Оказалось, Костик провел большую работу по поиску всего, что зафиксировано о моей личности в интернете. С уважением показал в ноутбуке сведения о моих студенческих публикациях и о победах в двух тендерах. Что касается негатива в соцсетях, открыл один заинтересовавший его комментарий к сообщению, где автор писал о необходимости привлечь к суду за клевету в мой адрес, хотя само сообщение было удалено. Я с вниманием прочитала комментарий под фамилией автора – Владимиров.
- Вы его знаете? – все трое уловили мою реакцию на эту фамилию.
Почувствовала, как предательская влага подступила к моим глазам, и постаралась выглядеть спокойной, когда ответила:
- Да, это мой коллега по одному проекту, он экономист.
- Он знает, о чем пишет, – удовлетворенно заметил Костик. – У тебя, Аля, есть защитник.
А я повторила про себя это утверждение: «Да, он знает правду, и он мой защитник».
Чтобы унять сердцебиение и отвлечь ребят от этой темы, я оглядела комнату хозяина, для подростка чересчур аккуратно прибранную. Когда заметила это, Митя с Мишей засмеялись и выдали брата с головой: он убирался в ней целый день, готовился принять гостью. И не обращая внимания на обиженную реакцию Костика, пригласили посетить и их комнаты, но тоже только после тщательной уборки. Мне было интересно посмотреть книги в шкафах Кости, но тут зазвонил телефон в сумочке на плече.
- Где ты? – сурово спросил Кирилл. – Жду у себя, и побыстрее.
Я поблагодарила Костика, сказала, что найденная им информация обо мне очень интересна, и заторопилась на зов любимого.
Кирилл, все еще в пиджаке, обернулся, когда я вошла, строго стал расспрашивать о моем визите в комнату брата и задал странный вопрос:
- Что ты делала одна в присутствии трех молодых людей в комнате одного из них? О приличии подумала?
Конечно, он так шутил, но у меня сердце в пятки ушло от его сердитой интонации. К тому же я чувствовала себя провинившейся, потому что с волнением думала о Никите. Поэтому призналась, что приняла показанный комментарий Никиты как послание ко мне. А он, в свою очередь, рассказал о разговоре с отцом, который, как и мать опасается, что клевета обо мне может бросить тень и на него, Кирилла.
Мы сидели на диванчике в раздумье, пока я не заметила, что он не переодевается. Сразу же догадалась, о чем он думает:
- Ты хочешь меня проводить?
- Да, и остаться у тебя.
Я вздохнула с облегчением.
Наше желание уйти незаметно провалилось, вызвав недоумение у матери и братьев Кирилла. Инна Николаевна даже заподозрила меня в том, что я из-за обиды на нее хочу рассорить ее с сыном. Ее прямота и неприязнь ко мне расстраивали, но я старалась не показывать это. Кирилл поцеловал мать и тихо что-то сказал на ухо. А я помахала его братьям на прощанье, поклонилась Инне Николаевне и мы покинули его родительский дом.
Второй день наших отношений показался мне очень длинным. Об этом я сказала Кириллу, когда ехали ко мне. Он не был расстроен так, как я. Наоборот, был веселым, шутил и на мою повеселевшую реакцию от одной его шутки неожиданно произнес: «Я тебя люблю». Думаю, был весел от ожидания нашей второй ночи. Так что день закончился так, как мы хотели.
- Я хочу тебя весь день. Вернее – полдень. Но этот полдень такой длинный. За ужином так хотел тебя обнимать и целовать.
- Но все прошло, и мы наконец вместе… наедине. Можем обниматься и целоваться сколько угодно.
- И не только обниматься и целоваться. Еще наслаждаться друг другом так, как хотим…
Когда наши тела утонули в крепких объятиях, было такое ощущение, что мы уже долго любим друг друга, хотя наша любовная связь длилась всего-то два дня. Эта вторая ночь была как будто в особом пространстве и времени, они придавали нашим страстным объятиям необычную новизну. Совсем по-другому Кирилл двигался, по-другому его руки обнимали мое тело. Да и я находила какое-то неожиданное место своим рукам, ногам. В своем удовольствии от телесной близости вели себя как изголодавшиеся по любви мужчина и женщина. Шептали слова, которые умножали нашу страсть, придавали физическому наслаждению ощущение беспредельной любви и благодарности друг другу. Трепетали не только наши тела, но и наши души.
Такой гармонией упивались долго, пока не наступил момент физического единения в обоюдном взрыве сладостного освобождения. Это было небывалое ощущение абсолютной близости, абсолютной любви. Пережить такое хотелось еще и еще – так я думала, глядя в глаза мужчины моей мечты. То же самое чувствовал и он, судя по его взгляду, в котором была необыкновенная нежность, от которой хотелось плакать.
Наступал уикенд, и Кирилл предложил встретиться с его друзьями в преддверии новогодних праздников. В пятницу решил заниматься накопившимися делами в офисе и дома, в кругу семьи. Да и мне захотелось побыть одной. По телефону говорили о том, что оба тоскуем, скучаем. Но приличия требовали не изменять плану на день, хотя каждый из нас смог бы безрассудно бросить все и вечером примчаться, свидеться, обняться.
Кирилл сообщил, что пригласил друзей к себе, потому, что хотел приятного общения своей семье и заодно представить им меня.
Они, Виктор и Анатолий, были очень вежливы со мной, очень старались сделать приятное Кириллу. Но у них это плохо получалось. Видела, что их предубеждение против меня выражалось в каком-то неодобрении, написанном на их лицах. Я не старалась понравиться им, но в отличие от них, с удовольствием наблюдала их взаимоотношения, отношение к другу-хозяину. Рассматривала их с большим интересом. Все трое были очень привлекательные молодые мужчины. Я даже спросила их троих:
- Вы дружите потому, что внешне соответствуете друг другу? Чтобы мужская красота втройне действовала на окружающих – в таком многократном размере?
Кирилл был растроган от этих слов и отвечал:
- Да, нас было четверо, мы дружили с начальной школы. Еще был Антон…
Тут все трое вздохнули с грустью, а Толя, высокий, светловолосый и сероглазый, добавил:
- И еще была Наташа.
Посмотрели на меня, как я отреагирую. Я отреагировала понимающе:
- Да, Кирилл говорил, что вы были рыцарями одной девушки.
- И знаете, почему? – Толя с вызовом смотрел на меня. – Она была девушкой нашего друга. Мы говорим сейчас о ней в прошедшем времени. Так все случилось когда-то… когда мы потеряли друга и Кирилл потерял невесту.
Так мы стояли и молчали. Я не знала, что сказать, как утешить их. Заговорил Виктор, темноволосый, среднего роста, обладатель прелестной улыбки:
- Кирилл, понимаю, что присутствие Наташи сейчас было бы неуместным. – Бросил взгляд на меня. – Хотя и раньше смотреть было неприятно на твое отношение к ней.
- Ребята, ну, хватит об этом. Понимаю вас, но и вы поймите, войдите в мое положение. Сколько можно об этом говорить!.. Аля, они не такие скучные, как сейчас. Когда узнаешь их, они тебе понравятся. И верю, ты им тоже понравишься.
Мимику Толи с Виктором передать невозможно: это была какая-то смесь сомнения, неодобрения, сожаления. У меня вырвалось:
- Думаю, было бы нормально, если бы Кирилл пригласил сегодня и Наташу.
- Вот как!.. – Кирилл с подозрением рассматривал меня. – И как бы вы обе общались?
- Вы это предлагаете, потому что чувствовали бы свое превосходство над ней, – неприязненно заявил Толя.
Не остался в стороне и Виктор:
- Я же сказал о неуместности ее присутствия. Ведь Наташа страдающая сторона. Видеть, как она страдает, не хочется.
Кирилл, конечно же, проявил чудеса такта и сообразительности, когда сказал:
- А вот Аля совсем не против, чтобы память моя вернулась, и я, наконец, узнал бы, как я относился раньше к Наташе.
Друзья уставились на меня, и на лицах было скептическое выражение: «Да ладно, с трудом верим». Но слова эти на какое-то время примирили их с моим присутствием, даже с тем, что Кирилл приобнимал меня за талию. Им пришлось принять меня как неизбежность.
Продолжение следует
Если понравилось, ставьте лайки, подписывайтесь, оставляйте комментарии. Спасибо!