно употребить в пищу. Булку хлеба я достал из хлебного шкафчика, а из холодильника- трехлитровую банку молока и с полдюжины сырых яиц. Разлив молоко по кружкам мы приступили к еде. В эту минуту в открытые двери влетает черная собака, вся мокрая, словно только что вылезшая из воды. В первые секунды я не узнал ее. Мне показалось, что это чужая.
-Пошла вон!-прикрикнул я на нее. Но она даже и не шевельнулась, чтобы покинуть кухню. Она поджала хвост, прилегла на живот и с виноватым видом подползла ко мне.
-О, маин гот!- воскликнул я почему- то по немецки, когда в появившейся собаке признал своего Блека.-Уделала тебя дорога. И на кого же ты, голубчик, стал похож?!
Выпятив язык, Блек часто дышал. Он не спускает с меня глаз, повидимому, боялся, что я покину его.
-Чует собачья морда, что я снова поеду и ему вновь предется догонять.- говорю я , стараясь успокоить собаку.
-Ага, боишься? В другой раз будешь умнее. А пока не горюй- оставлю тебя дома!
Вспомнив, как Блек здорово разочаровал нас, отказавшись брать след медведя, Николай и Толик тоже подшучивали над ним.
Утолив голод, мы выкурили по сигаретке и заторопились в дорогу. Становилось уже почти совсем светло, так что ехать можно уж без включеннях фар. Дорога предстояла не столь длинная сколь плохая. Если бы ехать на прямую, то километров 10-12. Но напрямую только птицы летают. Нам же предстояло сделать большой крюк, чтобы преодолеть две речки-Хинган и Мутную,- через которые перекинуты мосты. До мутнинского моста дорога оказалась сносной. Поэтому это расстояние мы проскочили довольно быстро. Но за мутнинским мостом она разбита до основания. Здесь не было дороги как таковой, а вместо дороги- черное поле, шириной в сто метров, изрезанное глубокими колеями колесных тракторов и автомашин. В дождливую погоду каждый водитель, чтобы не посадить в грязи свой транспорт, выбирал более проходимое место. И вот результат! В некоторых из них стояла дождевая вода. Ехать по такой дороге, да к тому же с пчелами, невыносимо трудно. Машину то и дело кидает из стороны в сторону и так же то вверх, то вниз. Николай применяет огромное усилие, чтобы избавить машину от тряски. Пот ручьями сползает с его лица и он, время от времени, вытирает его рукавом тужурки. Но машину все равно трясет. Все мои стояки испытывают хаотическую пляску. Я напрягаю силы, чтобы удерживать их. Сползающие в зад кузова, где я нахожусь, быстро восстанавливаю на место. Но те, которые швыряет по сторонам, выходят из под контроля: до них я не могу дотянуться.
Пять или шесть километров такой дороги сделали свое дело. Упаковочная проволка на некоторых ульях ослабла, и между корпусами образовались щели. Сорвало и некоторые подкрышники, и тут обнаружились щели. В них-то, во все, вываливают пчелы огромными массами покрывая стенки ульев. И вот беда- то! У меня нет возможности предотвратить это, заткнуть эти щели." Будь, что будет."- решаю я с болью в серце, наблюдая за пчелами. Некоторые одиночные пчелки, взлетают в воздух и послушно следуют за машиной. Но основная их масса замирает на стенках. Пока мотор работает, они так и будут сидеть, словно приклеенными к стенкам. Но стоит ему заглохнуть, как сразу же начнется облет, и пчелы разлетаются в поиске медоносов. Вот тогда-то попробуй собрать их! "Хотя бы не засесть, хотя бы не засесть,"- шепчу я, эти слова, словно заклинание. Но напрасно мое беспокойство. Николай отлично знает эту дорогу, так как частенько ездит по ней на совхозный стан к сенокосчикам. И теперь он ведет машину вполне уверенно хотя ее и треплет и кидает во все стороны. На небольшом отрезке пути перед самым точком, когда свернули с главной дороги, пересекая кочковатую низину, пляска стояков достигла кульминации. Здесь ульи так трепало, что, казалось, повыскакивают из кузова. Они оказались почти все с нарушенной упаковкой, когда остановились для разгрузки. Из каждого из них вываливали пчелы и с каждой новой секундой их становилось все больше и больше. Кочевые решетки покрылись сплошным слоем пчел. Они ползали по кузову машины и по стенкам ульев. Теперь уж многие, даже очень многие взлетали в воздух и кружились над машиной, делая облеты. Мешкать нельзя, потому что с каждой минутой становилось все светлее и светлее. Если бы тучи, свалившиеся на восточную сторону,не перекрывали небо, то уже видно было бы восходящее солнце. Немедля следует разгрузить машину, иначе будет еще хуже.
На невысокой релке, покрытой старыми редкими тальниками я приступил к разгрузке. Раскрыв борта, чтобы удобнее снимать ульи, Толик увидел великое множество пчел на ульях и дне кузова. Один вид их подействовал на него так, словно он столкнулся нос к носу не с одним медведем, а с десятком их. Как ошпаренный кипятком, он отскочил от машины.
-Давай сетку,- закричал он, обращаясь ко мне.
У меня сеток не оказалось. "Наверное, в кабине",- думаю я и киичу Николаю:
-Давай сетки!
-В кабине их нет!- отвечает Николай.
-Там же!
-Нет!!!- яростно ответил он и захлопнул дверку. Он закупорился в кабине так, что к нему не проникнет ни одной пчелки. А на нас ему наплевать!
Лицевых сеток не оказалось с нами. Они в медогонке, которую оставили дома.
-Сетки забыли дома, давай разгружать без них!- кричу я Толику. Толик понял меня. Он накрыл голову тужуркой и попытался подойти к машине. Но услышав как над ним зазужали пчелы, мгновенно развернулся и с быстротой медведя, которого догоняли, улепетнул подальше от машины.
-Стой!!! Куда же ты?!- кричу я, но где уж там. Остановить его невозможно. Да, пожалуй и не за чем, так как ужалинья пчел для свежего человека, несвязанным с пчелами, могут привести к смерти. Для этого достаточно и 500 ужалений. В данной ситуации это не исключалось. Я же не желаю смерти Толику. Пришлось разгружать одному.
Но как это сделать?
Вес четырехкорпустных ульев, хотя и с малым количеством меда, так как он откачен, составляет не менее 70 килограммов. Поднимать такие ульи для одного меня просто не подсилу. И все-таки пришлось разгружать одному. Будь что будет!
-Начнем!- кричу я и подтягиваю улей к краю кузова. Опускаю его вниз, и он шлепается на землю. "Кажется, удачно,"- думаю я, подтягивая к другому борту новый стояк.
-Тоогай!- кричу Николаю.
Машина проходит примерно пять метров и останавливается. В ту и другую стороны я сбрасываю еще два улья.
Продолжать разгрузку становится невтерпежь. Со дна кузова пчелы заползают под брюки, облепляя оголенные ляжки, а взлетевшие набиваются в голову, путаясь в волосах. И все они жалят. Никакой посщады от них ждать не приходится. Мороз расролзается по коже и жуть закрадывается в сознание. Чтобы хоть как-то защитить голову, я укрываю ее капюшеном энцефалитки и продолжаю скидывать ульи.
Наконец машина разгружена. Я спрыгиваю на землю и подбегаю к кабине, указывая рукой в сторону дороги.
-Поше-ол!!!
Машина тронулась и осторожно разворачивается чтобы выйти на обратный путь. Я же пустился бежать в направлении Толика, чтобы поскорее избавиться от преследовавших пчел. Увидев меня, в окружении роя пчел, Толик вновь пускается наутек, боясь чтобы пчелы не переключились и на него. Но чем дальше я отбегаю от пасеки, тем их меньше становится, так как одних я уже успел придавить, а другие возвратились к ульям.
У кочковатой низинки, где основательно потрепало ульи, я остановился. Подъехал и Николай.
-Ну как тут, не жалят?- спрашивает он, приоткрыв дверку.
-Нет! Можно выходить!
Николай оставляет кабину и робко осматривается вокруг. Убедившись, что пчел почти нет, торопливо закрывает борта.
-Эй, поехали!- кричит он Толику, который ожидает его далеко за кочковатой лощиной.
-Подъезжай, я тут сяду!
И они уехали, а я остался, чтобы привести в порядок свою пасеку на новом точке.
Продолжение следует.
Оглавление:
2. Медоносное лето. Атаки муравьев.
3. Медоносное лето. Улетел рой.
4. Медоносное лето. Война с мышами.
5. Медоносное лето. Ссора с Жорой.
6. Медоносное лето. Встреча с медведем.
9. Медоносное лето. Пчеловод Балабанов.
11. Медоносное лето. Филосовские мысли.
13. Медоносное лето. Расследование.
14. Медоносное лето. Многокорпусные ульи.
15. Медоносное лето. Смерть маток.
16. Медоносное лето. Охотник-пчеловод.
17. Медоносное лето. Медоносы августа.
19. Медоносное лето. Переезд. Часть 1.
Спасибо за прочтение, если понравилось ставте лайки и подписывайтесь на мой канал. Фотографии взяты из свободных источников интернета.
