Третий день в роддоме. Утром я всё ещё был голоден и много плакал.
В этот день нам с мамой принесли передачу. Посещения были запрещены из-за пандемии. Все передачи родные оставляли на посту охраны, а уже оттуда персонал роддома развозил всё по палатам.
Я родился с тонкими острыми ноготками, царапался и мама попросила передать щипчики, чтобы их подстричь. Хоть она и слышала, что таким малышам ногти не стригут, но решила попробовать. Один ноготок получилось обрезать удачно, но уже на втором она немного промахнулась и на крохотном пальчике показалась маленькая красная полоска. Мама испугалась, обработала ранку, остановила кровь и ближайший месяц не подходила ко мне со щипчиками.
Ближе к обеду принесли первый докорм - смесь в стеклянной бутылочке с резиновым наконечником. Мама опасалась давать мне её, так как читала, что потом младенец может не взять грудь, но я был голоден и настойчиво плакал, поэтому она решилась. Первый раз она дала немного и вылила остальное, о чем пожалела, так как я снова начал плакать.
Смесь приносили каждые три часа, с перерывом на ночь. Последнюю бутылочку давали в полночь, а первую в шесть утра. Накормить ребенка смесью надо было по инструкции в течение получаса, после чего вымыть бутылочку и её заберут.
После обеда привезли мне аппарат для лечения желтушки - синюю лампу. Сказали маме держать меня под ней по максимуму - всё время, забирать только на кормления. Глаза завязать шапочкой, а из одежды оставить только памперс и переворачивать периодически, то на спинку, то на животик. Я был категорически против, и так плохо видно, а тут ещё глаза совсем завязали, и не под боком у мамы. Медсестра дала инструкции и ушла, оставив маму разбираться со мной самостоятельно. Возмущался я сильно и громко, мама не знала, что делать, то забирала меня на руки, успокаивала, потом снова укладывала под аппарат.
Ещё оказалось, что соседку в тот день выписывают. И нам с мамой тоже сказали собираться, так как нас переселяют в соседнюю, тринадцатую палату.
Соседка готовилась к выписке, а мама стала тоже собирать вещи, положив меня под ненавистную лампу, я кричал, а она надеялась, что я привыкну и успокоюсь.
И вот, соседка ушла, а санитарка заглянула к нам и сказала, что постель в соседней палате готова, можно переезжать. Мы с мамой были уже собраны, она выкатила люльку из-под лампы, чему я был несказанно рад, прикрыла меня пеленочкой и мы отправились переезжать.
Тринадцатая палата располагалась по соседству, но была не похожа на нашу. Двухместная, тёмная, тесная и душная. На койке у окна сидела худощавая светловолосая женщина в синем халате. А кровать возле двери была свободна. Мама сразу стала располагаться, а я, всё ещё под впечатлением от синей лампы, покрикивал. Женщина, услышав это спросила, не я ли орал всю ночь в палате по соседству. Мама честно призналась, что я. Хотя это была не совсем правда, половина ночной арии принадлежала моей маленькой соседке. Женщина возмутилась, что младенцы должны только есть и спать, а не кричать. Мама пыталась оправдаться, что вот докорм то только ввели, да ещё эта лампа треклятая. Женщина сказала, что не собирается это терпеть, что от моих криков у неё болит голова. Мама сказала, что пусть тогда жалуется, чтоб нас расселили. К тому моменту я уже успокоился и мирно лежал в своей люльке. Мама разложила вещи и вышла по надобности в дамскую комнату. Возвращаясь, она увидела новоиспечённую соседку у поста медсестры, по обрывку разговора, стало понятно, что она кого-то вызывает в нашу палату. Через минуту примчался дежурный врач и медсестра. Эта добрая женщина сообщила, что младенец всё время плачет, у него уже судороги, а мать где-то ходит. Я спокойно смотрел на прибежавших и не был похож на это описание, но на маму всё равно наехали. Пришлось всё объяснять, но попробуй докажи, что ты "не верблюд", когда на тебя нажаловались. Мама объяснила, что докорм только ввели, но ребёнок плачет под лампой. Лампу мы оставили в прошлой палате, в эту она даже не помещалась. Вроде нас более-менее поняли, но оставаться в палате с этой женщиной не хотелось ни нам, ни ей. Мама сразу же подошла к дежурной медсестре и попросила другую палату. Та сказала, что у них есть только одно свободное место, но оно с подвохом, попросила маму саму заглянуть в ту палату и решить.
Продолжение следует