- Это миры, в которых принципиально отсутствует неалгоритмическое взаимодействие.
Рассуждает шаман Агеев у меня на кухне и пьёт с похмелья огуречный рассол.
- В виртуальных мирах нет воздуха.
Делаю ему замечание и завариваю себе чай. Агеев с удивлением смотрит на мои манипуляции: в чай с бергамотом я добавляю сухие цветы шиповника. Он бормочет: «Смесь газов – воздух. Все звуки – воздух. Запахи? Тоже воздух. Температура по Цельсию - воздух…»
- А по Кельвину?
- Не знаю.
- Зато я знаю, что виртуально, воздух вмещает архитектуру, языки пламени, всякую катастрофу…
- И мы не видим воздух.
- Потому что он лишил нас иллюзий по отношению к этому миру: лишил минимума личного достоинства, заставил дышать страхом, и смотреть в выцветшие глаза стариков, в выжидание в зрачках помойных псов.
- Потому что это вопросительные взгляды несовместимейших друг другу начал… Они, как призраки, сохранившие живыми свои воспоминания, пугают и разоблачают нашу мужскую девственность.
- Обманутые! Последнего испытания, судьбой посылаемого - чураются, как приключения странного.
Я допиваю свой чай, и мы выходим из дома. На улице я оглядываюсь и вижу за спиной Валеры Агеева стекловидное сердце призрака-волка. Вижу, как это сердце гонит серый дым по прозрачным артериям-венам. Кости и мышцы призрака слабо фосфорицируют, а шкура тащится следом по грязному снегу.
Шаман Агеев уезжает в Москву по важным делам, и я провожаю его на вокзал. Призрак крадётся за нами по ночным улицам города, и сердце призрака-волка останавливается на перекрёстках. Он не знает: в какую сторону мы опять повернём. Скоро он нападёт на Агеева и я останусь в одиночестве.