Мы часто думаем, что в 30-х годах Красная Армия была слабой, но это не так, она уже с 1932 года оказалась самой сильной армией.
Государственные планы СССР строились с 1926 года, с начала планирования индустриализации, как планы создания мощной армии. До 1933 года, до прихода Гитлера к власти, вероятными противниками Советского Союза были все его западные соседи: Эстония, Латвия, Литва, Финляндия, Румыния, Польша. В труде разведуправления РККА под названием «Будущая война» (1928 год) чрезвычайно подробно, в семи томах, описываются контуры будущей войны.
Так вот, в труде предполагалось, что западные соседи СССР вполне могут напасть. При этом делалась оговорка: «Если они не нападут, то тогда война будет развиваться несколько иначе». Вот такая деликатная формулировка. «Но мы, — пишут авторы труда под редакцией Берзина, — рассматриваем вариант, что на нас нападут».
В 1933 году закончилось совместное сотрудничество с немцами. Планы СССР начали меняться более радикально. Каким образом? Считалось, что Германия будет воевать против СССР в союзе с Польшей. То есть страны договорятся и нанесут совместный удар.
Первые наброски оперативного плана, в котором Германия предстала главным противником Советского Союза, появились в июле 1940 года. Почему? СССР рассчитывал на длительную кампанию в Европе, которая измотает страны и «которая под тяжестью страданий, испытываемых народами в течение длительной войны, приведет к созданию революционной ситуации».
В 1940 году практически вся Европа, кроме Балкан, была Германией. И только тогда приступили к подготовке оперативных планов. Известно соображение от 17 августа, затем октябрьские соображения с уточнениями о том, что нужно максимум войск перевести с Северо-Западного театра на Юго-Западный.
При этом очень любопытно, как Советский Союз рассматривал противодействие Германии. В СССР представляли, что немцы действительно в состоянии нанести удар из Восточной Пруссии, который нужно будет отражать и потом уже продолжать движение ответным наступлением. Что касается Юго-Западного театра, то вторая оперативная игра сразу начиналась с ситуации, в которой советские войска уже находятся на территории Польши и Румынии.
24 марта Политбюро утвердило решение о срочном строительстве 20 новых и реконструкции 231 военного аэродрома. То есть был предложен некий план. При этом стоит отметить, что все распоряжения, все планы по Комитету обороны, по постановлениям Правительства, которые принимались до апреля, были рассчитаны на 1942 год.
Здесь, конечно, можно возразить: «Вот, смотрите, в 1941 году Сталин ничего не ожидал». Но 24 марта было сказано про 231 военный аэродром, а уже 8 апреля — про 600 аэродромов. Планы резко изменились, они стали ориентироваться на 1941 год. В этот же день, 8 апреля, Берия написал письмо Сталину и Молотову об изменении планов строительства бомбоубежищ в Москве и Ленинграде, в котором указал, что все работы можно закончить к 1 сентября 1941 года (хотя первое постановление ориентировалось на середину 1942 года). То есть сроки передвинулись.
4 мая решением Политбюро Сталин был назначен председателем Совмина. В мае началась массированная переброска войск с Дальнего Востока на запад. 14 мая вышел приказ «Об ускорении выпуска курсантов», без экзаменов.
И все-таки, когда советское руководство поняло, что Германия ударит? У Жукова есть несколько воспоминаний, согласно которым со своими размышлениями он ходил к Сталину. Тот был уверен, что немцы пойдут на Ближний Восток, на Турцию.
18 июня 1941 года был заключен германо-турецкий пакт о ненападении. И вот тогда, в этот самый момент, советскому руководству стало очевидно, что кроме СССР воевать Германии больше не с кем.