Это второй очерк на тему: «Следы войны в истории моей семьи». Он посвящён семье моего деда по отцовской линии.
Мне повезло застать свою прабабушку живой. Было мне лет 7-8, когда мы приехали в соседнюю деревню на праздник к родственникам. Вместе с бабушкой вечером мы пошли проведать её свекровь (мать моего дедушки) – Марию Андреевну. Дверь открыла её родная дочь, которая часто приходила к своей матери. Прабабка – сухонькая маленькая женщина – сначала вроде бы поняла, кто пришёл, но потом весь вечер называла меня Люськой (по имени внучки). Просто ей на тот момент было 87 лет, и у неё развивалась деменция. Несмотря на это, бабушка была довольно живой, поддерживала беседу и выдавала вполне себе здравые суждения. Она на тот момент пережила нескольких своих детей. Возможно, что эта болезнь стала защитной реакцией организма от горя. Не знаю.
А теперь что я знаю про свою бабушку. В молодости она была очень красивой девушкой - городской, модной. Даже состарившись, любила нарядиться, за что и получила в деревне прозвище Модёна. С мужем своим познакомилась в городе, куда он приезжал на заработки. Дед тоже был очень хорош собой! Влюблённые долго не думали, решили пожениться.
Как и у всех русских крестьянок того времени, судьба у бабушки была непростой. Муж был на заработках, а она поднимала многочисленное семейство, заботясь об образовании своих детей. Она и сама была по тем временам грамотной: читала православную литературу ежедневно. Нам даже достались от неё книги 1859 года. Моего отца она учила молитвам, много времени посвящала беседам с детьми о Боге даже в те непростые времена. Папа мой воцерковился во взрослом возрасте благодаря бабушке своей, которая знала много молитв и всячески пыталась приобщить внуков. Придёт, бывало, к ней, а она его усадит записки поминальные писать. Пишет отец, пишет. А бабка Марья всё перечисляет и перечисляет – память хорошая у неё была. Говорит, что иной раз по полтетради исписывал.
Отец вспоминает, что бабка была строгой. Никогда не сюсюкала с внуками, всё чётко и по делу говорила. Да и некогда, наверное, было размышлять. Первые дети – двойняшки Пётр и Павел – прожили совсем немного, умерли от болезни в младенчестве. В 1924 году родился мой дед, Алексей, потом ещё шестеро детей. Муж Марьи приезжал редко, так что все тяготы по воспитанию детей, по организации хозяйства ложились только на её плечи.
В 1941 году призвали на фронт её мужа Василия. На тот момент ему было 40, а жене - 39. А в 1942, когда старшему сыну, моему деду, исполнилось восемнадцать, забрали и его. Поэтому взрослых мужчин в семье не осталось. Только подростки и единственная дочь бабушки – Зоя.
Как тяжело им было в годы войны – не знает никто. Несмотря на это, Марья всем без исключения детям позволила проучиться 7 классов. Видимо, будучи грамотной, не понимала, как можно прожить без образования. Хороши, что старшие сыновья бабушки помогали ей по хозяйству, работали в колхозе.
В 1944 году на мужа Марьи, Василия, пришла похоронка. Погиб дед в Новгородской области, недалеко от Старой Руссы. Там же и похоронен. Служил он пулемётчиком, но свою последнюю награду так и не смог получить.
А сын старший, мой дед, был контужен, тяжело ранен. Служил в мотоциклетном батальоне, воевал на Украинском и Белорусском фронтах. Однако после ранения в 1944 году не смог больше вернуться в строй и был направлен в Саратовское танковое училище.
Пережив войну, гибель мужа, бабушка Марья еле сводила концы с концами, поэтому ей пришлось подать на алименты, чтобы все 6 сыновей присылали какую-то часть от зарплаты на её содержание. И это при том, что все они по мере возможностей помогали матери (дом после войны построили новый, дрова привозили – кололи и т.д.).
Один из младших сыновей Марьи так и остался на всю жизнь с ней. Так и не женился. Был у него грешок – выпить любил, хоть после этого тихий был, не буянил, но кто ж пойдёт за такого? Однажды бабка поставила флягу браги на печь, чтобы она дошла до нужной кондиции, а сынок приладился на печке спать. Залезет – выпьет кружку и спит там в тепле. Пришло время гнать самогон, сунулась бабка – а там нет ничего. Попало тогда Колюшке. И чтобы такого больше не было, пришлось бабушке поленом подпереть крышку. Т.е. она в распорку вставила – один конец полена – на крышке фляги, другой – упирается в потолок. Колюшка не стал даже пытаться, а однажды утром полено подняло потолочные доски – от забродившей браги)) Пришлось ремонтировать потолок.
После 70-и лет стала бабушка чудить – то забывает всё, то обвинит кого-нибудь понапрасну в воровстве, а уже после 80 стала заговариваться, путать людей, времена. Здоровье было всё же крепкое, поэтому прожила она долго. К сожалению, сейчас никто не знает, откуда она родом была, откуда дед.
Жаль, что интерес к своему роду появляется в зрелости.