…И предстал Волк. И услышали дыхание его. И узрели обличие его. И устрашились вида его и близости его…
Сколько людей. Сколько лиц. Сколько слов. Сколько мыслей. Вероятно, само время, которое выбрал Автор, подразумевает и присутствие этих людей, и их слов, и их мыслей.
Непростое время. Страшное. Трепетное и безысходное. Время, в котором, сквозь шелест трав и шорох вод, сквозь слова, поступки и мысли проступает какая – то леденящая душу обреченность.
Трудно понять, откуда она берется. Но кажется, словно в яркий солнечный день, случилось затмение, которого не ждали. И тревога возникла, вроде бы беспричинная – должно же пройти затмение. А вдруг нет?
Не прошло. Так по сей день и остался, этот сероватый оттенок, на всем , что нас окружает. И солнце вроде бы уже есть, но оно ли это?
Что же случилось? Как же так произошло, что, только глядя в закопченное, черное стеклышко, мы вдруг обнаруживаем причину нахлынувшей тревоги? Эта тревога не проходящая. Возникнувшая однажды, да так и прижившаяся с нами, пустившая глубинные корни и ставшая частью нашей повседневной жизни, которую в суматохе не различить вовсе. Но это только пока кто-нибудь не предложит нам черное стеклышко: «Гляньте…»
Возможно, повесть «Мысленный волк» является таким стеклышком, сквозь которое начинаешь видеть
то , что давно перестал замечать. Неестественную
инородность.
Ей этой инородностью,
кажется, переполненна повесть. Писатель.Философ. «Козочка» Ульяна. Хлыст. Сколько их? Все! Ищешь того, кто не тронут серой пепельностью затмения и не находишь. Это должно показаться странным! Но и странности мы не находим, принимая эту инородность за естественность, рание нами самими не замечаемую.
Стеклышко! Черное стеклышко! Может ты сам давно привык в него смотреть и от этого тревога? Твоя , внутренняя. Может, оттого , что по-другому на солнце не посмотришь?
Как странно все сложилось, что, только глядя сквозь непрозрачность, только и обнаруживаешь эту неестественность жизней и событий.
Странные жизни, которые сами стали солнцами и которых коснулась невесть откуда взявшаяся инородность. Все они сияли, вызывая ослепление у смотрящих на них. Да и сама сияющая империя, в которой им довелось жить, ослепляла, пока не нашлись те, кто вгляделся в черное стеклышко и не рассказали нам об огромном количестве темных пятен или теней, обнаруженных ими в этом сиянии.
Вероятно, любое сияние обречено на возникновение
темных пятен, но чтобы
это увидеть приходится остановиться и приглядеться. И тогда, сквозь боль в глазах и выступившие слезы, обнаруживаешь то, что боялся увидеть. Боялся услышать. Но сквозь вереницу слов внезапно проступают мысли, которые породили эти почти инфернальные
темные пятна!
И тогда появляется он - Мысленный волк.
Ты ждал его с самого начала повествования. Ждал, что он набросится, разорвет на части, насытится дымящейся кровью. Но этого не произошло. Вернее, произошло, но не так. В повести все не так, не так и в жизни.
Волк не нападает сразу , азартно и безрассудно. Он должен подобраться поближе. Он выбирает своих жертв. И для каждой из них он выбирает свою тактику. На кого - то в одиночку. На кого-то стаей. Кого-то долго гонит , заставляя погрузиться в предсмертную панику убегания. Но всегда нападает расчетливо и стремительно.
Но это другой волк. Не природный хищник. Мысленный волк. Его влекут не наша плоть и кровь. Его влекут наши мысли. Наши сокровенные мысли. Другая добыча. Повадки те же.
Кажется, то все, кто пришел к нам со страниц этой повести были погублены этим зверем. Погублены, или покалечены, или напуганы навсегда. Все!
Мы не видим лиц жертв. Они все очень контурны. Упрощены до расплывчатости. Мы не знаем их имен. Мы словно видим только их личины. И эти выдуманные имена напоминают «условные обозначения» по которым мысленный волк движется от одной жертвы к другой. Порою кажется, что эта преднамеренная маскарадность, сквозь которую мы лишь догадываемся об истинных, реально существовавших людях, является попыткой «животного» видения их жизней. Волк не различает лиц. Он следит за повадками и реакция ми, выбирая жертву. Мысленного волка мало интересуют слова и позы. Его интересуют мысли! Мы словно движемся вместе с ним. Идем сквозь этот маскарад. И лишь в финале понимаем, что пока мы разглядывали маски, он напал на каждого из их владельцев.
Вот тогда и возникает ощущение, что мы слышим его дыхание. Но мы не видим его обличия, отчего становится действительно жутко.
И мы начинаем поиск мысленного волка среди тех кто поименован в повести. «Условно обозначен». И этот поиск, как не странно вновь приводит нас к сиянию. И чем больше думаешь о своих безрезультатных поисках, тем четче возникает ощущение, что мы до сих пор так и не поняли, где этот зверь и какой он. И причиной тому не его природная изворотливость и хитрость. Причина в нас самих. В нашей особенность наблюдения этого мира.
Мы так страстно, до ослепления смотрим на солнце, восхищаясь им, принимая за совершенство. То исступлённо ищем на нем пятна, глядя через черное стеклышко. Но разглядеть друг друга через черное стеклышко невозможно. Только силуэты. « …Лицом к лицу, лица не увидать». А ослепленный сиянием взор меняет контуры предметов и так далек от реального видения. Так и живём не глядя друг на друга. Друг друга не слыша. Но, не увидев другого, слов его не услышав, трудно мысли тех, кто рядом. Только обрывки фраз. Ну как тут волка разглядеть, когда ближнего не различаешь? А может тот, кто сиянием своим слепит, тот и есть истинный мысленный волк? Да нет, не может быть!
А ведь сколько их, ослепительно блиставших или стремившихся к безусловному сиянию! Скольких они ослепили, сами не умея видеть то, что было рядом и тех , кто восхищаясь их сиянием, слепли от искушения засиять.
И возникает вопрос. Может, следует перестать все время смотреть на сияние, видя только в нем, не только источник света, но и истину в последней инстанции. Может тогда не будет нужды всюду таскать с собой закопченное стеклышко, в вечном поиске пятен. А посмотреть вокруг, да и на себя самих.
А может быть повесть вовсе не об этом?
Может это такой способ рассказать о Пиршвине, Розанове,Грине, Распутине?
Ведь жили же они в это время. Оставили на этом времени серьезные отметины, по которым мы теперь судим не только о них самих , но и о самом времени. Мы же, так или иначе, с ними всеми встречались. Пусть не в прямом , а в переносном смысле. Большинство из нас узнает их портреты и фотографии. Многие смутно помнят их биографические штрихи. Многие читали и то, что они писали сами, и то, что писали о них. И вот это они привели к нам волка.
Почему они? Может, мы, что-то упустили? Может, не увидели вовсе? Может, Автор передернул некоторые факты, в угоду сюжету , что бы было интереснее?
Но нет, этот Автор, так поступать бы не стал.
Алексей Варламов – прозаик, доктор филологических наук , профессор МГУ, главный редактор журнала «Литературная учёба», ректор Литературного института имени А.М. Горького, автор романов «Душа моя Павел», «Лох», повести «Рождение», биографий Михаила Пришвина, Александра Грина, Алексея Толстого, Григория Распутина, Михаила Булгакова, Андрея Платонова, Василия Шукшина.
Скорее всего, он хотел сказать что - то такое, что заставило бы нас оглянуться, прислушаться. Чтобы среди этого нарастающего "информационного шума", вовремя различить мчащегося на мягких
лапах, мысленного волка. И не стать его жертвой...