– Разрешите представить Вам хореографа Леонтия Четвертака. Я его уже опросил, теперь он Вам расскажет о погибших, – ответил господин Самолётов.
– А шо я?! Шо я?! – возмутился невысокий гладко выбритый мужчина. – Ну, ругались дивчины. И шо?
Анхен быстро набросала его портрет – соломенные волосы по плечи, мешки под соловыми глазами, помятое лицо, мясистые губы.
– Кто ругался? Из-за чего ругался? – спросил Леонтия господин Громыкин строго и поморщился.
От господина Четвертака несло духами как из женской лавки. И эта его помада, и эти ужимки – фу! Хореограф же сначала дёрнул головой, но представительный дознаватель, видимо, произвёл на него впечатление, поэтому он смилостивился и дальше продолжал, обращаясь именно к нему.
– Людочка Пичугина – наша прима, – затарахтел Леонтий.
– Эта та, которая стреляла, – уточнил для начальника делопроизводитель.
– Протеже весьма влиятельного человека. Весьма! Я Вам доложу. Но не хочу умалять её заслуг, господин главный сыщик – дивчина талантливая. Невероятная техника! Стиль! Артистичность! У-у-у! Что есть, то есть. Вот как на духу, – сказал господин Четвертак и приложил руку к сердцу. – Балерину Черникину она жутко не любила. Дичайше! Называла её Мышью Серой.
– Эта та, в которую стреляли, – опять встрял господин Самолётов.
– Ну, а шо? Я Вам доложу, вот честно, без обид, да? Было что-то в Элечке Черникиной мышиное. Чи повадки крысиные, чи пегие волосики, чи маленькие зубки. Было! Что уж тут скрывать – дивчина неказистая, страшненькая.
Хореограф воровато оглянулся, приподнялся на цыпочки, вытянул шею и зашептал дознавателю в ухо, но так чтобы все слышали.
– Поговаривали даже, что она красти малость. По мелочи, но было, да. Пропадали, знаете ли, вещички из гримёрок. Крысятничала. У своих же!
Леонтий встал нормально и подмигнул господину Громыкину. Дознаватель опять поморщился.
– Но покровитель у неё тоже нашёлся. А як же?! Було, да.
– М-да. Ну и нравы у вас, господа, – буркнул рыжебородый чиновник, отодвигаясь от хореографа, как будто боялся заразиться. – Ну и нравы.
– Ну, а шо Вы хотите?! Это же балет! Мужчинам всегда нравились изящные артистки.
– Ну, допустим. А что же убитая? – вернул сплетника к теме разговора господин Громыкин.
– Шо убитая?! Элеонора Черникина подавала надежды, да, було так. Такая гибкая, как тот прутик во саду. Безукоризненная форма. Пахала над техникой день и ночь, будто лошадь в осеннюю страду.
Хореограф встал в позицию и изобразил то ли лошадь, то ли балерину у станка, но выглядела сие неожиданно изящно. Леонтий вернулся к сыщикам, тяжело дыша.
– Потом, не забывайте, господа, шо Черникина молода, а прима, извиняйте, четвёртый десяток разменяла, – сказал хореограф и развёл руки сторону. – Умница, красуня, но возраст. Воз-раст!
Господин Четвертак опять понизил голос.
– Мариус Потапов стал продвигать Элечку на главные роли.
– Это главный балетмейстер, – опять уточнил для начальника делопроизводитель.
– Естественно, нашей приме это не понравилось. Естественно!
Леонтий зашептал.
– А нынче був такой скандал. Последняя капля. Прямо самая последняя капелька. Мариус приказал подселить Элечку Черникину в гримёрку к Людочке Пичугиной. Шо там було!
– Что?! – хором спросили господин Громыкин и господин Самолётов.
Хореограф, довольный произведённым эффектом, замолчал.
– Если без ругани, то можно сказать, шо прима была недовольна. Форменный скандал учинила. Ругалась страшно, – сказал Леонтий, отвернулся от сыщиков и махнул на них рукой.
Полный текст книги "Анхен и Мари. Прима-балерина" читайте по ссылке:
https://www.litres.ru/stanislava-ber/anhen-i-mari-prima-balerina/?lfrom=380415467
__________________________
Ставьте лайк и подписывайтесь на канал!
Читайте мои книги на сайте ЛитРес:
Клептоманка, Самка богомола, Дина. Сметающая всё на своём пути, Исторический детектив АНХЕН и МАРИ