Немного предыстории о том, кто такой Кульковский.
Тимофей Кульковский, сын мещанина и мещанки. Он родился в Малороссии, где и окончил курс книжного искусства у какого-то знаменитого дьячка.
Там же потом торговал панским товаром в разноску, но, вскоре, это ему наскучило, и он подался на военную службу.
Шутливый характер, природная острота, порядочный ум и карикатурная физиономия его лица обратили внимание начальства. Кульковский был произведен в унтер-офицеры и полковник взял его к себе в роде шута.
Не зная, что такое военная дисциплина, он получил шпагу – был пожалован офицером.
Через некоторое время Герцог Бирон делает его придворным шутом. В продолжении всей жизни Кульковский был любим Бироном и пользовался благосклонностью Императрицы Анны Иоанновны.
Теперь же, несколько анекдотов из прошлого.
Анекдоты Тимофея Кульковского:
![Анекдоты Кульковского, придворного шута императрицы Анны Иоанновны : Ч. 1-[2]. - Москва : тип. Н. Эрнста, 1836. - 58, III с.; 14.](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/1706621/pub_6092cb48fe106d59225b46c7_6092cc01b8e935293ceec16a/scale_1200)
У одного придворного был вечер. Гостей множество, в том числе, известный Профессор Елоквенции (словесности), Василий Кириллович Тредьяковский. В кругу гостей начался разговор о насекомых и Василий Кириллович утверждал, что насекомых бить позволяется где бы они не были. В эти минуты муха села на лоб Тредьяковского, и Кульковский не говоря ни слова хватил Василия Кирилловича так полбу ладонью, что тот едва усидел на стуле.
Тредьяковский довел этот поступок Кульковского до сведения Императрицы, и просил защиты, но Кульковский оправдался словами Тредьяковского, что насекомых можно бить где б они не были, яко бесполезную тварь.
Однажды Василий Кириллович спросил Кульковского, желая сканфузить его:
- Скажи, Кульковский, какое различие между тобой и дураком?
- Дурак спрашивает, а я отвечаю - был ответ Кульковского.
Кульковский был позван на суд. Его обвинили в сумасшествии. Судья спросил у Кульковского:
- Сколько у барана ног?
- О живом или мертвом баране говорите вы? - спросил Кульковский.
- А, разве это не одно и тоже?
- Нет, – отвечал Кульковский, - тут есть различие. У живого барана 4 ноги, а у мертвого только 2, потому что задние ноги называются окороками.
Изумленный судья объявил о полном здравии обвиненного.
Одна дама спросила Кульковского:
- Почему женщин никогда не выбирали в судьи и не назначали им никаких должностей?
- Потому, сударыня, – отвечал Кульковский, - что ни одной даме нет у нас 40 лет от рода.
В одно время Кульковскому случилось быть у Б*** в те минуты, когда она сидела в ванне.
- Как хороша ныне погода! – сказала Б***.
- Да, я согласен с Вами! – было ответом Кульковского.
- Знаете ли, что ровно тому год я сидела в ванне, как и теперь. Вдруг, сильный раскат грома пробежал надо мною, и я так испугалась, что, забыв благопристойность, побежала спрятаться в отдаленную комнату.
Кульковский стоял возле окна, молчал.
- Что вы там делаете? – спросила Б*** Кульковского.
- Смотрю, не видно ли громовой тучи – отвечал Кульковский.
На балу за столом, один из придворных, желая посмеяться над Кульковским сказал:
- Кульковский! Скажи мне, какое различие между шутом и дураком?
- Один только стол.
Кульковский сидел противу придворного.
Статс- Дама Л*** была весьма обижена оспой, но по женскому кокетству, белилами и румянами старалась прикрывать свое безобразие. Некогда показывая портрет свой Кульковскому, спросила его:
- Есть ли сходство?
- Весьма много! – отвечал Кульковский - портрет походит на Вас более, нежели Вы Сами.
В гвардии служил офицер, прекрасный собою, по фамилии Гунд, что значит – собака. Две пожилые дамы, не равнодушные к нему, из которых он умел уверить особо в страстной любви своей, поссорились между собою за этого молодого офицера, так, что дело наконец дошло до драки. Кульковский, свидетель этого происшествия, рассказав о нем своим знакомым, прибавил:
«На веку моем мне случилось видеть, что собаки дрались за кость, но, чтобы кости дрались за собаку, от рода моего не видывал не слыхивал».
Герцог Бирон, смеясь над Кульковским, который ему служил во многих случаях, сказал:
- Право Кульковский, ты походишь на осла.
- Не знаю на кого похож я, - отвечал Кульковский,- но знаю то, что имел удовольствие представлять вас во многих случаях.
Одна пожилая госпожа, будучи в беседе, уверяла, что ей не более 40 лет от рода. Кульковский зная, что ей более 50-ти, сказал:
- Можно ей поверить: она более 10 лет нас уверяет.
Герцог Бирон однажды показал свои стихи Кульковскому.
- Хороши ли стихи, Кульковский? – спросил Бирон.
- Весьма глупы! Кто их писал? – сказал Кульковский.
- Я сам!
- Вы? О, конечно, вы захотели худо сделать то, в чем совершенно успели! Ваша Светлость имеет дар творить все, что хочет.
Только этими словами Кульковский отыгрался от мщения.