Умный сатрап. Цензор Его Величества. Убийца революции. «Чудной души человек». Все эти слова звучали в адрес одного и того же человека - Дмитрия Фёдоровича Трепова, человека, пытавшегося подавить революционные настроения в стране, но почему-то несправедливо забытого.
2 декабря 1855 года в семье бывшего петербургского градоначальника Фёдора Трепова родился шестой ребёнок, которого назвали Дмитрий.
Сын унаследовал от отца прямолинейный характер, порывистость в суждениях, склонность к порядку и ярые монархические взгляды. После окончания службы в Пажеском корпусе он служил в конном полку лейб-гвардии и даже принимал участие в Балканской войне против Турции, где получил ранение в ногу. По итогам кампании за проявленный героизм был удостоен орденов Святой Анны, Святого Станислава и наград балканских государств.
После войны и долгого лечения Трепов продолжил службу в элитных частях императорской армии, зарекомендовав себя отличным строевым офицером, незаурядным администратором, пользовавшимся авторитетом у командования и уважением у подчиненных. По свидетельствам современников, полковник Трепов был очень требователен, но до щепетильности справедлив. Однако, будучи честолюбив, он понимал, что в армии в мирное время карьеру сделать сложнее, и обратил взор на всесильное имперское МВД.
В 1896 году Трепов был назначен на должность Московского обер-полицмейстера вместо обвинённого в халатности после Ходынской трагедии Власовского. По случаю назначения Дмитрию был присвоен генеральский чин. У него сложился удивительно гармоничный и работоспособный дуэт с московским губернатором, дядей императора, Сергеем Александровичем, переросший в приятельские отношения.
При этом Трепов вызывал у многих и негативные чувства. Новый московский полицмейстер быстро попал под определение «сатрап», но гордился им и даже бравировал. Прозвище это он получил из-за своей преданности престолу, защите прежних порядков и подавлению революционных мыслей, нарастающих в обществе. Он был одним из тех, кто видел во все чаще проявляющихся оппозиционных настроениях лишь вольнодумство и желание расшатать политический курс государства, а с этим, как он считал, нужно бороться резко и решительно.
На особом счету у Трепова были студенты и рабочие. Первых он не без оснований считал неблагонадежными за излишнюю политизированность, стараясь не упускать из вида, но по мере возможности улучшал жизнь и быт студенчества, чтобы расположить их. Со вторыми старался работать на упреждение. Он инициировал внедрение в зарождавшееся классовое движение полицейских агентов и создание подконтрольных властям легальных рабочих организаций – профсоюзов.
Был защитником и проводником зубатовской политики среди рабочих.
1 января 1905 года, с уходом Сергея Александровича с поста московского генерал-губернатора, был назначен в распоряжение Главнокомандующего войсками, действовавшими против Японии, но не успел отправиться на войну.
В стране же тем временем начались частые подрывы и убийства депутатов. В начале 1905 года и сам Трепов пережил покушение стрелявшего в него студента Полторацкого, который промахнулся. После первого выстрела было прострелено пальто Трепова, а Полторацкий был схвачен жандармами и во время борьбы отчаянно выпустил ещё несколько пуль, но безрезультатно.
После Кровавого воскресенья высочайшим приказом от 11 января 1905 года Трепов был назначен Санкт-Петербургским генерал-губернатором с весьма широкими полномочиями.
Когда в первых числах февраля 1905 года в Царском Селе начались заседания по вопросу о дальнейшей политике правительства, он приглашался туда наряду с министрами и был ярым противником идеи созыва земского собора.
Вошедший в советскую историю как «душитель революции», Трепов душил ее очень своеобразно. Одним из его первых распоряжений стало требование возобновить работу закрытых на время беспорядков учебных заведений. Студенты и гимназисты, по мнению генерала, должны грызть гранит науки, а не шляться по митингам и баррикадам. При этом он продолжал придерживаться позиции, что повлиять на их мнение можно лишь изнутри, внедряясь непосредственно в ядро возмущения.
Другим распоряжением он ввел жесткую цензуру, ведь, как он считал, разносчиком слухов и открытых призывов к дестабилизации являлась пресса. Одно за другим последовали сначала предостережения, затем конфискации тиражей и прочие предусмотренные законами империи охранительные меры.
Царь отметил усердие верноподданного и в мае 1905 года назначил Трепова товарищем министра внутренних дел, главой Департамента полиции и командующим отдельным корпусом жандармов с оставлением в должности генерал-губернатора. В его руках сосредоточилась колоссальная власть.
Когда в Петербурге в октябре 1905 года наметились беспорядки Всероссийской стачки, Трепов издал знаменитый приказ об их подавлении «немедленно и самым решительным образом». Хотя фраза «патронов не жалеть» была подхвачена революционной пропагандой и осталась в истории как пример силовой реакции, стрельбы в Петербурге не случилось.
В оценках современников, основанных на личных контактах с генералом, он выглядит грубияном, наводящим трепет на некоторых подчиненных, но при этом выше всего ставящим справедливость.
В начале 1906 года Трепов стал неожиданно высказывать мнение о необходимости уступок обществу. Когда собралась Государственная дума, и звёздная палата стала добиваться её роспуска, Трепов высказывался против роспуска как меры, могущей оказаться крайне опасной. Он возлагал большие надежды на Манифест 17 октября.
1 июля 1906 года в Петергофском саду был убит по ошибке вместо Трепова похожий на него по наружности генерал-майор Козлов.
2 сентября 1906 года Трепов неожиданно скончался от перерождения сердца. Возникшие было слухи о самоубийстве были опровергнуты вскрытием тела. В конце 1930-х захоронение генерал-губернатора и его жены были вскрыты по распоряжению властей, останки были извлечены, а их дальнейшая судьба до сих пор неизвестна. Из гроба Трепова тогда была изъята сабля. Все три дочери Трепова эмигрировали после революции.