Иногда, события в жизни пробуждают всякие нужные воспоминания и однажды уже сделанные выводы. Так случилось и сегодня. Я зачем-то подкрался сегодня к начальнику и он испугался. Испугался он качественно, но не очень удачно и треснул мне локтём по морде. Извинялся страшно. Ну Европа - тут так надо. Сам-то, поди, радостно думал - А нечего было подкрадываться! Ну и как в таких ситуациях бывает - вспомнилось.
1993 год.
Море - оно бесспорно романтика, особенно если в книге, а ещё лучше в кино. В реале - это гораздо более романтично, но справедливый баланс хорошего и плохого в природе никто не отменял. Неотъемлемой частью похода в море является швартовка. Она в море для того и есть, чтобы романтику немного урезонить. Сразу оговорюсь, что это не так, что приехал, поставил на ручник, хлопнул дверью и пошёл домой. То есть, всё совершенно не так. Там и остановиться не так-то просто и мы разок под чутким руководством нашего капитана в приподнятом настроении, воткнулись в собственный же причал. Но это проза. Перейдём к лирике.
Швартовка - это самое страшное, что только может быть в море. Я отметился на первой же. Там они пришвартовались как-то без меня и я пришёл на судно уходить в море, а значит отшвартовываться. Не вдаваясь в подробности, а их там навалом, старпом, помню, вышел на корму и дал какую-то команду старшему матросу. Я старшим не был ни по званию ни по возрасту, более того, я не был даже матросом и пропустил эту информацию мимо ушей. Оказывается, нужно было всё концы (канаты) отдать, а один оставить, чтобы он как точка опоры помог судну развернуться в узком месте. А на берегу же швартовщки мёрзнут. Они мне крикнули "Нечего там сисю мять, кидай конец давай". А я человеком был добрым, отзывчивым, понимающим и бросил в воду последний конец.
Смотрю, как-то мы подозрительно быстро движемся поперёк реки в сторону другого судна. Там чего-то все высыпали на палубу, давай меня хвалить изыскано... В общем, как-то вписались. Мне доверили самое безобидное, но я и там умудрился. Но это ладно. Настоящие матросы, или хотя бы кадеты, те хоть швартовку видели в теории. А я к морскому делу имел отношение даже меньше чем к балету. Я не участвовал в балете, но хоть видел. В общем, скомандовали "Всем на швартовку" и я пошёл. Там в море - "Вы извините, я передумал, я домой хочу к маме на ручки!" - не прокатывает. Вода кругом. Я ещё и плавать не умею, хотя там это и ни к чему. 3000 км до дому. Короче, вышел, а там уже все носятся. Боцман стоит посередине на какой-то верхотуре и орёт. Я ни одного слова не понимаю, просто хаотично бегаю. Он заметил гад. "Продольный подавай, чо уставился?". А стыдобень же. Продольный что? Куда подавать?
Смотрю все схватили какой-то канат и рванули с ним куда-то. А я не успел толком, схватился за самый конец и мелко с ним семеню туда же куда и все. У них рожи красные, тяжело же, а я стою с этой верёвочкой, прекрасно себя чувствую. Боцман злыдень неугомонный - Колян, Коля, выброску кидай на шпринг. "Боже, кто все эти люди?!" - промелькнуло у меня в голове. Какой-то сутулый мужик, скорее всего Коля, взял какую-то тоненькую верёвочку и начал страшно ей размахивать. Как лассо на бешеного быка. Ну а мне интересно, чо. Я поближе подошёл и этот Николай с криком как даст мне по морде с размаху. А я думал так надо - море же, пираты, романтика.
Стою себе спокойно, губы пухнут. Боцман этот, ей богу, ощущение было, что он бредит. Мне только что по морде дали, а он мне орёт - Прижимной на турачку намотай. Я уже был готов сам намотаться на эту турачку, если бы знал что это. Скрежет стоит на палубе такой, что от страху захотелось по морде ещё раз и чтобы вырубили. По крайней мере в этом случае у боцмана ко мне не будет вопросов с невыполнимыми заданиями. - Через носовой клюз тяните дебилы - не забывал мотивировать и остальных участников процесса боцман. - Так, крепим концы. А ты молодой выброски скойлай и слева от кнехта оставь. - Я такое лицо сделал, что сию минуту и займусь этим прекрасным делом, но эти незнакомые слова, бляха...
Пока остальные впахивали в поте лица я закреплял теорию броуновского движения на практике. И даже устал немного. Научная работа - это вам не швартовка какая-нибудь, тут теорию знать надо - хотел сказать я, но второй раз за день по морде не хотелось, категорически. А у нас всё серьёзно было на судне - да-а. У нас был научный сотрудник, преподаватель по внеклассной работе. Он же боцманом работал, у нас же на судне. Так совпало.
И вот, пока все матросы спали, он нас двоих самых молодых поднял и пока мы отколупывали чаечье дерьмо и драили палубу, он неспешно ходил с руками за спиной и уже без мата рассказывал, что к чему. Показал что такое кнехт и как класть на него концы. Объяснил разницу между тросом и швартовым. Где какой клюз и какой туда конец заводится тоже поведал. Как наматывать конец на турачку и в какой момент подтравливать. Где стоять, чтобы не получить по морде кулаком, или грушей. Показал, что такое выброска и как её правильно койловать. Объяснил чем отличается продольный от шпринга и прижимного. Рассказал как выбросить кранец, чтобы его не выбросить совсем.
Короче говоря, после этого урока я был уверен, что швартовкой судов заниматься могут исключительно академики. Человеку средних умов этого всего не постичь никогда. Но, я ещё пару раз получил по морде; меня чуть не протащило в клюз вместе с продольным концом; раз двадцать мне прищемляло пальцы; один раз на палубу упала стрела лебёдки в метре от меня и сделала в ней же огромную вмятину; крюком мне в щепки разнесло каску и я потихоньку начал чувствовать себя если не академиком, то профессором швартовых наук как минимум.
А в остальном, да - романтика.
