Бытует мнение, что после ухода от опостылевшего пьющего мужа женщина сразу начинает вкушать плоды вольной жизни: порхает, как нимфа, по бутикам, фитнес-клубам, преображается в один клик, а свобода "встречает радостно у входа". Нет. И ещё раз нет! Не сразу и не порхает, а еле шевелит ногами, чтобы перемещать своё бренное тело с работы домой. И депрессирует, рефлексирует, и прочее, и прочее... А почему так происходит и почему долгожданная свобода не очень в радость? А просто потому, что она была супругой зависимого от алкоголя человека и в неравной борьбе с зелёным змием как-то совершенно незаметно для себя стала созависимой. Это как происходит, когда трезвомыслящая и умная женщина превращается в так себе соображающее существо? А вот как. Меня в детстве учили делиться. И я поделюсь собственным, увы, негативным опытом, и расскажу, как попала в яму, которую себе собственноручно и усердно копала целое десятилетие.
Помню свой первый шок, когда впервые поняла, что значит слово "опохмел". Тогда мой муж, который никогда не пил пива, после праздника у друзей принёс четыре бутылки и наутро стал их оприходовать. Одну за одной, как воду. Ему понравилось, что стало легче. Мне стало нехорошо на душе, в ней поселилась какая-то тревога. Я не знала, что делать. Утром поговорила с ним, так сказать, провела разъяснительную работу, "как космические корабли бороздят просторы океана"... и пошла работать. Муж, у которого после отсыпного был выходной, продолжил это увлекательное мероприятие. И так потихоньку он подсел на пиво, которое я искренне возненавидела. За то, что муж его хлещет, за мерзкий пивной запах после его возлияний, за то, что мой любимый мужчина ходит с диким блуждающим взглядом и для нормальной размеренной жизни становится непригоден. Сергей стал раздражительным, нервным, частенько срывался на крик. А если еще учесть, что одернуть его было некому, а мои слабые вяканья не только не брались в расчёт, но и служили своеобразным маркером для его воплей, то жизнь нормальной назвать было уже нельзя. Мы жили со свекровью в двухкомнатной квартире. Дочь выросла и уехала учиться в другой город, а сын был уже в пятом классе.
Что же, я ушла? А вот и нетушки! Я утешала себя тем, что вот же после пьянки он приходит в себя, на работу бежит трезвый, не пьёт месяцами. Деньги отдает соответственно расчётному листку (правда, потом потихоньку они перекочёвывали в его карман в немалом количестве). Я бегала по подружкам и советовалась, что ж мне делать? И никто (никто!) не сказал :"Беги, подруга!" Мои замужние девочки глубокомысленно перечисляли достоинства моего супруга и советовали кто - потерпеть, кто -заговор сделать, кто - закодировать, кто - приспособиться. Я понимаю, они хотели мне добра. И я перепробовала все эти советы. Именно с того момента, когда я согласилась на жизнь с человеком, любящим сначала водку, а потом уже семью, я стала превращаться в созависимую. Почему я, ответственная мама, не сделала выбор в пользу детей? Причина первая: своих не бросают. Причина вторая: своих спасают. Меня так учили. Я выросла в полной семье. У моего отца было пятеро братьев, и никто не разводился. Причина третья: дети должны расти с отцом! И в мою голову не приходило, что с отцом хорошим! А женское самолюбие? О да, и ему тоже было место. Муж был красивым, умным, начитанным, а еще, как поняла я потом, отличным манипулятором. И детей он по-своему любил, когда был трезвым. В дочери он души не чаял, а к сыну относился прохладнее - ревновал. Но и ему в беседах не отказывал, особенно на исторические темы. В глазах общества он вообще был безупречен! Из-за его лошадиного здоровья даже на улице знакомые не могли определить, пьян ли он. И уж тем более они ничего не знали о тех кандибоберах, которые он выписывал будучи под мухой. Внешне всегда был аккуратен и подтянут, всегда выбрит, всегда с хорошим парфюмом. Душа компании, для других был готов снять последнюю рубашку, снять последние деньги со счета, помочь советом и делом. А я молчала, никогда не жаловалась маме и коллегам, не давила на жалость. Мне было стыдно признаться, что мой муж медленно, но верно идёт в алкогольный ад. Надеялась, что смогу его исправить, спасти, и уговорила на кодировку.
На кодировку он согласился нехотя, сразу после процедуры стал меня оскорблять. А ровно через месяц на спор с двумя старшими братьями, которые его подначивали изо всех сил, на рыбалке выпил залпом бутылку водки. До сих пор на душе становится страшно неуютно и неописуемо мерзко. Зачем!?
Алкогольный маразм крепчал, я старалась сгладить конфликты. А это только раздражало мужа, ему хотелось представлений. Он, как говорила свекровь, "взял моду" часами стоять надо мной и, размахивая над моей головой кулаками, рассказывать мне о том, как я не права, какая я плохая хозяйка (три работы и дача в счёт не шли) и вообще! Не ценю, так сказать. Бежал на кухню курить и там засыпал прямо на табуретке с сигаретой в руке, медленно тлеющей. Как только она начинала обжигать мужу пальцы, он подкуривал новую, делал несколько затяжек, стряхивал пепел на немецкий линолеум и засыпал снова. И так всю ночь. А однажды, когда я в очередной раз молчала и ждала, когда он накричится, супруг решил метнуть в меня монитор от компа. Еще старого образца, увесистый! Я убежала с сыном в комнату к свекрови и, когда через два часа осмелилась высунуть нос на непрекращающийся шум, увидела, что Сергей увлечённо доламывает полку под технику. Новую, недавно заказанную. Принтер и сканер лежали, раздолбанные вдрызг, на полу. Увидев меня, он начал зубами перегрызать провода, что с успехом ему удалось. Я и сейчас из всего пережитого ясно вижу его ухмылку, здоровые белые зубы, грызущие ни в чём не повинные провода и взгляд, полный ненависти и говорящий:"На тебе! Получай! Получай!"
Ну, спросите вы, а чем проявилась твоя созависимость? Ты бухать вместе с ним начала, что ли? Ну уж нет. Просто весь режим нашей семьи стал подстраиваться под режим пьющего мужа. Моя походка стала робкой, осанка - трусоватой, я начала сутулиться, стараясь стать незаметнее. Боялась сказать лишнее слово и незаметно для себя стремилась угодить, чтобы не крикнул, не начал воевать. Я стала прислушиваться к его шагам от лифта, определяя степень трезвости на слух (могла поспорить с кошками), перестала спокойно спать. По сто раз за ночь вскакивала и бежала на кухню, чтобы проверить, не загорелся ли линолеум и выключен ли газ. Стала дико вздрагивать при неожиданном шуме, резком жесте, громком слове. Часами говорила со свекровью, которую тоже не радовали такие метаморфозы. О нем, и о нем, и о нем. Старалась скрывать размер зарплат, потому что не было супругу равных в отъёме денег у жены и матери. Правда, когда требовал у меня денег, отдавала беспрекословно, покупая для себя пару часов тишины. Шла на любимую работу в состоянии коматоза. А там, как ни странно, еще хватало сил работать. Со временем, когда уже почти вся выгорела, попыталась отвечать на хамство. Получалось плохо, противно, безобразно. А ещё я начала жрать. Нет, не есть, не кушать и даже не питаться. Именно жрать. Я как бы заедала всё то дерьмо, которое с завидной регулярностью стало приплывать в нашу с сыном жизнь. Меня не останавливало то, что я превращаюсь в мисс Пигги. А для кого, собственно, стараться? Мужа у меня де факто уже не было. Был какой-то дикий моральный садист, тщательно маскирующийся на людях. И я приносила в жертву этому существу не только свою жизнь, но и жизнь сына. Понимала ли я это? Если честно, то да. Но как бы в тумане, не очень ясно. Вот тут бы и уйти. Так нет, не могла. Словно что-то не отпускало, появилась какая-то рабская привычка, что ли. Меня тянуло к мужу, как бабочку на пламя свечи. А потом я долго и привычно страдала. И ещё у меня уже не было меня. Той женщины, хохотушки, модницы, спортсменки, книголюба. Я угасала, утеряв всякую надежду на лучшее, но всё ещё барахталась. Как показали последующие события, жизнь я любила и люблю всё-таки больше, чем его. И только тогда, когда я собиралась на выпускной к сыну и старалась втиснуться в единственное нарядное платье , которое с грехом пополам на мне хоть как-то сидело, я посмотрела на себя и ужаснулась. Мне в глаза смотрела жирненькая, уставшая, давно не приводившая прическу в порядок тётка. Почему-то именно отсутствие причёски тряхануло и подкинуло меня морально больше всего. Это я? Нет, ни фига, совсем не я! Я будто очнулась от забытья и пошла на выпускной обновлённая морально, что ли. А вскоре моя жизнь кардинально изменилась. Но это уже совсем другая история.