"Девочка со стрекозой"
Я проснулся от сильного запаха сирени. Радостное утро играло солнечными пятнами на стене, оглушительно пели соловьи. Я, обычно, болезненно, трудно засыпаю в чужих домах, но здесь, на удивление, заснул легко и быстро. На столе уже стоял завтрак – омлет, свежий творог, стакан сметаны, румяная булочка, вазочка с клубникой и стакан горячего молока. –Что ж, совсем не плохо! Я умылся, позавтракал и отправился осматривать дом. В коридоре никого не было. Я прошел на барскую поло- вину и открыл высокую, массивную дверь.
Большая гостиная, одновременно служившая и прихожей, и входом в здание, оказалась в довольно запущенном состоянии. Узорный паркет покрылся толстым слоем пыли. Голубые кресла выцвели. Осыпался потолок, потрескались рамы картин. По всему было видно, что дом давно заброшен и не представляет для хозяев никакого интереса. Я прошелся по анфиладе комнат. В угловой комнате я увидел большой портрет Екатерины II. Я остановился и стал его рассматривать, как вдруг услышал голос барыни: «Это Лампи!». Я повернулся и увидел Марию Дмитриевну.
-Не напугала я Вас? Это портрет кисти Иоганна Лампи, эскиз в натуральную величину. Папенька был большим любителем изящных ис- кусств и, вот, купил где-то на распродаже. И вот, обратите внимание, слева от Вас итальянский мрамор «Девочка со стрекозой». Замечательная работа, не правда-ли? Посидите со мной!
Мария Дмитриевна сидела у окна за небольшой шелковой ширмой и держала в руках длинный мундштук слоновой кости с изящным серебряным наконечником.
-Вы уж простите, уважаемый, старуху, я курю! Это нервное! Как умер Порфирий Николаевич, так и пристрастилась я к этому занятию. Пользы никакой, а нервы успокаивает. Супруг мой – купец первой гильдии сплавлял баржи по Волге, возил товар в Нижний, в Самару, Тверь и Казань. Сейчас дело семейное продолжают мои дети, а я отошла ото всех забот и живу здесь, за матерью присматриваю.
Вы, я вижу, удивлены из-за дома. Да, домом никто не занимается. У меня нет сил и желания, а дети здесь и не бывают, и живут в Москве, и в Нижнем. У них свои дома и свои семьи.
Скажу Вам честно, дом этот я и купила уже ветхим - цена была уж больно невысокой. Добротным здесь было только правое крыло, в котором Вы живете, флигель в саду и небольшой каменный домик, где мы с матушкой и живем. А мне здесь нужен был только сад и пруд неподалеку. Я без сада жить не могу! Люблю цветы, сирень, лесной воздух, шум листвы … А зимой мы живем в Москве возле Обыденской церкви в своем доме. Милости просим. Спросите дом Амурова, Вам любой скажет.
На этих словах барыня встала и, опираясь на палочку, пошла по садовой дорожке. Пошел прогуляться и я.
Пройдя тенистой липовой аллей, я вышел к большому пруду и был удивлен. С той стороны пруда на песчаном берегу красовался величе- ственный сосновый бор. Я пошел по дорожке, и минуя бор, на той стороне, за полем увидел бесконечное количество дач. Дачи, словно осиные гнезда, облепили большой холм, поднимаясь всё выше и выше, словно вавилонская башня. Маленькие, большие, белые, зеленые, с башенками и шатрами они, похожие на большой восточный город, сливались в одну разноцветную мозаику.
Я посидел у пруда, полежал на траве, глядя на плывущие облака, немного подремал и не заметил, что солнце уже клонится к горизонту, повеяло вечерней прохладой и что уже пора собираться обратно. Я посмотрел на часы и поспешил в обратный путь.
Я умылся, одел хороший костюм и в 7 часов явился к ужину. Только я зашел, батюшка прочел молитву. Эммы за столом не было. Я посмотрел на барыню: –Заболела! Наливки вчера надралась! Прости меня, Господи… Варенька отнесла ей в номер.
Нарушила молчание Мария Дмитриевна: -Странно это получается. Человек всю жизнь работает, старается, стремится. А в конце жизни понимает, что делал он совсем не то и тратил силы напрасно. И что общался не с теми людьми… И что-же ему теперь делать?
-Простите, сударыня, я с Вами не соглашусь,-возразил отец Алексей. Если человек тратил силы на свою семью, то что же здесь может быть напрасным? Его труды – великое благо для детей и близких! Коли жил с нелюбимой женщиной, то тоже беда не велика. Женщина эта стала матерью его детей, за что он должен быть ей благодарен! Не любил её – это тоже упрек к нему, а не к ней. Любовь – есть уважение и благодарность! Любить –значит беречь и защищать! И великое искусство души заключается в умении терпеть и принимать! Прощать и оправдывать! Оправдывать и любить!
Да, согласен, не всё можно простить! Как простить измену? Но я знаю множество людей, которые терпят и измену ради дома, ради семьи. Просто у них нет больше брака, но есть семья. И живут так годами, и это есть подвиг мужа! И подвиг этот ничуть не меньше монашеского! Это какое надо иметь сердце, чтобы всё это перенести…
Отец Алексей закрыл лицо ладонью.
-А Вы что об этом думаете, -обратилась Мария Дмитриевна ко мне.
-Я согласен с батюшкой. Современное общество занимается чем угодно, только не духовным просвещением молодежи. Укоренилось мнение, что церковь устарела. Что вековые традиции народа вышли из моды. Что верующие люди – это люди отсталые, безграмотные и темные. Что церковь бесконечно отстала от развития общества и науки. И место религии теперь занимает мода, моторы, синематограф, богатство и успех. Получается, что город и мода всячески разрушают веру – основу всего русского, силу народную. Но, похоже, что этого пока никто не заметил и, главное, не понял.
-Да, -заметил отец Алексей. –никто не понял!
Продолжение следует...