Говорят, у женщины неприлично спрашивать её возраст. Мол, ей столько лет, насколько она себя чувствует. Ну не знаю. Может, и так. Только если задавать мне вопрос про самоощущение несколько раз в день, то ни один ответ не повторится.
В пять утра, например, мне три тысячи лет. Я - высохшая египетская мумия. Шуршу костями по квартире со взглядом зомби и скрипом отваливающейся в зевке челюсти. Накладываю жуткое проклятие на будильник за то, что он нарушил мой сон. Путаясь в полуразмотавшемся саване, ковыляю на кухню с закрытыми глазами, опрокидываю в пустой череп кофе. С инфернальным хрустом разминаю шею.
Днём я скоропостижно молодею. К полудню мне уже тридцать. Я всё умею, всё могу, и жизнь только начинается. Если удаётся пофлиртовать, то вообще скатываюсь в двадцатилетие. Хихикаю, малиновая от смущения, поощрительно похлопывая ресничками в сторону кавалера.
Вечером до прихода сына я сижу дома на стуле тётка тёткой. Придавленная усталостью, измятая ответственностью, взлохмаченная проблемами. А Гошка возвращается - и мне тринадцать с натяжкой. Мемасики, видосики, ютупчик, футбольчик. Ну чисто Дима Куплинов и Оля Бузова в одном лице.
А вот в метро по пути на работу или домой я совершенно явственно ощущаю себя бабкой. Не просто старушкой, а классической бабкой в калошах и платке, сидящей на лавочке у подъезда и всё про всех знающей. И смотрю на людей этак презрительно с недовольным прищуром и губами, сжатыми в брезгливый смайлик. Целуются на эскалаторе? Здесь вам не бордель, бесстыжие! У парня дреды? Наркоман, наверное. Девушка с трёхсантиметровыми ногтями? Проститутка, не иначе. Толкаются пассажиры? Мамка вас в детстве не воспитывала! Держат двери в вагоне? Сталина на вас нет, ироды. Место занимает кто-то раньше меня? Сверлю везунчика взглядом типа: присядь, болезный, только мозг не прищеми. Тьфу!
Интересно, это у всех так или только я никак со своим возрастом не определюсь?
