РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ
Обиженная на весь белый свет, Маша брела по шумному проспекту. В лёгонькой курточке и с непокрытой головой, не разбирая дороги, шагала прямо по лужам после декабрьского дождя. Ни яркие огни витрин, ни иллюминации, освещающие улицы города, ни огромная, богато украшенная ёлка на главной площади, не радовали её. Озабоченные предпраздничной суетой, горожане бегали от магазина к магазину в поисках подарков для родных и любимых. Но вся эта торжественная сутолока тоже не делала девочку счастливой. Она и сама не знала, чего ей больше всего сейчас не хватает, чтоб в сердце поселилось то чувство радости, которое в эти волшебные дни обычно испытывают все люди на земле.
С самого начала день не задался. Утром в школе она узнала, что в этой четверти у неё вышла «тройка» по алгебре. Она, лучшая ученица в классе, и вдруг «ТРОЙКА»! Как же она ненавидит эту никчемную мудреную науку. И кто только придумал эти дифференциалы, интегралы и прочие функции. К тому же математичка её невзлюбила. Она чувствовала это и очень злилась. Потом, после третьего урока, Маша в пух и прах разругалась с Таней. Они дружат с первого класса, с того самого момента, когда крошечными первоклашками сели с ней за одну парту и ни разу даже не обиделись друг на друга. А тут такая ссора! Роль сказочной Королевы Зимы, которую Маша должна была играть на Рождественском утреннике для малышей, в самый последний момент отдали Таньке. Кто-то решил, что она играет убедительнее и интереснее, и что даже длинное белое платье с блестками сидит на Таньке лучше, чем на ней. Напрасно Таня смущалась и извинялась перед подругой за то, что так получилось, что она пыталась отказаться от заманчивой роли. Маша всё равно не верила в искренность её слов, да ещё и ужалила побольнее: «Конечно, мне платье широко, в два раза обмотаться можно. А ты корова, тебе в самый раз!».
На этом злоключения не закончились. Дома бабушка объявила, что её родители не прилетят ни на Рождество, ни на Новый год, потому что все праздники они будут работать, а не отдыхать, как все нормальные люди. Её родители были врачами, работали в одной из далёких стран и дома не были уже больше полугода. Девочка не понимала, как они могли не подумать о ней! Они обещали, что эти каникулы обязательно проведут рядом, все вместе, и не сдержали слово! Услышав эту неприятную новость, Маша не со зла, а так, от обиды и досады, нагрубила бабуле. Громко, на всю кухню, проорала, что борщ пересолен, жареные грибы с картошкой она терпеть не может и вообще бабушкину стряпню есть невозможно, потому что она готовит хуже мамы в сто раз! После чего девочка быстро оделась и вылетела из подъезда на серый асфальт тротуара. Стирая с лица слезинки, она зло прошипела: «Всё вверх тормашками! Даже снега нет! Зима называется!»
Она шла, не видя ни дороги, ни улыбающихся людей. То есть их девочка, конечно, видела, но, казалось, ей было невдомёк, как может быть кому-то радостно, когда ей самой сейчас так плохо! Как кто-то может радоваться, когда её сердце разрывается от горечи. «Невезучая! Почему я такая не везучая!» Она не заметила, как дошла до соборной площади. Хотя уже стемнело, здесь было как-то по- особенному светло и празднично. Стоявшая чуть в стороне самая большая церковь в городе была так искусно освещена электрическим светом, что казалась необыкновенным дворцом, созданным из серебра и хрусталя. От ветра церковь защищали высокие ели, добавлявшие в этот уголок городского пейзажа сказочный уют, от чего сердце каждого, кто видел эту картину, переполнялось необъяснимым восторгом и спокойствием. Даже Маша на какое-то время забыла о своей печали и невольно залюбовалась увиденным. Но как только она почувствовала аромат горячего какао и свежих ванильных булочек, доносившийся из празднично украшенных торговых лавок, девочка вновь погрузилась в свои горестные мысли и, тяжело вздохнув, уселась на скамью прямо под фонарным столбом.
- Что-то случилось? – услышала девочка через некоторое время. Она посмотрела на присевшего рядом дедушку. Скромное старенькое пальто с обычным, без меха, воротником. Седая бородка. И глаза… Она не понимала, что с ней! В глазах старика был такая доброта и сочувствие, что он сразу расположил девочку к себе. «Да ведь я его уже где-то видела раньше», - показалось ей на секунду.
- Так что же у тебя не так? – вновь спросил незнакомец с теплой и участливой улыбкой. Девочка тяжело вздохнула.
- Да всё не так! – во всех красках и со всеми подробностями она рассказала обо всём, что произошло с ней сегодня. О нанесённых ей жестоких обидах. О том, что никто-то не понимает, как трудно ей живётся. Она удивлялась сама себе, как вот так неосторожно рассказала о себе всё, что только можно, совершенно незнакомому ей человеку, и тому, что это её совершено не пугает. Терпеливо выслушав девочку, дедушка едва заметно улыбнулся.
-Идём! - произнес он тихо и так решительно, что девочка не нашла, что сказать, а лишь молча побрела за ним по узкой, освещенной фонарями дорожке.
Всего через несколько минут они оказались в храме, в том самом, которым некоторое время назад любовалась девочка. В этот час служб никаких не проходило, поэтому здесь было немноголюдно, довольно тихо и темно. Свет исходил только от свечей и лампадок. Маша обратила внимание на маленькую, согбенную старушонку, с ужасным сморщенным лицом и корявыми руками. Подходя к образам, та тихо шептала что-то и целовала лики святых. Затем девочка увидела молодую женщину, державшуюся за локоть, по всей видимости, своего мужа. На руках у него лежал спящий малыш. Улыбаясь, супруги радостно беседовали о чём-то со священником. Девочка перевела взгляд к аналою и едва сдержала крик. Одной рукой, осеняя себя крестным знамением, другой, опираясь на костыли, стоял безногий человек с обезображенным лицом. То был человек без возраста, потому что из-за ожогов было непонятно, сколько ему лет. Глядя на него, девочке стало жутко.
- Возьми, - тихо произнёс дедушка, протягивая ей свечу, - зажги её.
Девочка послушалась и зажгла тонкий фитилек от лампадки на подсвечнике, где не было уже ни одной свечи. Она собралась было поставить её на подсвечник, но дедушка остановил её.
- Погоди. Посмотри сквозь пламя свечи на этого безобразного калеку.
Девочка безропотно выполнила просьбу своего спутника. То, что она увидела в следующую секунду, объяснить было совершенно невозможно. Сквозь пламя свечи она увидела бравого, с военной выправкой молодого человека. Его прекрасное лицо озаряла счастливая улыбка, а в больших глазах отражались огоньки свечей. Но главное, от страшных шрамов на лице не было и следа. С лёгкостью совершал он земные поклоны, и никаких костылей не было и в помине. Лицо в шрамах Маша увидела вновь, стоило ей отвести свечу в сторону. Это был настоящий шок, опомниться от которого не дал её пожилой спутник.
- Теперь взгляни вон на ту горбатую старуху, что целует иконы.
И снова случилось нечто чудесное. Вместо старухи она увидела высокую стройную женщину, одетую в богатые одежды. Длинные волосы были убраны в роскошную причёску, необыкновенной красоты лицо неизвестной женщины светилось такой любовью, что девочке хотелось всё бросить, подбежать и прижаться к ней. Но стоило Маше отвести свечу в сторону, как перед взором девочки вновь возникла согнувшаяся от тяжести лет старушка.
Сквозь пламя свечи девочка увидела ангелов вокруг беседовавших с батюшкой родителей маленького малыша. Они пели младенцу ангельские песни и нежно гладили его по головке. Ангелы бережно укрывали своими крылами, словно оберегая от невидимых врагов, девушку, читавшую Евангелие на скамье под окном, плачущую горькими слезами женщину, мужчину с растерянным взглядом... Вокруг было так светло и ярко, словно горели миллионы электрических фонарей. Изумлению девочки не было предела. Она никак не могла понять, что это было, что за видение с ней случилось…
- Это какое-то чудо… - еле слышно произнесла Маша. Дедушка, сопровождавший её всё это время, улыбнулся.
- Свеча, которую ты сейчас держишь в руке словно символ того настоящего Света, через которое мы только и должны сотреть на этот мир. Сквозь него, как через особое увеличительное стекло, открывается истина. Ты видишь настоящую красоту, и тебе открываются: «Зачем», «Почему» и «Как». Сгорбленная старушка, небогатая, простая женщина. Ещё в ту давнюю войну она потеряла любимого мужа. Вырастила одна детей. Всю свою жизнь трудилась не покладая рук и уповала на Бога. В её скромном доме всегда находили приют путешественники и люди, которым по разным причинам некуда было идти. Кормила, заботилась о них. У неё не раз крали последнее, но она всегда прощала, и всё равно открывала двери тем, кто стучал в них с просьбой о помощи. Пред Богом она прекрасна, мы же слепцы, видим только её убогость и скрюченную от старости спину. Калека - молодой офицер, окончив военное училище, он попал на кавказскую войну, где в одном из боёв, защищая от гибели солдат, накрыл их своим телом. Он получил тяжёлое ранение, горел и чудом выжил. И после всех испытаний и страданий он не падает духом. Находит силы и возможность помочь людям, которые оказались в трудной ситуации. Многие не могут смотреть на него без содрогания, а Бог видит его настоящую красоту. Семейная пара, вокруг которой ты видишь поющих ангелов только что окрестила младенчика, своего первенца, и Господь радуется им, как самым дорогим людям.
Дедушка, помолчав немного, продолжил.
- Всё, что происходит в этом мире, происходит не просто так, а по Его воле. Проси, и Он обязательно научит тебя смотреть на людей и на ситуации через такое вот волшебное увеличительное стекло. Это очень важно. В первую очередь, для тебя самой. Тогда сердце твоё не ожесточится.
Девочка лишь кивнула головой. Она не знала, что сказать.
- Машенька, мне пора. До свидания.
Старичок поцеловал девочку в макушку и неторопливо пошёл к алтарю.
- Дедушка! Дедушка! Как Вас зовут? - опомнилась девочка.
Он обернулся и, нежно улыбнувшись, произнёс:
- Рождественский дед.
В следующую секунду через царские врата он вошёл в алтарь.
Маша ещё долго не выходила из храма. Все её мысли были о дедушке, назвавшемся Рождественским, о людях в храме, о родных. Словно со стороны взглянула она на себя через «увеличительное стекло», и то, что она увидела, ей не понравилось. Размышляя обо всем, Маша поняла, что была не права, когда, позабыв о собственной лени и тщеславии, обвинила учительницу математики в предвзятости. Ей было стыдно перед Таней, которая мало того, что ни в чём не была виновата перед ней, так ещё и получила обидные словечки от Маши. Она ругала себя за то, что не поняла родителей, которые где-то на другом конце земли не оставили без помощи тяжелобольную, только что прооперированную маленькую девочку. И очень-очень хотелось обнять свою самую любимую бабушку. От стыда и боли по её щекам покатились слёзы раскаяния. Но странное дело. Чем горше были её слезы, тем легче становилось у неё на душе. Как в старой сказке о мальчике Кае, который слезами выплакал осколок заколдованного стекла. Маша взглянула на Спасителя. Сегодня, в канун Рождества, она получила главный подарок в своей жизни.
Маша вышла из церкви и ахнула. Серый, тоскливый пейзаж, царивший вокруг ещё совсем недавно, нарядился в белые одежды. Торговые лавки уже закрылись, а на центральной городской магистрали не было ни одной машины. В этой уличной тиши падающий на землю снег радовал девочку больше, чем когда - либо. Теперь она понимала, что после луж и сырости эти белые хлопья и легкий морозец особенно ценны и прекрасны. Девочка подошла к вертепу, сооружённому у входа в храм. Взглянула на ярко сияющую звезду, поклонилась святому семейству, изображённому на большой иконе, перекрестилась и совершенно счастливая зашагала к дому по заснеженной тропинке.
Четвертый Международный конкурс "Невзрослые книги".
Инна Щегорцева
Владимирская область, Собинский район, село Черкутино