- Завтра в 16 часов я иду делать стрижку, - заявила мама Лена мужу за вечерним какао.
- Хорошо, - кратко ответил папа Саша и ловко проглотил еще одну конфету. Он всегда отличался умеренностью в словах и неумеренностью в поглощении сладостей.
- Подстригусь покороче, а то скоро останусь без волос, - продолжила мама Лена и укоризненно взглянула на малютку Ирочку, невинно впивающуюся крохотными зубками в очередную игрушку. Поначалу супруги Хомяковы усердно пытались пресечь страсть дочурки к грызению всего твердо-несъедобного – за исключением, разумеется, специально предназначенных для этого грызунков, которые малютка демонстративно отпихивала своей розовой ручонкой. Но неусыпный надзор не позволял заняться более полезными делами, так что в конце концов родители почти сдались, а Ирочка возликовала.
- Угу, - согласился папа Саша и отправил в рот еще одну конфету.
- Да и мне не идет стрижка, которая у меня сейчас, - заметила мама Лена и грустно вздохнула.
- Ага, - машинально подтвердил папа Саша и уже собирался ухватиться за новую конфету, но замер под ледяным взглядом жены.
- Ага? Так ты считаешь, что я сейчас плохо выгляжу? – медленно произнесла она, но папа Хомяков вовремя осознал свою оплошность.
- Конечно, ты прекрасно выглядишь, но с новой стрижкой будешь еще красивее, я уверен, - быстро проговорил он. Таким образом, мир в семействе Хомяковых не был нарушен, мама Лена вспомнила об искреннем желании бороться со своей вспыльчивостью и раздражительностью, а папа Саша под шумок зажевал последнюю конфету.
Завтра, разумеется, все пошло не по плану – малютка Ирочка, словно предчувствуя недоброе, воспротивилась привычному распорядку дня и засыпала и бодрствовала безо всякой логики. В итоге к тому времени, когда маме Лене пора было бежать в парикмахерскую, дочурка находилась в крайне дурном расположении духа, а папа Саша в крайне растерянном состоянии, ведь это ему предстояло колесить по району в тщетных попытках угомонить неумолкающего ребенка.
И все-таки в 16.00 мама Хомякова сидит в уютном салоне и под умиротворяющую музыку доверительно общается с мастером. Это не просто первый попавшийся мастер, а Мастер с большой буквы, как величает ее бабушка Света, которая уже 5 лет ходит к ней делать завивку и никогда не возвращалась от нее недовольной. Когда все детали стрижки оговорены, парикмахер заключает: «Ну а теперь расслабьтесь, а я поработаю». Расслабиться? Вот уж то, о чем мама Лена грезит все последние беспокойные месяцы, так что расслабление не заставляет себя долго ждать – уже через пару минут и несколько нежных прикосновений к наспех причесанной шевелюре мадам Хомякова погружается в блаженную дрему. «Ла-ла-ла», - раздается где-то вдалеке мягкий бубнеж радио, а перед глазами проносятся какие-то приятные и усыпляющие образы…
«Готово!- внезапно восклицает Мастер, удовлетворенно щелкнув ножницами. – Посмотрите, довольны ли вы результатом или надо что-то подправить?» Мама Лена ошарашенно вскидывается в кресле. Прямо на нее смотрит неизвестный лохматый мальчишка. Ах да, это же зеркало, а этот мальчишка с торчащими во все стороны вихрами, это же… Это ее отражение??? Мама Лена молчит, затаив дыхание, не доверяя собственному зрению. Наверно, она еще не проснулась?
«Вам нравится? - настойчиво требует ответа парикмахер, взбивая локоны так, что они топорщатся еще больше. – Правда, очень уж много волос пришлось отрезать». Мадам Хомякова оборачивается и видит, что все вокруг, как в японском ужастике, покрыто темными длинными волосами. «Э-э-э, - лепечет она. – Да, конечно, спасибо, сколько я вам должна?» Такова уж ее природа – всегда стесняется показывать чужим людям отрицательную реакцию.
Следующие полчаса расплываются, как в тумане. Вот она расплатилась, вот вышмыгнула на улицу, вот идет в магазин – ужин ведь никто не отменял, - вот пытается согнать со лба непослушные кудряшки, пляшущие на ветру. И вдруг, как вкопанная, замирает перед витриной, вглядываясь в свои мутные очертания. Неумолимо наступает болезненное осознание – какой же это кошмар, эта новая стрижка! Да ведь этот бесценный Мастер с большой буквы ее просто изуродовал! Стиснув зубы и пакеты с продуктами, мама Лена бежит домой.
У подъезда уже нетерпеливо прогуливается папа Саша с вопящей коляской и несколько обезумевшим видом. Встретив жену, он издает вздох облегчения, а малютка Ирочка, быстро опознав мамочку и в таком неприглядном обличии, замолкает и умильно хлопает голубыми глазенками. Сама же мамочка падает в объятия супруга и разражается безутешными рыданиями. «Волосы! Что она сделала с моими волосами»? – всхлипывает она, сжимая папочку так сильно, будто это может что-то поправить. «Ну, ничего страшного, отрастут», - бормочет тот, ласково похлопывая жену по спине, а Ирочка, которой вся эта сцена почему-то кажется забавной, хихикает и радостно машет ручками. Наверно, хочет рассказать, что она сделает с мамочкиными волосами, когда они отрастут. «Отрастут? Да ты хоть представляешь, сколько нужно времени, чтобы они отросли! Не меньше года! А как мне жить все это время?!?» - горестно восклицает мама Лена, а папа Саша, который не ведает ответа на этот отчаянный вопрос, ограничивается сочувствующим «гм».
В ближайшие 2 дня мадам Хомякова старается как можно реже выходить из дома, а с Ирочкой гуляет исключительно по самым безлюдным улицам и желательно в сумерках. Она также выудила из недр шкафа потрепанную широкополую шляпку и водружает ее на голову при малейшей опасности быть замеченной. Она бы носила ее и дома, да малютка Ирочка с первого взгляда воспылала непреодолимой любовью к перекошенному шляпному чуду и так энергично вцепилась в его края, что высвобождение аксессуара стоило немалых усилий и небольшой детской истерики. На самом деле папа Хомяков ничего катастрофического в новой стрижке супруги не замечал – ну да, несколько непривычно и по-мальчишески, но разве это могло испортить его любимую красавицу? Однако его робкие попытки как-то деликатно донести эту информацию до страдающей второй половинки успехом не увенчались – не силен он был в искусстве семейной дипломатии. Так что в тесной квартирке Хомяковых продолжала царить атмосфера уныния и безнадежности.
И вот на третий день, понуро прохаживаясь с коляской по узенькой улочке с невыразительным названием, мама Лена – о ужас! – вдруг натыкается на давнюю знакомую. И надо же такому случиться, что она как раз забыла прихватить шляпку и вышла на прогулку при ярком солнечном свете, так как малютка Ирочка невероятно раскапризничалась и дома успокаиваться не желала. Ничего не поделаешь, мадам Хомякова титаническим усилием воли подавила навязчивое стремление развернуться и сбежать, отважно посмотрела знакомой прямо в глаза и вежливо поздоровалась.
«Ого! Добрый день! – воскликнула та, с любопытством рассматривая приятельницу. – А я тебя не сразу и узнала! Ты так молодо выглядишь с этой стрижкой, прямо лет на 10 помолодела! И как ты решилась? Я вот тоже все мечтаю коротко обрезать волосы, да смелости не хватает…» Дальше разговор пошел как по маслу, и две женщины еще долго весело щебетали о том о сем, успев обсудить и грязные носки своих мужей, и основы естественного макияжа, и бывшего бойфренда бывшей одноклассницы, и даже проблемы мирового масштаба.
Вернувшись домой и передав малютку Ирочку на попечение папочки, который с надеждой успел подметить воодушевление и оживление на лице благоверной, мама Лена остановилась перед зеркалом и несколько минут пристально себя изучала. «Ну что же, что-то в этом есть, - заключила она наконец и встряхнула головой так, что озорные завитушки разлетелись во все стороны. – По крайней мере, новая стрижка это отличный повод обновить гардероб. Как ты думаешь, дорогой?» Папа Саша, проползавший мимо вслед за хохочущей Ирочкой, удовлетворенно хмыкнул.