Иногда замечаю, что некоторые тексты стоиков выглядят очень сомнительно. Пример из Эпиктета: "... как ты по отношению к благу и злу беспечен, а по отношению к безразличному ревностен...". Как может быть человек ревностен к безразличному? Звучит совершенно не по-русски. И действительно, здесь мы имеем дело с корявым переводом стоической терминологии. И виноват в этом вовсе не переводчик, а скорее традиция, в соответствии с которой греческое слово "адиафора" (άδιάφορα) принято переводить как "безразличное".
Проблема в том, что философский термин "адиафора" означает не безразличное, а всё не относящееся к благу или злу. То есть у древних греков были благо, зло и адиафора. А в переводе на русский получилось благо, зло и безразличное. Отсюда и корявые фразы. Люди, знакомые с литературой стоиков, знают, что "безразличное" в ней — это такой специальный термин, который не совсем о безразличном в бытовом понимании. Например, стоическое безразличное может быть предпочтительным безразличным, не предпочтительным и даже безразличным безразличным. Кому как, а мне эта путаница не нравится.
Имхо, в русском языке слово "безразличное" имеет некую отрицательную окраску, что-то близкое к "пофиг" и "наплевать". Однако стоики не относятся к объективной реальности негативно. Она, скорее, непринципиальна или несущественна для них, а не безразлична. Тогда может и переводить "адиафора" как "несущественное"? В этом случае и понятие предпочтительного начинает выглядеть естественнее. Вполне логично выглядят термины "предпочтительного несущественного" и "безразличного несущественного".
И наш пример из Эпиктета, если заменить в нём безразличное на несущественное, читается гораздо лучше: "... как ты по отношению к благу и злу беспечен, а по отношению к несущественному ревностен...". А на ваш взгляд, как следует переводить термин "адиафора"?
#добро и зло #психология #философия #стоицизм #психология жизни