Гривус стоял на своем одном из любимых мест. Из его кабинета выглядывал небольшой балкон, с которого можно было часами разглядывать огромный, но в то же время такой маленький городок, который находится совсем рядом, только руку протяни. Он сделал еще глоток красного вина. Раздражающее тепло пробежало по горлу куда-то глубоко внутрь. Поставив кубок на миниатюрный деревянный столик, он вздохнул. Потеря такого важного артефакта заставило его пересмотреть планы и дальнейшие эксперименты. Но его беспокоило нечто другое. Он терзал себя сомнениями, стоит ли ему рассказывать оставшимся в живых наемникам о том, кто они на самом деле. Он понимал, что значительная роль этого отряда уже сделана, и те, чьи тела еще не остыли и души еще не покинули их, заслужили покой. Но покой мог быть разным. Эти люди с малых лет учились выполнять всевозможные заказы. Они погасили в себе чувства, что красят человека. Сострадание, сочувствие давно в них умерли, и на их месте сейчас таятся небольшие ледяные осколки холодной логики и предубеждений. И Гривус понимал – что бы он ни делал – их не изменить.
Его раздумья прервал пришедший из кабинета мальчик Такер. Потянувшись, он встал рядом и посмотрел на недопитое в кубке вино. Его наставник выглядел озадаченным, мальчик не привык к такому. Он всегда видел уверенного в каждом своем решении мужчину, который готов на всё ради королевства.
- С королем обсуждали потерю стирающего грани Аста. – заговорил советник, почесывая седую бороду. – Это стало для нас неожиданностью.
- Я уверен, вы быстро придумаете новый план. – засмеялся мальчик.
- Уже придумали. Но в нем много пробелов. Много вопросов. – Гривус поднял голову и взглянул на бескрайнее, окроплённое алым небо. – Моей истории предрешено кончиться до того, как начнется последний марш. И грянет беда, и окутает смерть и хаос, что темнее ночи, всё живое… Пророчество не говорит, чем кончится всё это – Первые предпочли умолчать. Знаешь, а я задумывался, возможно ли изменить то, что было предрешено нам пророчеством? Можно ли переписать книгу судьбы? И сейчас, когда мне пришлось изменить свой план, я серьезно задумался, могу ли я остановить последний марш до того, как он начнется?
Мальчик мало что мог понять из бесконечного потока слов старого мудреца. И всё-таки продолжал прислушиваться к каждому ему слову.
- Я предположил, что мы сможем собрать большое количество смешанной магии, создать первородный элемент и нанести прямой удар в самое сердце нашего бестелесного, бесформенного и самого опасного врага?
- То есть, ударить магией по всей оскверненной земле?
- Абсолютно. Я полагаю, что если мы сейчас займемся этой идеей, то через какое-то время сможем привести план в действие. Мы можем писать историю, не опираясь на легенды и пророчества. Для этого нужно многое сделать, и многое пожертвовать. И потому я хочу вернуть то, что когда-то нам пришлось… подарить…
Гривус неожиданно замолчал. Он смотрел в даль, словно ожидая какой-то команды, какого-то толчка, что даст ему мотивацию делать всё то, что он желает. Даст ему еще больше желания спасти своё королевство.
Такер был простым наемником, хоть и состоял в самой престижной, уважаемой и особо приближенной к делам королевства. Их цель была в исполнении приказов, подкрепленных печатью короля. Последний оплот королевства – так неоднократно называл Гривус гильдию Черный клинок. Он знал и верил, что какое бы ни было задание, они возьмутся за его выполнение. Но сейчас их сил было бы слишком мало. Отправив парня домой, Гривус еще какое-то время смотрел на закат. Как беспощадный пылающий круг покрывает всё небо своим цветом, словно завоеватель помечает свои новые земли. А затем исчезает под неумолимым наступлением черной, словно чуме, ночи. Гривус боялся ее. Боялся, что эта ночь окутает всё, что было ему дорого. Всё то, что создавала его семья бок о бок с королевской семьей на протяжении столетий. Он был воспитан не только любить, но и жертвовать всем на благо своей родины. Идти на любые меры. И сейчас, несмотря на свой возраст, он искренне желал узнать мнение своего отца на все его деяния. Гривус желал, чтобы кто-то сейчас направил его на правильный путь, указал дорогу, дал прогоревший факел, что осветит дорогу.
Он сел на деревянный резной стул и допил теплое вино.
В кармане тяжелым грузом лежал небольшой камешек, изрезанный письменами, которые был не в силах прочесть. Он не решался доставать его, и всё-таки это было необходимо. Камешек излучал приятное тепло, щекочущее руку. Покрепче сжав в руке, произнес заклинание. Вмиг письмена засветились ослепительно ярким голубым светом. Теперь обратного пути не было.
