И, таким образом, в ходе нашего обзора, мы сталкиваемся с вопросом: кто? Кем надо быть, чтобы так жестоко и необычно расправиться с молодыми ребятами, которые мирно занимались своими делами, на своей земле, никому не делали зла?
Если вы пропустили то предыдущие части смотрите по ссылкам:
А и в самом деле, кто же, чисто теоретически, мог оказаться на месте гибели группы Дятлова? Мы говорим именно об иностранных разведчиках. Говорим предположительно, но с большой долей уверенности. Позже мы покажем читателю, как мы пришли к таким выводам.
А пока изучим портрет предполагаемого противника. Разумеется, лица и имена агентов, которые непосредственно убивали дятловцев, мы никогда не узнаем. Однако история неплохо сохранила для нас портрет или (как говорят о маньяках-серийниках) профайл их начальника. А яблочко от яблони, как известно…
И вот перед нами господин Борис Теодор Паш (Пэш). Он же Борис Федорович Пашковский. Сразу оговоримся – личность демоническая. В советском фильме «Выбор цели» его играл… угадаете с трех раз? Совершенно верно! Воланд! Э… То есть Олег Басилашвили, простите. Кто там называл Сталина параноиком? Это вы параноика не видели. Давайте посмотрим.
Итак, мистер Паш. Американский Берия. Человек трудной, возвратно-поступательной судьбы. Родился в 1900 г. в семье отца Федора Пашковского – православного священника и черногорки Э. Дабович. Отец тоже был склонен к перемене мест. В 1894 году его направили служить в Калифорнию. К слову, батюшка дослужился – с 1934 по 1950 был митрополитом всея США и Канады. Однако в его американской карьере был перерыв – в 13-м Пашковские вернулись в Россию. В первую мировую отец и сын служили в артиллерии, и Паш принимал участие в боях. Служил у белых в ВМС, на крейсере «Генерал Корнилов». Получил георгия. После поражения вернулся в Штаты.
Из гражданской войны Паш вынес священную ненависть к коммунизму и к коммунистам, а также священный антисемитизм. Ракитин объясняет это тем, что Паш якобы видел "красный террор" большевистских "чрезвычаек" своими глазами. Хотелось бы понять, где это Паш мог видеть красный террор на борту белогвардейского крейсера, занимаясь штабной и дипломатической работой? Об этом Ракитин умалчивает, и нам не удалось найти материалы о столкновении Паша с большевистской реальностью.
Впрочем, статистика утверждает, что больше всего антисемитов именно там, где меньше всего или совсем нету евреев. Можно допустить, что с коммунистами также. Поэтому никто не мог помешать Борису сидеть в благословенной Америке и ненавидеть коммунистов. Оно ведь по тому времени было и прибыльно.
Получил образование, занимался общественной деятельностью, спортом, преподавал физкультуру, стал главой департамента спорта в Высшей школе Голливуда. Далее попал в армейский резерв. В 1940 был призван в звании лейтенанта. Держал нос по ветру и отличался умом и сообразительностью, т. к. практически сразу попадает в штаб округа в качестве помощника начштаба. Да, этот паренек всегда умел устроиться!
Впрочем, справедливости ради следует сказать, что Паш, на своих блатных должностях, вкалывал как стахановец, и подчиненным спуску не давал. Работал изобретательно, весело, с огоньком. Перед научной тематикой не пасовал, разобрался в необходимом объеме. Был предан своему сюзерену. Бил хвостом и заглядывал в глаза, не теряя при этом достоинства. Если вы собираетесь работать в атомном шпионаже, можно многому поучиться у этого человека.
Далее он участвовал в принятии решения о заключении американских японцев в концлагеря на территории США. В 42-м он уже начальник контрразведки округа.
Паш растет стремительно.
В 43-м участвует в совместной с ФБР программе по борьбе с коммунистами. В том же году он шагнул в историю, пересекшись со знаменитым писателем Стейнбеком. Рассматривался вопрос о принятии Стейнбека в армию по его личному заявлению, и Паш решительно возражал, т. к. Стейнбек-де, коммунист.
В том же 43-м наступил звездный час Паша, и он снова шагнул в историю. Этого простого русского парня назначили курировать Манхэттенский проект. Он занялся этим вопросом с тем же энтузиазмом что и всегда. Требушил Оппенгеймера, опять же по поводу связей с коммунистами. Оппенгеймер оказался благодатным объектом – он по уши был в коммунистах: жена, любовница, стоило проверить и его кота… Затем Паш разобрался с лабораторией Э. Лоуренса, все перевернув там, в поисках коммунистов.
Вот эти столкновения Паша с гениями мировой науки и культуры, напоминают миниатюру Жванецкого о советской вахтерше, мечтающей, чтобы ее завод посетила Маргарет Тэтчер. Тогда вахтерша скажет ей: «Покажь, сумочку, стерва!»
Далее в течение войны Паш очень удачно возглавлял миссию Алсос: захватывал ядерные ресурсы и ядерных специалистов стран оси. Странами оси Паш не ограничился, а прошелся рейдом и по территории Франции, вытащив из сейфа в доме французского физика Жолио-Кюри все его документы по ядерным исследованиям.
После войны Паш продолжал работать на более широком фронте. Как правило, он был победоносен, воровал секреты, охранял секреты. Имел и неудачи, такие как провал переворота в Албании. Третий раз он вошел в историю как фигурант Уотергейтского скандала.
Хотя на момент гибели группы Дятлова Паш занимался другими вопросами, все же отлаженный механизм атомного шпионажа был создан Пашем под себя и на его принципах. Паш же крайне придирчиво отбирал и людей для этой службы, в том числе и тех, кто шустрил на Урале в конце 50-х, добывая советские атомные секреты.
На основании вышеизложенного можно на полном основании предположить, что на Урале в 1959 году занимались шпионажем люди высокооплачиваемые (это важно), решительные, рисковые, дерзкие, толковые, в высшей степени профессиональные, мотивированные и до судорог ненавидящие все советское и коммунистическое. И еще у них совершенно не было чувства юмора, по крайней мере, когда речь шла о коммунистах. Других Паш не потерпел бы рядом с собой.
Следует упомянуть также, что полевые агенты службы Паша набирались из русских и украинцев, власовцев и бандеровцев. Это было эффективно и экономно. В случае поимки КГБ Штаты отказывались от них, и их ждала, скорее всего, петля. Так что они могли быть, как минимум сильно напряжены, выполняя задания в СССР. А чтобы немного поднять им настроение, этим парням в ту наивную пору выдавали амфетамины, в качестве энергетика.
Паш был параноиком, но, как и Сталин, эффективным параноиком, – т.е. подозревал, и правильно подозревал. К тому же он маниакально был предан своему делу. И тоже правильно. Так и надо.
Паш и его люди никогда не давали примеров какой-то патологической извращенной жестокости, но в случае необходимости, и он и его люди не останавливались ни перед чем. В творческой биографии Паша была и организация массовых убийств в лагерях перемещенных лиц, с целью подавить агитацию за возвращение граждан СССР на родину. Ну, а что такого? Это ж коммунисты.
Вернувшись к способу убийства группы Дятлова – обратите внимание на конвейерный характер травмирования – грудная клетка-череп, грудная клетка-череп. Убийство однотипным приемом – вот почерк делового человека! Зачем изощряться в искусных приемах боя, если есть наработанная коронка, которая не подведет. Такова была американская тактика. Такова она и сейчас. Но вот травмы Люды Дубининой представляют собой эксцесс. Но для него, как представляется, могла быть причина.
Мы сказали, что агенты службы Паша были деловыми людьми, а не садистами. Но мы забыли про бандеровцев. Многие участники ОУН, УПА и т.д. после войны нашли пристанище в США и пополнили собой ряды американских борцов с коммунизмом. Но если власовцы по большей части были просто предателями (естественное право личности встать на сторону сильного), то у бандеровцев была целая теория, которая в частности включала в себя институт творческого насилия. Обратите внимание – творческого! Отчебучить что-нибудь этакое: например, выколоть глаза, вырвать язык, – это был символизм, торговая марка. Этим гордились.
Продолжение будет…