Предложенный вашему вниманию материал написан молодым ученым, который родился и вырос в городе с населением 30 тысяч человек, но сейчас работает и занимается научными исследованиями в Москве. Конечно, Вы можете как согласиться с его взглядом на данную проблему, так и решительно возразить ему :)
***
Наука в малом или глубоко провинциальном городе — это очередной пример огромных различий между планом и рынком.
Существуют ли крутые исследовательские центры и институты в маленьких городах в так называемых капиталистических странах? Конечно! Вы и сами легко вспомните английские университеты Кембридж и Оксфорд или многочисленные лаборатории в небольших городах Калифорнии. А еще есть Упсала (шведский город на 170 тысяч человек дал миру целых 6 нобелевских лауреатов), а еще есть многочисленные университетские городки Германии и Италии, а еще есть научные центры в небольших населенных пунктах на юге Франции...
Существовали ли крутые исследовательские центры в небольших городах СССР? Конечно! Более того, некоторые из них отлично чувствуют себя и в наши дни: закрытый Саров, наукоград Обнинск, та же Дубна...
Но речь в данном тексте пойдет о "кондовой" советской отраслевой науке — о производственно-ориентированных, обычно весьма небольших институтах, но никак не фундаментальных исследованиях в области ядерной физики или разработки военных технологий.
Достаточно привести примеры названий таких институтов, чтобы самыми широкими мазками передать картину описываемого:
- Всероссийский научно-исследовательский институт маслоделия и сыроделия,
- Институт льна,
- Институт виноградарства и виноделия,
- Институт пчеловодства,
- Институт деревообрабатывающей промышленности,
- Всероссийский научно-исследовательский институт животноводства...
Что же это за институты?
Это те самые институты, которые плодили и плодят бесчисленное количество кандидатов наук максимально общей категории — "технических наук" (конечно, иногда из их стен выходили и кандидаты экономических или, скажем, биологических наук, но "технари" в целом явно преобладали). Достаточно заглянуть в список специальностей, по которым, в случае успешной защиты диссертации присваивается степень кандидата или доктора технических наук. В этом списке соседствуют технология переработки молока и деревообработка, электроника и безопасность труда, материаловедение и инженерная графика, агротехнические системы и системный анализ.
Это отнюдь не призыв относиться предвзято к кандидатам технических наук — большинство из них действительно создали что-то полезное для своей отрасли, однако такая внутренняя разношерстность явно указывает на искусственность конструкта "технические науки".
В чем же идея его существования? Она в целом весьма проста.
Общая концепция прикладной советской науки заключалась в ее всеобщем подчинении практическим вещам (можно сказать, наука обслуживала интересы народного хозяйства). Так что логика была железная: “Если мы выращиваем лён, значит нужно изучать лён, поэтому мы создаем институт льна”. Лён в этом пассаже можно заменить на что угодно, хоть даже на “третью ножку четырёхножного стола” — смысл в том, что таким образом создавалось очень много мелких и крайне узких в своей специализации институтов. Но отдельное направление и специальность в дипломе кандидата наук оказалось сложнее. Поэтому и возникли аморфные “технические науки”.
Естественно, что большинство таких институтов старались размещать там, где находилась производственная база, для которой институт (а важно как раз заметить, что это целый отдельный институт, а не исследовательская лаборатория при предприятии). Так эти мелкие институты попадали в провинциальные города.
Упомянутые выше примеры институтов это иллюстрируют более чем наглядно:
- маслоделие и сыроделие — в Угличе; Ярославская область и прилегающие земли издавна славились своими сырами и маслами (взять хотя бы пошехонский сыр),
- лён — в Торжке; лен в Тверской губернии массово выращивали еще при царях;
- вино — Новочеркасск; местный институт виноделия был создан при Сталине и, разумеется, был создан на юге СССР - в Ростовской области, так сказать, поближе к районам выращивания винограда;
- пчеловодство — городок Рыбное в Рязанской области (пусть вас не смущает название: пчелы есть даже на флаге и гербе этого города!),
- деревообработка — Балабаново; институт возник опять же в населенном пункте, окруженном лесами Калужской области, из которых еще при Сталине принялись делать спички и пиломатериалы.
Разумеется очевидно, что проблемы таких институтов не только и не столько в их размещении, но именно размещение, казалось бы, оптимальное по меркам плановой экономики, усугубляет эти проблемы.
Проблема первая — упадок производственной базы
Разумеется, что в провинции и особенно на периферии страны промышленный спад ощущался куда сильнее, чем в столице и крупнейших городах. Но важнее здесь то, что восстановления производственной базы в 2000-2010-е годы не произошло, а если местами оно все-таки происходит, то крайне неуверенно.
Например, Институт льна в Торжке находится в глубочайшем кризисе, даже сайт не работает, публикационной активности никакой. Льняной промышленности тоже практически нет.
Институт маслоделия и сыроделия в Угличе — у него дела тоже были так себе, а все основные подвижки последних лет связаны с тем, что крупные агрохолдинги стали хотя бы иногда обращаться за научными консультациями, исследованиями, экспертизами качества.
Проблема вторая — заработная плата
Ни для кого не секрет, что в науке, если она не связана со ключевыми отраслями промышленности, денег мало.
Обратимся вновь к примеру Института сыроделия в Угличе. Заместитель директора по научной работе — это кандидат наук, видный ученый с неплохим багажом исследований, регулярно пишущий научные статьи — не может рассчитывать на оклад больше 46 тыс. рублей. Но это, скажете вы, еще нормальная зарплата, тем более для провинции. Но, во-первых, это все же довольно маленькая зарплата, во-вторых, как быть молодому ученому, чья ставка научного сотрудника составляет 13 тыс. рублей?
Ставка молодого специалиста - меньше 200 долларов. Это абсурд. О каком развитии науки в таких условиях может идти речь???
Проблема третья — невозможно привлечь талантливых молодых ученых
С этой проблемой сталкиваются и гиганты калибра МГУ, но в провинции эта проблема усиливается стократно. МГУ, если угодно, — непрерывный конвейер производства научных кадров в том числе для самого себя, а вот провинциальные научные институты даже этим похвастать не могут. Скажем, в городе Балабаново (Калужская область) есть НИИ деревообрабатывающей промышленности. Но там нет ни своего "Древесного университета", ни даже какого-нибудь простенького института с условным "факультетом лесопиления". То есть, чтобы привлечь новые кадры, нужно обеспечивать приезд студента или молодого специалиста из большого и привлекательного для молодого человека города (скажем, из Калуги или Москвы), но обычные небольшие города по уровню разнообразия услуг, доступности инфраструктуры не могут тягаться со столицей или хотя бы областным центрами. А ведь молодого специалиста на новом месте работы в райцентре еще нужно обеспечить качественным жильем — и на это денег зачастую тоже нет.
Проблема четвертая (как квинтэссенция всего) — нет инноваций
Нет заказов от промышленности, нет большого государственного финансирования, нет новых горящих идеями молодых ученых — нет реальных открытий, нет крутых разработок, нет суперинноваций. В итоге порочный круг и прозябание: чтоб привлечь бизнес - нужен авторитет, чтоб был авторитет - нужны исследования, чтоб были исследования - нужно привлечь бизнес, но привлечь его нечем.
Чтоб наука была на высоком уровне - нужны деньги, чтоб были были деньги - нужна наука на высоком уровне.
При этом формальные публикационные показатели могут держаться на довольно приличном уровне, но качество этих публикаций обычно, мягко говоря, невысоко. В свою очередь из-за сравнительного небольшого размера, то есть дефицита кадров и компетенций, не удается перепрофлироваться или расширить круг специализаций.
Итак, перед нами встает важнейший вопрос:
что делать с такими институтами?
Видимо, большую часть надо расформировывать и переформатировать в исследовательские лаборатории, по возможности с привлечением бизнеса.
Нет смысла в существовании больших коллективов в узко специализированных научных направлениях.
Есть ли иной выход из бедственного положения многих таких институтов? Автор затрудняется дать ответ на этот вопрос, но склоняется к скептицизму. По всей видимости, "невидимая рука" рыночных отношений убивает то, что неэффективно, не просто так.
***
Но не все безнадежно!
Читайте также: