Афанасий Павлович всегда жил по понятию – «человек человеку волк», если не ты, то тебя.
Но вот мужчина проснулся, в праздничный майский день, и почувствовал, что хочет всё, всё изменить, - в себе конечно. Мир не изменить, но мир в себе – это по силам каждому.
«Отныне, любовь и благодарность, только любовь и благодарность», - решил про себя Афанасий Павлович.
В магазине обсчитали и не дали сдачу. «Люблю и благодарю».
В метро, спускаясь по эскалатору, Афанасия Павловича толкнул пробегающий парень. Не удержался Афанасий Павлович, упал, разбил бровь. «Люблю и благодарю».
В травмпункте не приняли, сказали: «Пустяки. Само пройдёт». «Люблю и благодарю».
А вечером, переходя дорогу на зелёный свет по пешеходному переходу, Афанасия Павловича сбил пьяный (праздник всё-таки) автолюбитель на «Мерседесе».
Кажется, Афанасий Павлович перестал дышать. Значит умер. Жаль.
Значит теперь некому будет любить и благодарить
Афанасий Павлович всегда жил по понятию – «человек человеку волк», если не ты, то тебя.
Но вот мужчина проснулся, в праздничный майский день, и почувствовал, что хочет всё, всё изменить, - в себе конечно. Мир не изменить, но мир в себе – это по силам каждому.
«Отныне, любовь и благодарность, только любовь и благодарность», - решил про себя Афанасий Павлович.
В магазине обсчитали и не дали сдачу. «Люблю и благодарю».
В метро, спускаясь по эскалатору, Афанасия Павловича толкнул пробегающий парень. Не удержался Афанасий Павлович, упал, разбил бровь. «Люблю и благодарю».
В травмпункте не приняли, сказали: «Пустяки. Само пройдёт». «Люблю и благодарю».
А вечером, переходя дорогу на зелёный свет по пешеходному переходу, Афанасия Павловича сбил пьяный (праздник всё-таки) автолюбитель на «Мерседесе».
Кажется, Афанасий Павлович перестал дышать. Значит умер. Жаль.
Значит теперь некому будет любить и благодарить
