Служебный автомобиль занял выжидательную позицию возле оговоренного места, словно хищник в засаде. За окном бушевала стихия. Седеющий майор сидел на переднем сидении и нервно посматривал то на часы, то на зеркало заднего вида - бойцы болтали, играли в карты и, кажется, вовсе забыли, по какой причине они здесь находятся. Из динамика доносилась заунывная песня о нелегкой судьбе в неволе. В томительном ожидании предстоящей операции майора потянуло на размышления. Ему казалось забавным, что в большинстве случаев именно такие люди, как он, создают обстоятельства, вынуждающие других действовать так, как нужно им, лишая их пространства для маневра. Подобно мухе в вязкой паутине, жертва пойдет на все, что ей скажут, лишь бы не попасть в жернова карательной системы. Однако стоит взглянуть на ситуацию под другим углом - и вот уже те, кому уготована роль вершителей судеб, оказываются в плену у необузданной силы природы. Её коварство не знает границ, ведь невозможно преодолеть шквальный ливень, не замарав мундир. Он вспомнил сослуживцев, чья биография не имела темных пятен до встречи со стихией, - она-то и подмочила им репутацию.
"Вот ведь зараза, а! - думал он в сердцах. Как же всё-таки мир несправедлив. Жалко мужиков - они не виноваты, просто оказались не в том месте, не в то время. С каждым может случиться..."
Майор ценил те редкие моменты, когда можно было побыть наедине со своими мыслями, без всякой суеты и спешки. Мир словно замедляет ход, и многое из того, что не удаётся как следует разглядеть в суматохе дней, вдруг предстает в своей красоте и многообразии, а те проблемы, которые в обыденности являются объектом пристального внимания, наоборот, теряют свою значимость и кажутся сущим пустяком. Все-таки прав был Богомил Райнов, чье творчество отчасти повлияло на решение майора связать свою жизнь со службой родине: что может быть лучше плохой погоды...
"... Я не забуду никогда
Твои зеленые глаза.
И пусть я грешен, спору нет,
Я перед Богом дал обет
Не брать того, что не твое,
Не говорили чтоб: “Ворьё!”
Но слишком поздно понял я:
Моя прописка - Колыма..."
Хриплый, слегка гнусавый голос, кончив душещипательный рассказ о каторжной судьбе, растворился в шуме радиоэфира, и офицер попытался удержаться за эту ускользающую эфемерную нить, словно падающий в пропасть альпинист, который отчаянно цепляется за воздух. Однако царивший в салоне "Буханки" балаган стремительно вернул сознание майора на частоту "Реальность ФМ". Вообще, он принадлежал к тому типу людей, которые не теряют бдительность в стрессовых ситуациях. За годы службы он научился философски относиться к абсурду, который поджидает на поворотах судьбы ничего не подозревающих зевак и, брызжа слюной, сбивает их с толку своим непредсказуемым поведением. Однако даже такой стойкий иммунитет временами даёт сбой, и, хмурясь, словно ото сна, майор повернулся через правое плечо: матерясь и перебивая друг друга, опьяненные азартом бойцы играли в карты. В общем-то, он хорошо к ним относился, да и сами ребята неоднократно показывали себя с лучшей стороны, однако в этот раз они пересекли черту - скрытую от чужих глаз и доступную исключительно его взору, как если бы назойливый турист похлопал по плечу держащего многолетний обет молчания монаха во время медитации, чтобы узнать, где здесь туалет. Ну а, с другой стороны, чем ещё заниматься в Богом забытом захолустье, да еще в непогоду? На их месте он бы наверняка занялся тем же самым.
Тем временем оставшийся в дураках лейтенант с плохо скрываемым раздражением тасовал колоду - сегодня он явно встал не с той ноги. Обычно в таких случаях говорят, что тот, кто терпит поражение на азартном поприще, преуспевает на любовном фронте, однако лейтенант не видел здесь никакой связи: его отношения давно уже дали трещину. И тем не менее он был уверен, что в этот раз все будет по-другому... и не ошибся.
"Ну все, сейчас я вам, блядь, устрою!" - подумал молодой офицер, взглянув на свои карты. Он знал: рано или поздно удача улыбнется ему, ведь даже в самые труднодоступные места в конце концов проникает солнечный свет, растапливая холодные зимние чары. Однако все закончилось, не успев начаться.
- Так, мужики, выдвигаемся! Хорош штаны протирать, - отчеканил майор, и в салоне "Буханки" послышалось возмущение. Он знал, что, если строго следовать плану, у них имелось в запасе ещё несколько минут, прежде чем начать операцию. Но, во-первых, в данном случае это не играло большую роль, а во-вторых, - и это, пожалуй, самое главное - над ним довлела злость на бойцов за то, что они нарушили его священный покой.
- Твою мать! Вот так всегда! - с досадой процедил лейтенант, бросая карты на планшет. - Только масть поперла!
Началось копошение. То, к чему они так долго готовились, оттачивая все до мелочей, наконец случится. Конечно, покидать столь уютную атмосферу после нескольких часов ожидания нелегко, особенно когда за окном ливень. С другой стороны, все прекрасно понимали, что удачный исход операции сулит продвижение по службе, и от этой мысли на душе становилось теплее. Покинув чрево автомобиля, группа захвата в полном составе направилась наводить порядок.