Часть 2
А однажды произошел неприятный инцидент. Валера, похлопав свою Заю по животу, посмотрел в сторону Полины и сказал: «Надо тебе, Заюшка, спортом заняться. Посмотри на Польку, какая она поджарая». Только и всего.
Но Зоя устроила сцену со слезами, убежала в лес и долго не возвращалась. Валера поспешил за ней. Когда они вернулись, все вроде улеглось, опять ворковали как голуби. Сестры только посмеялись. Жизнь потекла своим чередом.
В следующий раз Вера приехала на Ранчо одна, Полина была занята подготовкой к конференции. Костик переправил Веру через Реку рано утром, она хотела пробежаться по лесу и проверить свои грибные места. Накануне был дождь. Грибов оказалось не так много, но кое-что все же набрав, Вера пришла на Ранчо. Никого. Зоя предупреждала по телефону, что не приедет. Решив отдохнуть в тишине Вера сосредоточенно копалась в сумке в поисках ключа.
И тут её взгляд зацепил нечто необычное — земля рядом с домиком, как раз с угла, была потревожена. Отложив в сторону вещи, Вера подошла к этому месту и пошарила рукой в земле. На небольшой глубине обнаружилось закопанное куриное яйцо.
Почувствовав какую-то опасность от этой вроде обычной, но неуместной и оттого странной находки, Вера не спешила брать её в руки. Поразмыслив, она обошла дом кругом и поняла, что раскопки велись по всем четырем углам. Земля была хоть и утрамбована, но дерн явно поврежден. Не долго думая, она подобрала сухую ветку и поковырявшись в земле нашла еще три таких же зарытых в землю яйца.
Она позвонила Полине и маме. Рассказала о находках. От кого-то мама узнала, что такие проделки не к добру. Яйца ни в коем случае нельзя трогать руками и необходимо сжечь. И, якобы, направление дыма укажет на того, кто их закопал или откуда они появились. Поэтому Вера развела костер. Вооружившись лопатой она осторожно выкопала по очереди все четыре яйца, а потом бросила их в огонь. Ветра не ощущалось. Но дым целенаправленно шёл к домику Зои и уже через несколько минут плотно обволакивал его.
Случай неприятный, но и Вера, и Полина считали себя образованными людьми, далёкими от старушечьих обрядов. И хоть Вера поначалу испугалась, Полинка своим скепсисом отрезвила её. Сказала, что всякое такое-эдакое срабатывает у тех, кто верит в эту ерунду. А если не верить, то и не сбудется ничего. Зое решили ничего не говорить. Глупо как-то выяснять отношения, ведь даже доказательств никаких нет. Яйца какие-то. Бред. И вообще...
Жизнь на Ранчо продолжилась. И хотя отношения с Зоей несколько охладели, все старались делать вид, что ничего не произошло. Сестры собирались осенью полететь в Индию, на побережье Гоа. Зоя напросилась с ними, втроем ведь веселее и дешевле.
По возвращению из Индии они долго не виделись с Зоей. А потом при встрече узнали от неё новость — Валера женился. Пока они грели бока на бескрайних индийских пляжах, Валера познакомился с какой-то барышней, она забеременела. А папа её оказался настойчивым или влиятельным человеком. А может и настойчивым, и влиятельным сразу. И заставил жениться.
На Зою было жалко смотреть. Она была похожа на домашнюю кошку, которую вдруг выбросили на улицу. Теперь она ездила на Ранчо не с Валерой, а с Верой и Полей. Стала мрачной, замкнутой и вела себя порой очень странно. Часами могла сидеть, уставившись в одну точку. Бубнила что-то себе под нос, словно старуха. А если Валера приезжал на турбазу с женой — следила за ними.
Однажды Полине не спалось, среди ночи ее внимание привлекли непонятные звуки. Она выглянула из домика и замерла. На их, теперь общей с Зоей, поляне горел костер, а возле него плясала Зоя. При этом она, изгибаясь всем телом, тряслась и что-то монотонно приговаривала. Зрелище пугало и завораживало одновременно.
Не в силах оставаться на месте Полина подошла ближе. В ярких отсветах пламени она смогла разглядеть, что все тело Зои чем-то перепачкано или намазано. Будто кровью. «Тоже не спится?» - зачем-то произнесла Полина. Дернувшись, как от удара током, Зоя хрипло вскрикнула и бросилась к воде.
Наутро, наскоро обсудив ночное происшествие, сестры решили держаться от Зои подальше. Всё это сильно попахивало шизофренией. Но тем утром её уже никто не видел, она уехала очень рано.
А в обед турбазовская псина Альфа раскопала под столом у сестер пакет, в котором лежало несколько отрубленных куриных голов. Это был уличный деревянный стол перед домиком, за которым почти всегда Вера с Полиной ели. В домике ведь жарко и тесно, а на улице за этим столом под раскидистым дубом - в самый раз. Что это были за головы, и где, собственно, тела — оставалось только догадываться.
Почти сразу после рождения дочери Валера развелся. Он никому не объяснял причин, никто ни о чём и не спрашивал. Казалось, он вообще не вспоминал ни о женитьбе, ни о новорождённом ребёнке. Как будто ничего этого не было, просто сон. Зоя ликовала. Она крутилась вокруг Валеры, словно кошка. Он опять называл её Зайкой.
Тем летом Вера с Полиной редко приезжали на Ранчо. Окружение стало им в тягость. Полина много работала. А Вера старалась выбираться на Ранчо в будни, чтоб не встречаться с Зоей. Приезжая она везде натыкалась на оставленные ею вещи. Вот, на лавочке возле их стола, лежит её старая кофта, а на пляжике на дереве — будто не нарочно забытое полотенце. В самодельном душе, который Вера с Полиной когда-то с трудом построили, обнаружились Зоины тапочки. Она словно выживала их с насиженного места, давала понять, что всё здесь теперь принадлежит ей и ею помечено.
В ноябре Полине стало плохо прямо во время совещания. Черты её лица неожиданно потеряли симметричность и чёткость линий. Главный врач отреагировал молниеносно. Полину срочно госпитализировали в лучшую областную клинику.
Диагноз прозвучал как приговор — страшно и безапелляционно. Единственной и очень слабой надеждой была срочная операция. Но гарантий никаких, упущено время.
Вера сидела в палате сестры и держала её за руку. Она должна была придать ей уверенности перед операцией, но слова не шли. Она сама дрожала от страха. Тогда Полина,улыбнувшись, сказала: «Верка, как же мы с тобой были счастливы! Я только теперь поняла как! Нам вечно чего-то не хватало, но ведь это и было счастье! Зачем же мы впустили Её в нашу жизнь?!»
Вера, справившись с волнением, произнесла: «Вот ради нашего счастья ты и должна выжить! Иначе что же мне делать без тебя?» И услышав тихий ответ: «А ты живи за двоих, родная...» не сдержалась, заплакала.
Операцию Полина не пережила. Ей, как и её отцу когда-то, было всего сорок шесть лет. Врачи боролись, но...
Оглушенная горем Вера сидела в углу больничного фойе, пытаясь переосмыслить горькую правду жизни. С детства она защищала свою Полину, свою добрую тихоню, а теперь — вон оно как вышло. Не уберегла. Как же так? За что?
Перед глазами один за другим мелькали кадры их жизни. Вот они ещё совсем маленькие с папкой на рыбалке. Вот Новый год — Полинка облилась шампанским и смеётся. А это они уже взрослые, на Ранчо, варят уху и ждут Зою...
Память назойливо пыталась вытянуть из глубин сознания что-то ещё...Ещё... Отчетливо припомнились зарытые в землю яйца и куриные головы... И почему-то эти проклятые тапочки в летнем душе...