"В воскресенье 14 мая 1900 года вице-адмирал Евгений Алексеев, за пять месяцев перед тем вступивший в управление Квантунскою областью и командование войсками и эскадрой, давал первый бал порт-артурскому обществу..." - так начинаются одни из наиболее известных мемуаров о боевых действиях российских войск против ихэтуаней.
"На этом балу были получены тревожные телеграммы из Пекина и Тяньцзина.
- Скажите пожалуйста, что это значит? - обратился я к молодому иностранному дипломату, бывшему проездом из Пекина.
- Это не значит совершенно ничего, в Китае подобные беспорядки происходят каждый год, - ответил дипломат"...
Воспоминания эти принадлежат перу Дмитрия Янчевецкого. Они были изначально изданы под заголовком "У стен недвижного Китая", а в XXI веке переизданы почему-то под заголовком "1900: русские штурмуют Пекин".
Судьба автора мемуаров, которому на момент описываемых событий не было и тридцати лет, очень увлекательна, но почему-то до сих пор не стала предметом ни одной монографии. Его судьба тесно связана с его братом, Василием Янчевецким, которого все читатели более старшего поколения знают под псевдонимом В.Ян - как автора исторических романов "Чингиз-хан", "Батый", "К последнему морю", "Финикийский корабль" и других. Только вот конец у них был очень разный: Василий окончил жизнь лауреатом Сталинской премии, маститым писателем, едва ли не классиком советской литературы. С братом же поступили очень жестко...
Разговор о том, почему Сталин расстреливал писателей-ультраортодоксов, и почему-то временами щадил их коллег, с оружием в руках боровшихся с советской властью (военврач Булгаков, отступавший с Белой армией до Новороссийска; Катаев, артиллерист на деникинском бронепоезде; тот же Ян, сотрудничавший с Дроздовским и Колчаком) уведет нас слишком далеко в сторону. Остается констатировать факт - один брат умер своей смертью, а второй был уничтожен. Хотя очень непростыми людьми были они оба. И оба явно напрямую были связаны со спецслужбами Российской империи.
Итак, Дмитрий и Василий - погодки. Дмитрий Григорьевич Янчевецкий родился в 1873 году, брат через год, в семье специалиста по античным языкам, преподавателя Григория Андреевича Янчевецкого в Киеве. Григорий Янчевецкий, в тот момент директор гимназии, входил в круг городской элиты, знался, например, с "белым генералом" Скобелевым, художником Верещагиным. Позднее перевелся в Ревель. Дети получили отличное образование. Дмитрий был круглым отличником в школе, Василий немного филонил, но оба поступили в Санкт-Петербургский университет.
Причем Дмитрий учился на востоковеда-китаиста (и еще во время учебы опубликовал в литературном сборнике петербургских студентов статью о Конфуции). А Василия больше занимала филология как таковая. Но литература в широком смысле и журналистика в более узком была не чужда им обоим.
По окончании Университета "направлен в Порт-Артур". Дальше странная запись в энциклопедии:
"Дмитрий Янчевецкий во время восстания ихэтуаней 1900—1901 годов получил известность как обозреватель газеты «Новый Край» (с 1900 г.), выходившей в Порт-Артуре. Как рядовой стрелок во 2-м и 10-м Восточно-Сибирских полках стал очевидцем всех основных боевых действий, был проводником у передового отряда генерала Н. А. Василевского, штурмовавшего Пекин, но не брал в руки оружия, чтобы не стрелять в ихэтуаней".
Отказывался стрелять - это как вообще? Или и не должен был, ибо шел по разведывательному ведомству и его просто не имели права подставлять под пули? Кстати, легкое ранение он все же получил, но остался в строю.
Как бы то ни было, начальство осталось им весьма довольно и помогло издать те самые мемуары о действиях императорской армии против "боксеров". На издание неожиданно дали деньги два богатых китайских предпринимателя - видать, их сильно попросили. Кстати, за мемуары о подавлении боксерского восстания Дмитрий Янчевецкий был избран членом Французской литературной академии по рекомендации аж президента Франции.
Затем известно, что он помог с работой своему брату Василию. Протекцию оказал генерал Деан Суботич, с которым они познакомились и вместе сражались в Манчжурии. Суботича перевели начальником Закаспийской области. Дмитрий Григорьевич предложил своего брата взять на службу в Туркестан. Но если о разведывательных миссиях Василия в этом регионе известно хорошо (а он под прикрытием добирался аж до оккупированного англичанами Кабула и чуть не погиб), то о работе старшего брата в тот период мне не попадалось ничего достоверного. Служил в Хабаровске, редактировал "Приамурские ведомости". Возможно, его переориентировали на японское направление.
Во время русско-японской войны Дмитрий Янчевецкий - первый главный редактор бюллетеня «Вестник Маньчжурской армии» (это была первая военно-полевая газета России и на том ТВД единственная, издававшаяся на полях сражений). И, конечно, Дмитрий Янчевецкий не только занимался военной пропагандой, но и военной разведкой. имея статус чиновника для особых поручений (как и брат, которого даже за линию фронта как-то раз перебрасывали).
И, как жаловались потом советские историки на "Вестник Маньчжурской армии", издание давало "искаженную картину событий", так как на ее страницах "революционные выступления рабочих, крестьян, солдат изображались как «преступные деяния смутьянов», «врагов отечества», якобы подкупленных японцами". Ну, якобы или не якобы - рассудит история...
Также интересно отметить, что по итогам проигранной войны Д.Янчевецкий опубликовал аналитическую работу, название которой говорит само за себя: "Гроза с Востока. Задачи России, задачи Японии на Дальнем Востоке".
После войны женился на Александре Ивановне Огневой, дочери полтавского дворянина, окончившей в Петербурге Бестужевские курсы.
Тем временем, основные тучи над Россией начинают сгущаться на Западе. И Дмитрия Янчевецкого, востоковеда, перебрасывают в Австро-Венгрию. Брат Василий в то же время выполняет специальные миссии в Турции, еще одном будущем противнике в первой мировой войне, но ему-то удается ускользнуть из Константинополя, что называется, с последним пароходом до начала боевых действий, а вот Дмитрий окажется менее удачлив. Помимо собственно разведки, Дмитрий Григорьевич в Австрии занимался другим важным компонентом, как бы сейчас сказали, "гибридной войны". Дело в том, что в Австро-Венгерской империи существовало движение "галицийских русинов" или "галицийских русофилов", которые считали для своей страны правильным союз с Россией и пропагандировали русский язык и русскую культуру. Они широко действовали и имели заметную поддержку в Галиции и Закарпатье. Сейчас такое трудно представить, но это было.
Дмитрий Янчевецкий, будучи венским корреспондентом газеты "Новое время", поддерживал с русинами и их политическими активистами контакт. За сутки до начала первой мировой войны арестован по обвинению в шпионаже.
В 1915 году его вывели на процесс по делу "галицийских русинов" в Вене и приговорили к смертной казни (так называемый первый венский процесс). Кстати, часть галицийских русинских активистов после начала боевых действий просто расстреляли без суда, многих посадили в концлагеря - Березу-Картусскую, Штутгоф (о котором мы знаем из бессмертного "Швейка", туда засадили его домработницу - но ничего смешного, если вдуматься, в ее "письме" оттуда даже в изложении Гашека не было).
Интересы России на этом процессе представлял, по просьбе Николая II, испанский король, который обратился к австрийскому императору с ходатайством о замене смертной казни, и ее всем подсудимым действительно заменили на пожизненное. Как и Янчевецкому. Причем ему сидеть пришлось даже меньше, чем остальным. В январе 1917 года его успели обменять - при посредничестве короля Испании опять-таки. Родина! И тут грянула революция.
Но если Василий (уже с погонами полковника!) работал с Колчаком, то Дмитрий остался на юге России - сперва на Полтавщине, в родных краях его жены, потом в Ростове-на-Дону. Издавал "Доброармии" газеты (как и Василий у колчаковцев). Почему не эмигрировал после разгрома Деникина - не понятно. Но если его брат потом долгое время отсиживался в полунезависимой Туве, то Дмитрий почему-то все время как-то соприкасается со спецслужбами, на этот раз уже советскими. В сильно беллетризированной современной биографии В.Яна сказано: "В Ростове-на-Дону Дмитрий поработал и учителем истории, и переводчиком на радиотелеграфной станции губотдела ГПУ и в штабе Северо-Кавказского военного округа, преподавал экономическую географию в школе Транспортного отдела ГПУ. Удалось убедить чекистов в чистоте своей биографии". Такие они вот были легковерные. Но позднее вера их почему-то закончилась.
В 1927 году его по доносу арестовывают и Дмитрий Григорьевич за антисоветскую агитацию получает 10 лет СЛОНа - Соловецкого лагеря особого назначения. Что, кстати, очень жестко по тем временам. На Соловках его видел будущий академик Дмитрий Лихачев, Янчевецкий занимался там научной работой. В 1933 году освобождается, едет в Кострому, преподает иностранные языки. Но подходит 1937 год, Янчевецкий снова арестован по 58-й статье. Есть разные версии и разные его даты смерти, но точно известно, что второго ареста Дмитрий Григорьевич не пережил. То ли умер во время следствия, то ли забит до смерти, то ли расстрелян. И где искать могилу этого выдающегося человека, всю жизнь служившего интересам родины, как он их понимал - также неизвестно.