Найти в Дзене

Шостакович

Этот текст я решила сохранить здесь. Для меня он важен и отражает моё отношение к этому гениальному композитору. В своих последних сочинениях, составляющих как бы его творческое завещание, Шостакович обращается к темам из произведений музыкальных гениев прошлого... Нетленная красота классических творений искусства становится символом красоты жизни и совершенства человека. Идея бессмертия искусства, как бессмертия человека-творца, получает у Шостаковича и обобщенно-философский, и исповедально-личный, автобиографический смысл.
В Пятнадцатой симфонии Шостаковича звучат темы Россини, Вагнера, Глинки. Приемы использования тематических фрагментов классики глубоко связаны с содержанием симфонии. И дело здесь не только в том, что столь разные по характеру и стилю отрывки сочинений прошлого столетия совершенно органично сплетаются с современной музыкальной тканью Шостаковича. Для понимания смысла этих "цитат из классики" важнее то, как они звучат в симфонии. Характерно, что композитор использу

Этот текст я решила сохранить здесь. Для меня он важен и отражает моё отношение к этому гениальному композитору.

В своих последних сочинениях, составляющих как бы его творческое завещание, Шостакович обращается к темам из произведений музыкальных гениев прошлого... Нетленная красота классических творений искусства становится символом красоты жизни и совершенства человека. Идея бессмертия искусства, как бессмертия человека-творца, получает у Шостаковича и обобщенно-философский, и исповедально-личный, автобиографический смысл.

В Пятнадцатой симфонии Шостаковича звучат темы Россини, Вагнера, Глинки. Приемы использования тематических фрагментов классики глубоко связаны с содержанием симфонии. И дело здесь не только в том, что столь разные по характеру и стилю отрывки сочинений прошлого столетия совершенно органично сплетаются с современной музыкальной тканью Шостаковича. Для понимания смысла этих "цитат из классики" важнее то, как они звучат в симфонии. Характерно, что композитор использует их не по одному разу, многократно возвращается к ним. Нередко интонации классических тем возникают у Шостаковича в подчеркнуто замедленном движении: автор словно приостанавливает поток музыкального времени, пристально вслушиваясь в звучание классических мелодий. Вновь и вновь обращая мысль к любимым образам, с напряженным чувством внимая их красоте и совершенству, художник одновременно переживает отраду встречи и печаль прощания. Печаль оттого, что встреча эта - последняя.

-2

Пятнадцатая симфония - сложное, многозначное, не поддающееся подробному словесному "пересказу" произведение. Раскрывающийся в ней художественный мир позднего Шостаковича предстает неизмеримо емким, космически всеобъемлющим. Контрастные идеи, темы, настроения его искусства - философская глубина и саркастическая насмешка, проникновенный лиризм и публицистический пафос, трагедийность и острое чувство комического получают в музыке последних лет ярчайшее выражение, и одновременно обнаруживается неожиданное внутреннее родство полярных образов, их сложное переплетение, способность внезапного сближения и даже взаимопревращения.

Логика сопоставления и развития всего материала позволяет говорить о скрытой программности Пятнадцатой симфонии. Контрасты начала и конца человеческой жизни, небытия и бессмертия раскрываются в четырех частях симфонии в предельно резких столкновениях картин беззаботного детства и похоронного шествия, безжизненного ирреального вихря и заключительного "прощального" философского эпилога "от автора".

"Полная безоблачность" (слова Д. Д. Шостаковича), атмосфера беспечной игры, лёгкой скерцозности царит в первой части симфонии. Ее характер определяет начальная, главная тема - шутливый, неуловимо изменчивый наигрыш флейты. (Интонации этой темы имеют важнейшее значение для всей симфонии). В этом стремительном "карнавальном" звуковом потоке как-то неожиданно и естественно прорывается тема увертюры "Вильгельм Телль" Россини.

Глубочайший трагический контраст к этим беззаботно-светлым картинам детства образует траурная музыка второй части.

Третья часть симфонии - причудливое, "потустороннее" скерцо.

Финал - самая значительная и глубокая часть симфонии, подлинный ее итог, своего рода послесловие "от автора". Он открывается "темой судьбы" из "Кольца нибелунгов" Вагнера. После троекратного ее повторения появляются начальные интонации элегии Глинки "Не искушай меня без нужды", поразительно пластично переходящие в тихую напевную мелодию -главный образ финала. Вспоминаются слова одного из героев Чехова, самого любимого, как говорил Шостакович, "самого близкого" ему писателя: "Я точно первый раз в жизни вижу эти ели, клены, березы, и все смотрит на меня с любопытством и ждет. Какие красивые деревья, и, в сущности, какая должна быть около них красивая жизнь! Надо идти, уже пора... Вот дерево засохло, но все же оно вместе с другими качается от ветра. Так, мне кажется, если я и умру, то все же буду участвовать в жизни так или иначе".

Незримые нити протягиваются от "полной безоблачности" первой части к высочайшему просветлению духа, которым завершается последняя, Пятнадцатая симфония Шостаковича. Прощальная симфония.

Автор неизвестен.