Непридуманные истории
Не важно, как попал человек на ту или иную должность, на то или иное рабочее место. Гораздо важнее — насколько он свой на этом месте, не обуза ли он для окружающих (да и для себя самого)?
Прелестная чиновница
В студенческом общежитии, где мы жили, была с нами вместе однокурсница Валечка, скромная, домовитая, рассудительная девушка, которая поступила на филфак сразу после школы. Валечку мы все любили и опекали. Звезд с неба она не хватала, да и яркой внешностью не обладала. Но была в ней какая-то особенная прелесть (это, видимо, то, что сейчас называют сексапильностью), и из-за этой не определяемой, но весьма важной ее особенности, множество молодых людей под тем или иным предлогом частенько заглядывали в нашу комнату.
На экзаменах и зачетах Валечка становилась совсем беспомощной, она даже шпаргалку написать толком не могла: шпаргалки ведь пишут коротко, тезисно, а она, бедняга, начинала переписывать учебник или лекцию. Не в силах понять смысл предложения, она попросту заучивала все наизусть, и, если преподаватель перебивал ее, задавая какой-нибудь наводящий вопрос, Валечка, тупо переждав, начинала отвечать то же самое, как заведенная машина.
На втором курсе Валечка вышла замуж и заканчивала вуз уже заочно. Потом вместе с мужем она уехала по его распределению куда-то в район, и лет тридцать мы о ней ничего не знали. И вот звонит бывшая однокурсница Наташка: мол, помнишь Валечку, с которой вместе жили на первом курсе? Она хочет встретиться с бывшими однокурсницами. Так вот и собрались мы спонтанно.
Валечку я не узнала. За наташкиным гостеприимным столом сидела расплывшаяся во все стороны бабища со стеклянным взглядом забронзовевшей чиновницы. Наташка шепотом сообщила, что валечкин муж теперь в районе важная персона, а сама она возглавляет какой-то комитет по защите то ли семьи, то ли материнства, в общем, тоже особа не маленькая в районе. Хозяйка стола, Наталья, подмигнув нам, бывшим однокурсницам, попыталась сбить с нее спесь и после одной-другой рюмки спросила:
— Валюша, как ты можешь защищать семейные ценности, когда тебя саму муж поколачивает? (Наташка узнала эти сведения от родни, проживающей в том районе).
И тут я на секунду узнала прежнюю Валечку — тот же растерянный взгляд как на экзамене перед преподавателем. Валечка вдруг пошла мадежами (красные пятна выступили на лице и шее).
— С чего ты взяла? Ну, может, и случится по пьянке, что руки распустит, но ведь в семье всякое бывает. Вы разве не так живете? Нас вот семеро, и четверо — разведенки! А я сохраняю семью! Мои дети вузы закончили, семьями обзавелись, у старшего уже детки появились, так что я — бабушка!
— Да все мы тут бабушки, — перебила Наташка, — но я о твоей работе: к тебе приходит, допустим, женщина вся в синяках, просит помочь, а что ты ей скажешь? Что сама в синяках иногда ходишь.
— Ко мне такие не приходят, — поджала губы Валечка, — они пусть в полицию идут. Мы детские подарки к праздникам готовим малоимущим, сирот оформляем в семьи, проверки проводим в приемных семьях — как там гигиену соблюдают, чем кормят детей, во что одевают… Да мне до пенсии осталось три месяца. Хотим в Томск перебираться, квартиру купили уже. Я думала на вас посмотреть, кто где работает, на какой должности. Может, что посоветуете…
Вроде бы добрым делом занимается Валечка, и семья у нее «как у всех», и детей вырастила, и при должности она. Но стало как-то жалко бывшую однокурсницу: выучила казенные слова казенной инструкции к своей должности и теперь выплескивает это нам, как когда-то на экзамене.
Когда деньги важнее должности
Другая моя знакомая, Зина, в вуз поступила по призванию. До поступления год проработала комсомольским секретарем в своей же школе. Она умела обращаться с детьми, даже с трудными подростками, умела их организовать и мотивировать. И вполне заслуженно после десяти лет работы ее готовили на место уходившего на пенсию директора школы. И вдруг от ее сослуживцев узнаю: Зина ушла из школы, не просто перешла в другую школу или куда-то на высокую должность (скажем, в районную администрацию), а ушла вообще из преподавательской сферы.
После филологического Зина в свое время закончила еще психологический факультет, прошла множество курсов по повышению квалификации, защитила кандидатскую и все такое. Что могло случиться с этим педагогом по призванию, чтобы отвратить его от избранного пути? Оказалось — деньги.
Но я не из тех, кто бросит в нее камень за такой выбор. Обладая навыками лидера и талантливого организатора, Зина была начисто лишена амбиций. Она оставалась такой же спокойной и доступной к общению и тогда, когда начинала работать учительницей, и тогда, когда ее назначили замдиректора. Возможно, будь у нее хоть на грамм больше амбициозности, пошла бы дальше по служебной лестнице? Кто знает…
Из школы она ушла тихо, без конфликтов, разве что старшеклассники, после летних каникул узнав, что Зинаида Сергеевна больше не войдет в класс, погоревали.
А случилось вот что. В класс привели новенького, и этот новенький был, как сейчас говорят, «с особенностями развития». Не принять такого ребенка школа не могла: его отец был крупным по рамкам района бизнесменом и часто оказывал школе благотворительную помощь. Но для многих учителей появление необычного ученика стало пыткой. А Зинаида Сергеевна умела с ним ладить, защищала парнишку и от недовольных учителей, и от ретивых родителей, которые откровенно называли мальчика «дебилом» и советовали отправить его в специализированный интернат. Но Зинаида упорно твердила, что у мальчика «сохранный интеллект», его нестандартная внешность и поведение — следствие родовой травмы и он вполне заслуживает нормального образования.
Много позже мы узнали, что собственный сын Зины тоже был «особенным ребенком», и то, что этого почти никто в школе не замечал, свидетельствовало о ее великом материнском подвиге, исправившим «недоработки» акушеров, когда она родила своего первенца. Он встал на ножки только в полтора года, он заговорил почти в три года, и только зинино упорство и материнская любовь спасли мальчика от клейма «дебила». Паренек постепенно выправился, приобрел профессию и вполне успешно стал работать в мастерской по ремонту машин. Говорят, у него золотые руки.
К моменту, когда появился в школе «нестандартный» ученик, зинин сын уже учился в техникуме. Как-то подошел к ней тот самый бизнесмен, отец мальчика, и заговорил с ней о своем сыне. Он чувствовал, что сына травят одноклассники, что учителя часто встают на сторону «большинства», которое почему-то всегда право. Сын признался, что только Зинаида Сергеевна его никогда не высмеивает и понимает. После этого вступления этот отец и предложил Зине стать гувернанткой — домашним педагогом для своего сына.
Зина попросила время подумать, но думала она недолго — ее собственному сыну для исправления позвоночника нужны были две дорогостоящие операции, а этот родитель обещал ей платить в месяц столько, сколько она в школе и за десять лет бы не заработала, даже на должности завуча.
Конечно, деньги сыграли свою роль в этой истории. Но, думаю, не только они. Для Зины новая задача стала вызовом. Сможет ли она «выправить» чужого ребенка, как сумела «выправить» своего?
Мальчика перевели на домашнее обучение, и Зина принялась за очень трудную задачу, ведь в отличие от своего сына, которого она воспитывала с пеленок, для нового воспитанника пришлось искать новые пути. И она-таки вытянула парня во взрослую жизнь так, что лишь едва заметная хромота и слегка замедленная речь напоминали о том, что готовила для него судьба.
Что важнее — воспитать целую школу талантливых учеников или привести к нормальной жизни одного «нестандартного» ребенка? Впрочем, для Зины вопрос стоял иначе: изменив должности не изменить призванию. И она с этим справилась.
Юлия Струкова