Обнимание со столбами, ссора с харюками и ночные тисканья с телохранителем. Часть 8
Утро. Караван подъехал к распутью, и Лучезар начинает спорить с нянькой кнесинки, какую дорогу выбрать.
Хайгал говорит, что на старой дороге есть аналог Мёртвых болот из «Властелина колец» – Кайеранские топи, где водятся неупокоившиеся души, которых жрецы Мораны могут натравить на караван. А задержишься – так и Голлум привяжется. А может, и ещё кто похуже. Лучезар упирает на то, что эта дорога короче. Оба обращаются к Дунгорму за разрешением спора. Посол Винитара важно пучит глаза и раздувает щеки – этим его участие и заканчивается, поскольку в местных заморочках он не разбирается, а карту у него стибрили.
Тогда кнесинка решает спросить ещё одного умного человека и выбирает почему-то Волкодава, который тоже не в курсе местных дорог и опасностей. Волкодав делает было сложное лицо, чтобы придать себе более глубокомысленный вид, но тут воительница Эртан сообщает, что топи – вотчина Жадобы, и у Пёселя моментально сносит крышу.
Увидев его жаждущий взгляд, раздутые ноздри, уши топориком и вывалившийся от восторга язык, кнесинка выбирает дорогу с топями и Жадобой. И всё это очень интересно, а главное логично, с учётом того, как долго и тщательно в Галираде подбирался маршрут. Обсуждали, наверняка, кнес с послом, как лучше проехать, карту вон делали, дорогу на ней по линейке мерили, циркулем расстояние выверяли, копии заказали для всех важных лиц. И тут вдруг: «Мы поедем старой дорогой!» Бдыщ!
А можно спросить: зачем тогда картографы неделю над картами потели и краску изводили?
И кстати, что же было в книге?
Там кнес Глузд благоразумно выбрал новую, безопасную дорогу, и Волкодав от всей души одобрил его выбор. Даже пытался с кнесинкой спорить. Два раза. Но Елени накануне приснилась смерть ее телохранителя на каменистых холмах, так что она согласилась с Лучезаром и выбрала топи вместо скал. Если бы венн рассказал ей, что несколько часов назад с ели сняли убийцу, который ее хотел из лука застрелить, возможно, она бы передумала. Но в книге он волею автора лишен дара красноречия, а потому, как я уже говорила, 90% времени решает проблемы, которые были созданы его игрой в молчанку.
Таким образом, в книге были мотив и объяснение. В фильме же про это ни гу-гу, и потому главные герои выставлены полными идиотами, добровольно полезшими в мышеловку. А Волкодав начинает выглядеть этаким двойным агентом, играющим на руку Жадобе с Лучезаром. Спасибо сценаристам и режиссеру. Старались, как могли.
Кстати, кроме них постарался ещё и оператор. Он и раньше страдал дендрофилией, снимая крупным планом всякие облезлые крыши, помосты, былинки и ветки вместо главных героев. Но сейчас действие происходит в лесу, и у оператора наступил настоящий праздник. Отныне ёлки будут главными героинями всех его эпизодов.
Они будут красоваться крупным планом в сценах проезда по дороге и метаться туда-сюда в сценах боёв. За ними будут прятаться враги, они будут заслонять почти весь бой с воинами Жадобы. Это просто какая-то патология. Ну нельзя же так зацикливаться на деревьях. И на актерах, которые играют как бревно.
Привал. Пока Бухаров ссаживает на ближайшее дерево Мыша, который в этом моменте словно берет пример сразу со всех плохо играющих актеров данного фильма (думаю, он тут был нарисован), Эртан, стоя за очередным, мать его, деревом с грибочками, спрашивает телохранителя, зачем он выбрал старую дорогу.
«Так надо!» – отвечает Пёсель, не уточняя, кому именно это надо.
Прямо как менеджер «Мегафона», навязывающий «безумно выгодный тариф» и умалчивающий о том, что выгоден он будет только оператору.
Эртан начинает рассказывать, как ее прадед проезжал однажды мимо топей и призраки ночью украли его спутников. Стоп, а что ей мешало рассказать про это раньше, когда шел разговор, какую дорогу выбрать? Как она сделала это в книге.
Прогуливаясь вокруг, они находят древнерусский аналог Стоунхенджа – какой-то древнее капище с бетонными уродами.
Эртан даже думает, что это храм Моране. Волкодав с ней не согласен. Действительно, Морану делали более талантливые скульпторы, у неё хоть лицо можно разобрать.
«Хорошее убежище», – говорит Волкодав. Ему, конечно, виднее, но любая пещера была бы безопаснее, чем место, открытое всем ветрам и стрелкам.
Смеркалось. От Гримпенской трясины доносились звуки из игры «Сталкер», заставляющие мандражировать всех путешественников. Всех, кроме упрямой Елени (всё-таки недаром ее назвали в честь парнокопытного животного), которая затеяла пререкаться с Волкодавом, когда он попросил ее надеть кольчугу и спать не раздеваясь.
Результат немного предсказуем.
Не успел Волкодав отойти в укромное место, чтобы полюбоваться на свое клеймо раба, на которое он не нагляделся за 11 лет, как на них нападают «призраки», которые зачем-то решили приплыть по воде в прямой видимости, а не тупо напасть из леса.
Волкодав, к которому в книге никто не мог подойти незаметно, даже в темноте, видит их только тогда, когда они кидаются на него. Он поднимает тревогу и бросается спасать Елень. «Призраки», должно быть, дали режиссеру клятву не догонять беглецов и не стрелять в них до тех пор, пока они не добегут до Стоунхенджа, поэтому весь караван беспрепятственно добегает до камней, и только там их настигает настоящая туча стрел и тьма-тьмущая врагов.
С которыми на равных дерется один Волкодав. Со всеми. И даже стрелы в него не попадают.
В этом эпизоде бойцы только и мечутся за ёлками-палками туда-сюда. Что они там делают, абсолютно не видно и непонятно. Наняли Мухтарбека Кантемирова, знаменитого артиста и каскадера, который так ловко ножи кинул в кнесинку. Взяли конный театр "Каскадер". Наконец, наняли постановщиком трюков Густава Куселицу, который участвовал в фильмах "Гладиатор", "Сердце дракона" и, между прочим, "Фантагиро, или Пещера золотой розы" (1 и 2 фильм). И всё это ради того, чтобы во всех ракурсах снять дендрарий.
Дунгорм и остальные играют роль этакого пушечного мяса, поэтому в первые секунды получают раны и отползают к Елень на перевязку. Елень, которая в первую минуту испуганно пряталась за щитом от стрел, получает вдруг неуязвимость и шастает везде с непокрытой башкой. А там ещё бегает и та лекарка с новорожденным, который уже давно должен был извести всех плачем и скончаться от голода: не думаю, что у кого-то в караване чисто случайно завалялись молочные смеси для ребятишек первого года жизни.
Наконец воины Жадобы соображают, что Волкодав съел «звездочку неуязвимости» из игры «Марио», и волна нападающих откатывается от него на безопасное расстояние. Увидев это, Волкодав вспоминает фильм «Троя» и начинает орать: «Гекто-ор! Гекто-о-ор!» В смысле «Жадоба! Жадоба!», конечно.
Однако, его чахлый вопль больше похож на жалобное мяуканье котёнка, выпрашивающего кусочек печенки, поэтому гадский Саурон считает, что Волкодав кличет его без уважения, и не показывается. Вместо этого жрецы Мораны решают напустить на галирадцев туман с неупокоенными душами. Которые, вероятно, когда-то дали Исильдуру клятву прийти на войну, но заблудились, попали в другой фильм и стали проклятыми душами, обязанными служить Жадобе до тех пор, пока не исполнят данное обещание.
Близится время подняться умершим:
Клятвопреступников час наступает.
Эреха камень опять соберет их
Вместе по звуку звенящего рога.
Всё, что могут поделать галирадские воители – это покорно ждать, пока мгла из одноименного фильма Стивена Кинга доползет до их убежища. А будь у них воздуходувка для уборки листьев, всё сложилось бы иначе.
Вот туман добрался уже до самого укрытия и начал забирать воинов одного за другим. Но тут Волкодав вспоминает из школьных уроков природоведения, что прогревание воздуха заставляет туман рассеиваться, хватает факел и начинает им размахивать. А Елень, как верная боевая подруга, подает ему патроны – новые факелы взамен гаснущих.
Однако в конце концов патроны на исходе, коварные счупальца тумана утаскивают даже Лучезара, и Елень решает пустить в ход оружие, не упомянутое в Женевской конвенции. Она просит древних богов о защите, режет себе руку и поливает кровью камень. Внезапно включаются мощные прожекторы на 1000 ватт, и туман исчезает.
Кстати, бетонные уроды и без того страшные. Но когда они ещё и начинают светиться... Я не удивляюсь, что туман их испугался.
А что, так можно было?!
