В 1980-е немецкие историки поспорили, какую долю ответственности несет Гитлер за преступления Второй Мировой и не лежит ли вина также на Сталине и СССР.
Так называемый «спор историков» (Historikerstreit) завершился победой тех, кто отказывался возложить на СССР ответственность за войну и ее преступления. Но аргументы «адвокатов Гитлера» показались поначалу довольно убедительными.
«Спор историков»
Все началось со статьи ученика М. Хайдеггера, профессора берлинского Свободного университета Эрнста Нольте, опубликованной в 1986 г. в газете «Frankfurter Allgemeine Zeitung». В статье об истоках и преступлениях нацизма («Прошлое, которое не желает уходить») Нольте выдвинул идеи, пошатнувшие образ гитлеризма как уникального зла. Непривычным и сразу придавшим публикации оттенок скандальности был тон автора — в отличие от принятого в то время, он не был обвинительным. Более того, текст Нольте был воспринят как попытка оправдать нацизм и переложить ответственность за преступления Третьего Рейха на другие страны.
У Нольте появились сторонники, правда, довольно немногочисленные (И.Фест, А. Хильгрубер, М. Штюрмер, Х. Шульце…). Основные идеи этой группы для объяснения природы нацизма состоят в следующем: движущей силой Гитлера и вождей нацизма был именно страх перед большевизмом и искренний антикоммунизм. По их мнению, Третий Рейх должен быть соотнесен с русской революцией как своей важнейшей предпосылкой. Из-за страха перед коммунистами за нацистов голосовали немецкие избиратели.
Некоторые единомышленники Нольте (Й.Хоффман и Г. Гиллесен) пошли еще дальше и заявили, что Гитлер вел правильную превентивную войну с СССР в общеевропейских интересах. По их мнению, один диктатор (Гитлер) просто опередил другого диктатора (Сталина), который сам, следуя идеям мировой революции, собирался напасть на Германию. В качестве доказательств приводились рассуждения о расположении частей Красной армии в 1941 г. вдоль западной границы СССР. Позднее этот же аргумент взял на вооружение небезызвестный В. Суворов-Резун.
Помимо этого, Нольте обращал внимание на то, что нацистские преступления (прежде всего, Холокост) не так уж велики, как о них принято говорить. Во-первых, они не уникальны и не требуют к себе особенного отношения — еще до нацистов геноцид проводили американцы, турки (против армян), большевики (против классовых врагов), да и после 1945 г. подобное случалось. Во-вторых, как считает Нольте, массовые убийства, совершенные нацистами, тоже были ответом на красный террор большевиков, вернее, его интерпретацией — ГУЛАГ стал образцом для подражания, моделью, развитой Гитлером для борьбы с «наставниками"-большевиками (многие из которых были к тому же евреями).
Об «азиатских» преступлениях Нольте писал: «Может быть, национал-социалисты прибегли к «азиатскому действию» лишь потому, что считали себя и себе подобных потенциальными или реальными жертвами такого же «азиатского действия», применяемого со стороны других?»; «Разве большевистское убийство по «классовым соображениям» не было логическим и фактическим прологом убийства по расовым соображениям?». Таким образом Нольте конструировал причинно-следственную связь между большевизмом и его победой в части Европы в 1917 г. и нацизмом, его успехом 1933 г. и преступлениями 1939 — 1945 гг.
Публикации Нольте разожгли жаркие споры, длившиеся несколько лет. Большая часть историков встала на сторону его противников, группу которых возглавил философ и историк Юрген Хабермас, представитель франкфуртской школы.
Марксизм, как считают противники Нольте, не может снять или уменьшить вину нацистов за Холокост, даже если Гитлер и вправду считал истребительные практики левых полезным уроком. Уничтожение евреев остается беспрецедентным даже на фоне других преступлений ХХ в., а Освенцим не сводится к «техническому нововведению» в практике уничтожения больших групп людей. Нигде больше (даже во время большевистского террора в России) государство не мобилизовывало все силы для уничтожения каждого отдельного индивида, принадлежащего к дискриминируемой группе, включая женщин и детей.
Как заметили критики Нольте, страх перед большевиками не доказывает, что Гитлер был по своей сути «Анти-Лениным», так как заявления о борьбе с коммунистами могли быть лишь тактическим ходом, использованием чувств избирателей для достижения собственно нацистских целей. Если Гитлер так боялся коммунистов, отчего так лихо напал на «колосс на глиняных ногах»?
Сторонники Хабермаса (Э.Йеккель, Р. Аугштейн, Ю. Кокка и др.) считаются победителями в «споре историков» — их взгляд на историю преподается в школе и проповедуется правительством ФРГ. Немцы давно отбросили попытки переложить на коммунизм ответственность за войну и продолжили начатое в 1945 г. «преодоление истории».